Синие московские метели - Вячеслав Юшкин

в сторону места казни. Место это было в лесном массиве в двадцати километрах за МКАД по Ярославскому направлению. Мне опять повезло ни одному из постов ГАИ мы не понадобились. И уже через пару часов мы были на месте. Зама я зафиксировал так чтобы не было следов наручников. Пока я готовил кол и вкапывал его в землю. Весельчак Дима / таково было имя у зама/ пришел немного в себя и попытался меня уговорить оставить его в живых. Выкуп поднимался и понимался окончательно сумма выкупа была три миллиона советских рублей. А уж пара квартир и пять земельных участков которые были оформлены на подставных лиц по мнению Димы должны были заставить меня отказаться от мести и отпустить его. Наивный юноша не подозревал что у меня денег столько, что в принципе я могу работать только из любви к искусству. /Описание приключений в книге «В черной жаркой Африке»/.

Кол представлял собой вырубленный ствол березки метра два длиной заостренный с одной стороны и вкопанный в землю. в сантиметрах двадцати вверху была прибита мною планка, чтобы Дима не сразу ушел вниз по колу. Умер Дима не сразу, часа три он медленно оседал по стволу березки и всё это время был в сознании и так и не мог понять за что он умирает. Меня же не убили в квартире, где была засада а Меньшикова я знал всего день. То что Меньшиков мой товарищ по розыску Дима по всей видимости не понимал. У него было странное понимание слова — товарищество. Видимо понимал Дима только деньги и выгоду. О товарищах у него было очень смутное понятие. Диме повезло он умер всего через три часа, обычно на колу смерть приходит позже. Иногда люди мучаются и сутки и двое. Искать его захоронки я не собирался и отжимать квартиры с земельными участками тем более. Зам Дима этот весельчак должен был пропасть с концами и следов не должно было остаться. Обложив останки Димы сухим валежником и облив всю эту инсталляцию бензином / ушла запасная канистра/ я поднес спичку и постояв немного покинул полянку с огненным факелом.

С чувством глубокого удовлетворения поехал обратно в Москву. Теперь никакого контроля не было. Я мог приступать к завершающей фазе операции «банный день». Искать Диму начали только к вечеру, а шум с глобальными поисками вообще начался через неделю. До этого у всех было мнение что Дима загулял и начальство не желая выносить сор из избы не проводило широкомасштабных мероприятий и не докладывало в ГУВД о пропаже без вести — заместителя начальника по розыску нашего отделения. Собственно Диму так и не нашли. Грибники если и находили место казни, то и не желая неприятностей не сообщали в милицию о своих открытиях.

А всю эту неделю безвластия, оперсостав занимался кто чем кто дежурил по графику а кто и просто бил баклуши и запивал это занимательное дело спиртными напитками. Отпуск вне графика. Только через неделю был назначен ВРИО и возобновились «планерки» и прочие рабочие мероприятия и отпуск кончился и снова пошли тяжкие милицейские будни. Я тоже как все бил баклуши и решал свои проблемы. Если остальные просто занимались домашними или хозяйственными делами и проводили время с женами или с любовницами — то я проводил время готовя операцию «банный день».

Мне пришлось скататься к дачному поселку и осмотреть как забор вокруг дачного поселка так и систему охраны периметра того же дачного поселка.

Забор был поставлен фрагментарно и не мог служить препятствием в осуществлении моего плана. Система охраны периметра дачного поселка заключалось в существовании контрольно-пропускного пункта на котором изредка появлялся сторож. Его появление всегда совпадало с отсутствием у сторожа спиртного. Когда спиртное у сторожа присутствовало, то КПП не охранялось.

Две близлежащие деревни в лице самых предприимчивых представителей деревенского народонаселения постоянно посещали строящиеся дома в этом дачном поселке и уносило домой все что плохо приколочено. Несмотря на эти обстоятельства охрану не усиливали. Причины такого поведения дачников были неизвестны. Наверное, они были мазохистами либо не хотели привлекать к дачному поселку внимание власти.

Подошел день проведения операции «банный день». Я выдвинулся к месту проведения на автомобиле. Сам автомобиль загнал в лесополосу на расстоянии пяти километров от поворота к дачному поселку. В лесополосе переоделся во все темное я использовал те вещи из госпиталя о которых и не знал никто. После проведения мероприятия все вещи шли на уничтожение. Не на выброс в мусорный контейнер, а в огонь — на полное уничтожение. При всем моем весьма пренебрежительном отношении к состоянию экспертно криминалистической службы и её возможностям по обнаружению фиксации следов — шансов я не собирался давать никому. Все следы должны были быть уничтожены по максимуму.

Пробежка в пять километров неожиданно далась мне тяжело — полностью после избиений я не восстановился. Но задержка по времени оказалась во благо. Прокурорский следователь опаздывал и праздник начался позже. Мне надо было дождаться когда вся компания начнет принимать водные процедуры в бане и уйдет в парилку и сменить бутылки со спиртным на заряженные наркотиком бутылки «Столичной» и «Перцовки». Как только все участники банной церемонии уединились в парном отделение. Я спокойно подменил бутылки и снова отошёл на позицию к забору за стройматериалы. Забор только строился и пока лежал на земле в качестве стройматериалов. Реально край непуганых идиотов и здесь меня достала боль в отбитых почках и мне подумалось — не надо думать, что враг идиот от таких мыслей недалеко до провала. А другого шанса не будет, собственно в случае провала меня будет ждать мучительная смерть. Второй раз эти негодяи мне шанса их наказать не предоставят.

Пока я так занимался самоанализом и пытался заглушить боль в отбитых почках — оргия в бане перешла в предбанник. Пары извращенцев уединились по интересам. Я боялся, что заряженных бутылок не хватит и придется стрелять. Я не боялся стрелять однако пулевые ранения могли навести кого либо из следственной группы к мысли, что все здесь не просто. О деятельности этой группы знали многие и смерть от пулевых ранений могло вызвать к жизни версию «убийство из мести» и дальше следствие выходило на меня. Хотя и мною применялись все меры к уничтожению следов но и такая вероятность мне не нравилась. Но шло все по плану. Выпив заряженные наркотиком спиртные напитки, эти извращенцы потеряли возможность мыслить и практически потеряли возможность осознанно руководить своими действиями. На мое появление