Клянусь этой жизнью (ЛП) - Карлино Рене

Я последовала за Софией вниз по лестнице и в кухню, где трое мальчиков помогали миссис Келлер готовить печенье.

— Эмерсон, я очень рада, что тебе лучше, — сказала миссис Келлер, вытирая испачканные в муке руки о фартук. — София, почему бы тебе не показать Эмерсон, как нужно накрывать на стол?

— Миссис Келлер, прежде чем я это сделаю, скажите, можно ли мне взять телефон и позвонить другу?

Она подошла к раковине и начала мыть посуду. Повернувшись ко мне спиной, она сказала:

— Разве мы это уже не обсудили? Иди с Софией и накройте на стол.

Я сделала, как она велела, а затем съела курицу, пельмени и печенье за большим овальным столом вместе с остальными детьми. Мистер и миссис Келлер ели за отдельным столом поменьше. Дети много болтали, а вот взрослые молчали. Все, о чем я могла думать, это о Джексоне. Пока я набивала рот вкусной домашней едой, он, вероятно, ел хлопья в третий раз за день. Я боялась настаивать на том, чтобы позвонить ему, но еще больше боялась потерять с ним связь.

Среди ночи я прокралась на кухню, сняла телефон с зарядного устройства и вернулась в спальню. Я была единственным жильцом на третьем этаже, так что могла рассчитывать на уединение. Я набрала номер дома Джексона. Было два часа ночи, но он ответил после первого гудка.

— Алло? — сказал он.

— Привет.

— Эмерсон? Ты почему шепчешь?

— Сейчас два часа ночи, и Келлеры не хотят, чтобы я тебе названивала, — мой голос надломился.

— Почему?

— Ну, они очень строгие, — пояснила я.

— Они не могут быть хуже твоего отца.

— Нет, это другое. Они хорошие люди, но помешаны на правилах.

— А какие именно правила?

— Слушай, я постараюсь звонить каждую ночь, но сомневаюсь, что нам позволят увидеться, пока я здесь не приживусь и не заслужу их доверие.

— Но они хорошо с тобой обращаются?

— Да, я в полной безопасности. Тут живут здоровые, счастливые дети. А маленькая девочка — просто очаровашка.

— Хорошо.

— Что «хорошо»?

— Что с тобой все в порядке. Мне звонила Паула и сказала, что отвезла тебя в Нью-Клейтон.

— Зачем?

— Хотела объяснить мне, что она нашла тебе очень хороший дом и попросила меня соблюдать дистанцию.

— Соблюдать дистанцию?! — возмутилась я громким шепотом.

— Тише, Эм! Не лезь в неприятности только для того, чтобы позвонить мне.

— Что ты такое говоришь, Джекс?

— Да ничего, я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Тебя же могли отправить вообще к черту на куличики, к каким-нибудь засранцам. Могло быть и хуже, понимаешь?

— Прошли лишь сутки, а меня уже тошнит от людей, говорящих мне держаться подальше от неприятностей. Я ничего не сделала. Разговор с тобой не принесет никаких проблем. Это смешно. Я найду способ звонить тебе несмотря ни на что.

Последовала продолжительная тишина.

— Черт, как же я соскучился, — сказал он.

— Я тоже по тебе скучаю. Не волнуйся, я буду звонить тебе, и мы обязательно скоро увидимся.

— Я все думаю о нашем поцелуе…

— Правда?

— О том, какая ты сладкая, — Я резко выдохнула. Никто раньше не разговаривал со мной так. — О звуках, которые ты издавала, когда я целовал твою шею, — его голос был низким, напряженным.

— Джекс, чем ты занимаешься?

— Думаю о том, как сильно я хочу поцеловать тебя… и прикоснуться к тебе, — ответил он тихим голосом.

Сердце бешено колотилось.

— Ты засыпаешь.

— Не-а, ни капельки. Эм, ты трогаешь себя, когда думаешь обо мне?

Меня охватило смущение. До этого мы с Джексоном никогда не говорили о таких вещах.

— Ну-у…

Он рассмеялся.

— Не нужно смущаться. Мы же знакомы целую жизнь.

— Поэтому я и смущаюсь. — Для подростков нашего возраста, особенно если это мальчик и девочка, непривычно так открыто говорить о подобных вещах. Мы вместе познавали себя. В нашей жизни не было взрослых, которые могли бы помочь нам в этом. Мы с Джексом растили и воспитывали друг друга.

