Жизнь на кончиках пальцев - 3 (СИ) - Новка Маруся

— Когда — потом? — пролепетала Эльза.

— Не крути мне голову, мама! — прикрикнул сын. — Что ты ему сказала?!

— А что я могла сказать?! — Эльза перешла в наступление. — Кроме того, что ты правильно сделал! Что всех вот этих незаконнорожденных деточек нужно уничтожать в зародыше! Что если бы я вовремя сделала аборт, то не было бы вот этой девчонки, которая перевернула с ног на голову всю мою жизнь!

— Это все? — поинтересовался Сергей. — Договаривай, мама. Что еще ты говорила отцу?

Эльза вспыхнула. Наверное, в другой раз она бы промолчала. Но сегодня женщина была на взводе и не в состоянии сдержать эмоции:

— Сказала, что нужно было придушить дочурку еще на привокзальной скамейке! И что ты должен любым способом оттащить на аборт свою беременную сучку! — помолчала несколько секунд. Добавила: — После этого он (о муже) схватился за сердце и упал на пол, — всхлипнула, — я еле дотащила его до кровати и вызвала врача. Потом взяла его телефон и позвонила тебе.

Такси въехало на территорию еврейской больницы.

Сергей вышел из машины, обернулся:

— Идем, мама. Надеюсь, что отец скоро очнется и все объяснит.

Уже два часа Сергей и Эльза, сын и жена Истомина-старшего, сидели в коридоре реанимационного отделения, ожидая хоть каких-то новостей.

В окна клиники давно смотрела полная луна. Черное небо пестрило звездами.

— Поезжайте домой, — из реанимационной палаты вышел врач. — Мы делаем все, что можем. Если пациент переживет сегодняшнюю ночь, появится надежда на выздоровление. Придете завтра утром.

— Идем, сыночек? — Эльза встала со стула. — Я так устала. С ног валюсь.

— Поезжай, мама, — у Сергея не было ни сил, ни желания возмутиться эгоизмом Эльзы. — Я здесь останусь.

— Ну, и чего ты высидишь? — удивленно округлила глаза жена Истомина-старшего. — Впрочем, как хочешь. Ты молод и для тебя бессонная ночь — ничто. Вызови мне такси.

— Хорошо, — вздохнул сын, доставая телефон.

— Я обожду машину на улице, — решила Эльза. — У меня голова кружится от больничных запахов.

— Хорошо, — повторил Сергей, набирая номер быстрого вызова такси.

— Что, так и будешь всю ночь в коридоре сидеть? — рядом на стул опустился врач, сообщивший несколько минут назад о состоянии Сергея Васильевича.

— Так и буду, — кинул Истомин-младший.

— Пойдем в ординаторскую, — предложил врач. — Там топчанчик есть. Хоть подремлешь.

— Я здесь останусь, — покачал головой Сергей. — Рядом с папой.

— Ну, сиди, — врач поднялся со стула. — А я, пожалуй, вздремну. Неизвестно кого еще привезут сегодня.

— А папа? — обеспокоился сын.

— Рядом с ним дежурная медсестра. Если будет нужна моя помощь, она позовет, — врач зевнул и зашагал куда-то вдаль по бесконечному коридору.

* * *

Сергей снова, уже в который раз, сжал пальцы Дианы. Обвел взглядом толпу людей, стоявшую неподалеку. Отыскал взглядом Мстиславу. Посмотрел на неё.

Лицо Звездинской было печально. Что, впрочем, не заставило её пренебречь лёгким макияжем. Ну а что такого? Она ведь даже не была знакома с вот этим покойным Истоминым! Так с какого перепугу ей выдавливать из себя слёзы?

Мстислава, заметив, что Сергей смотрит на неё, едва заметно кивнула юноше, подумав, что таким способом сможет выразить свое небезразличие.

«Траурная церемония может затянуться надолго. Вон сколько народу припёрло», — подумала Мстя, — «а мне нужно хорошенько обмозговать сложившуюся ситуацию», — и вернулась к воспоминаниям о том дне, когда Сергей, словно вихрь, вылетел из её квартиры после непонятного звонка.

* * *

Мстислава помнила о том, что Истомин-старший болел. А вот чем — напрочь забыла. Наверное, Сереженька говорил, но какое ей дело до чужих хворей?!