Дело было не в том, что он делал или, о чем спрашивал. А в том, что он мог спокойно сказать об этом мне, человеку, о котором он фантазировал, и при этом знать, что все будет в порядке, что я пойму его. Осознав это, я полюбила его еще больше.

— Я просто надеюсь, что ты думаешь обо мне. Я очень скучаю по тебе, вот и все, — сказал он.

— Да я только о тебе и думаю круглые сутки, дурашка.

— Ха! Вот это моя девочка. Так что, завтра в новую школу, верно?

— Ага.

— Круто. Пожалуйста, держись от всяких Хантеров Пылесосов подальше.

— Я позвоню тебе завтра.

— Хорошо.

Прошло несколько секунд тишины, пока я не прошептала:

— Спокойной ночи.

— Сладких снов, Эм.

Мы разъединились. Я уснула со сложенными на животе руками, представляя, что лежу рядом с Джексоном, и это его руки обнимают меня.

На следующее утро меня разбудил запах французских тостов и бекона. Еще даже не распахнув глаз, я уже улыбалась.

— Чему это ты улыбаешься? Ты чуть не спалилась. Я прикрыла твой зад.

Я открыла глаза и обнаружила серьезную Софию.

— Что? Ты о чем это?

— Утром мы с миссис Келлер принесли тебе выстиранные вещи, и телефон торчал у тебя из-под одеяла. Я завернула его в рубашку, но ты была на волосок от катастрофы.

Я села в постели и прижала руку к груди.

— Ох, дерьмо.

— Следи за языком, — прошептала она. — Мистер Келлер не терпит дурную речь.

— Я смотрю, мистер и миссис Келлер вообще ничего не терпят.

— Послушай, это место — единственный дом, что я когда-либо знала. — Она заговорщически наклонилась ко мне. — Но я слышала много историй от детей, которые здесь жили, и я не хочу знать, что там происходит, хорошо? Мистер и миссис Келлер строгие, но не злые, и я думаю, что они хорошо заботятся обо мне. Я не хочу все испортить. Есть какое-то высказывание… ну, знаешь, о зле?

— Знакомое зло лучше неизвестного?

— Да, вот именно.

— Ты пробыла здесь долгое время, поэтому так считаешь. Спасибо, что прикрыла меня, но не надо в следующий раз подставляться.

— Все в порядке. Не хочу, чтобы тебя выгнали в первую же неделю. Ты единственная, кто захотел пойти со мной в библиотеку.

Я выскользнула из постели и натянула джинсы из сложенной стопки на комоде.

— Во сколько мы уезжаем?

София взглянула на часы.

— Без десяти восемь. Сначала мистер Келлер завезет тебя, а потом меня.

— Что насчет мальчишек?

— Миссис Келлер обучает их на дому.

— Почему?

— У Томаса аутизм, а близнецы очень отстают от сверстников, потому что их обучением никто раньше не занимался.

— Оу.

Мистер и миссис Келлер кажутся ангелами, если забыть про их сумасшедшие правила. То, что они делали, было достойно уважения. И наверняка у них были существенные причины ввести все эти правила. Но лично я просто не могла вообразить свою жизнь без Джексона. Они просто не понимали, как сильно мы с ним нуждались друг в друге.

Пока я расчесывала волосы перед зеркалом, висящим над комодом, в его отражении София смотрела на меня с неприкрытым любопытством.

— Что?

— Кому ты вчера звонила? Ночью? — голос ее был мягким, неуверенным.

Я развернулась к ней лицом.

— Своему парню.

— У тебя есть парень? — ее щеки заалели. Она подошла к моей кровати и плюхнулась на нее с легкомысленной улыбкой. — И какой он? Как его зовут? О Боже, а вы уже целовались?

Я направилась к ней с расческой в руке. Она уже была одета и готова к школе, но на голове образовался колтун. Расчесывая ее, я рассказывала абсолютно все о Джексе, будто мы с ней были давно потерянными сестрами.

— Он высокий, красивый и мускулистый, — хихикала я. — Отличный пловец и великолепный писатель. У него сияющие темные глаза, золотисто-каштановые волосы и загорелая кожа. Он правда очень красивый.

— Ну, а поцелуи? Расскажи мне о них, прошу тебя. Я просто умираю, как хочу узнать. Каково это?