Вот и сегодня, перед тем, как натянуть штаны, любовник сказал, что его отцу плохо и нужно немедленно мчать домой. Какая-такая болезнь может потребовать присутствия сына, причем, безотлагательного, Мстя даже не представляла. Вроде бы, крепкий мужик. Даже если сердце прихватило, ну так что?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Звездинская решила, что это был просто бзик мамаши-истерички, которой приспичило вернуть сыначку домой. Опустила руку. Нашарила под кроватью телефон. Набрала номер Гассерта:

— Ну что, — полюбопытствовала, — как прошла встреча? Я уже могу заказывать свадебное платье?

— Отвянь! — гаркнул в трубку Гассерт. — Не до тебя сейчас! Не звони пока! Я сам тебя наберу! — и отбился.

Мстислава не привыкла, чтобы с нею так разговаривали! Она — может! А с нею — нет! Снова ткнула пальцем в кнопку быстрого набора.

Но вместо голоса Лёшика услышала монотонный бубнеж автоответчика, радостно сообщавшего, что абонент вне зоны доступа сети.

«Да что же там произошло?!» — заинтересовалась Мстя. И, немного полежав и подумав, набрала номер Сергея. И снова услышала весть о том, что абонент вне зоны доступа.

«Вот ведь твари!» — подумала о любовниках. — «Эгоисты! Оба! Отключили телефоны и не думают о том, что я тут волнуюсь!» — встала, побрела в кухню. Приготовила себе чай с ромашкой и мелиссой. Снова вернулась в постель.

Напиток согрел и успокоил. Через полчаса Звездинская начала засыпать, успев подумать о том, какую взбучку задаст обоим любовникам после того, как те включат свои чертовы телефоны.

Весь следующий день Мстислава продолжала набирать поочередно то Сергея, то Алексея.

И раз за разом убеждалась в том, что у обоих аппараты вне зоны доступа. Считай — отключены.

Она немножко, совсем чуть-чуть, смогла сорвать злость на ученицах пятого класса, посещение чьего урока было запланировано как раз на сегодняшний день.

Немного и почти не громко поорала на Милочку, имевшую неосторожность припереть к ней в кабинет с какой-то молозначимой, для Звездинской, конечно же, проблемой.

Уже идя по коридору училища, столкнулась с Любарским. Не удержалась от того, чтобы подпустить шпильку танцовщику, поинтересовавшись, нет ли у него в знакомцах хорошего проктолога.

Любарский, видящий в каждом подобном вопросе намек на его нетрадиционную ориентацию, обиделся и надулся. Сказал, что в услугах специалиста в данной области не нуждается и посоветовал Мсте за своими «подвигами» следить, а не рыться в чужих постелях.

Уже выходя из училища, нос к носу столкнулась с Дианой и Леночкой, возвращавшимися из школы. Окинула девушек скептическим взглядом. Хмыкнула:

— Что это на вас напялено?

— А что такое? — удивилась Леночка. — Мы можем одеваться в школу, как нам нравится!

— Да уж, — продолжала рассматривать девушек Мстя. — Можно вывезти человека из деревни. Деревню из человека не выведешь никогда!

— Это вы сейчас о наших костюмах?! — Леночка совсем уж было собралась поведать Звездинской историю покупки нарядов, но Диана дернула подругу за руку, призывая к молчанию. — Нам нравится, — закончила тираду девушка. — Вам нет? Вот и не носите!

Мстя уставилась на Диану:

— Как репетиции в театре?

— Все в порядке, — ответила односложно.

— Нужно прийти, посмотреть, что ты там репетируешь. И решить, стоит ли продолжать, или лучше запретить? Когда у тебя следующая?

— Завтра вечером, — еле слышно ответила Диана.

— Вот и хорошо! — усмехнулась Звездинская. — Как раз завтра у меня свободный вечер. Так что жди! — и пошла к успевшему подъехать такси.

Правда, поприсутствовать на репетиции Мстиславе так и не удалось.

Едва она переступила порог квартиры, как раздался звонок телефона.

Мстя быстро вбежала в кухню. Вывалила содержимое сумочки прямо на стол. Схватила мобильник. Ей было безразлично кто звонит! Настрой на скандал и обида на любовников никуда не пропали и не иссякли!

— Будь дома! — в трубке раздался голос Гассерта. — Сейчас приеду, — зазвучал сигнал отбоя.

Звездинская посмотрела на часы, показавшие половину пятого пополудни. Обычно, Лёшик никогда не приезжал раньше шести. Что могло случиться такого, чтобы он нарушил свои же правила?! Впрочем, долго гадать и раздумывать не было ни времени, ни желания. Едва Мстислава успела сложить вещи обратно в сумочку, едва проглотила стакан сока, запивая им бутерброд с сыром, как тишину разорвал дверной звонок.