Капитан прыгуна К2.0 - Евгения Чепенко

Моя прекрасная Кюн-Нейр, покажи мне, как ты кончаешь.

Я испуганно вспыхнула, а по венам заструилось пламя, прямо как в тот день, в машине, и следующей ночью, в больнице, когда он приказал раздеться и сесть на него сверху. Наша близость изменилась. Прежде я знала нежного, порывистого, страстного, увлеченного мной землянина, такого осторожного. Теперь же его порывистость порой обращалась в напористость, увлеченность – в непоколебимость. Он, по-прежнему, оставался самым нежным, самым ласковым, но в то же время в нем обнаружилась жесткость, безапелляционность.

Я приподняла бедра навстречу его ласке и впила ногти в матрас под натиском восхитительных, безумных ощущений, что он мне дарил. Тело сотрясала мелкая дрожь. Я беспомощно хватала ртом воздух и, как могла, пыталась контролировать собственные стоны, страшась потревожить сон дочери.

- Громче, нейри, - скомандовал Иммэдар.

Я испуганно распахнула глаза. Я же могу не подчиниться? Мне нужно объяснить, почему я…

- На капсуле экран, - прервал мои хаотичные метания предусмотрительный чистокровный и резко погрузил пальцы глубже, заставив меня протяжно застонать.

- Я велел громче, - его голос звучал у самого уха, такой властный, уверенный. – Ты слышала меня, нейри?

Эолуум, как же я обожаю это его «нейри»! Зовет богиней и обладает – такие несовместимые вещи, но такие, обе, подходящие Глебу.

- Да. - Это произнесла я? Так покорно?

Я хочу быть с ним такой. Пленительная, бесподобная игра!

Его рот накрыл мои губы, а язык проник внутрь так глубоко, что в первое мгновение я задохнулась. И вдруг остро ощутила, что он одет. Этот контраст от соприкосновения моей обнаженной кожи с тканью, дарящий ощущение абсолютной беспомощности, стал последней каплей. Я выгнулась, захваченная одной единственной жаждой – принадлежать. Глеб - мой хозяин, мой безграничный властитель! Его пальцы причиняли легкую боль, язык вторил движениям руки.

Глава десятая

Глеб

Я прервал поцелуй лишь на секунду. Отчаянно хотелось увидеть ее глаза. Их дикий, рассеянный блеск и глубокую, пленительную черноту.

Она не понимала, что сама направляет меня, что сводит с ума своими стонами, едва слышным, прерывистым дыханием, движением бедер, скрипом ногтей по натянутой простыне. Ее животная жажда отдаваться мне без остатка сужала мое восприятие реальности до одной единственной потребности – удовлетворить эту ее жажду любой ценой.

- Моя совершенная, - от моего шепота прямо ей в губы она застонала, - тебе нравится?

Она всхлипнула, покорно принимая мой поцелуй и ту боль от давления моих пальцев на крошечный участок внутри нее, который я научился находить. Дочь Смерти вспыхивала, словно сухой подлесок.

- Ты принадлежишь мне, и всегда будешь. - Опасная фраза. Я мог разом потушить весь пожар, а мог плеснуть топливо в пламя. Случилось второе. Свободолюбивая ирра содрогнулась, с ее губ сорвался протяжный громкой стон «Иммэдар». Я неотрывно наблюдал за безупречной картиной, наслаждаясь каждой секундой.

Пожалуй, однажды мне стоит написать подробное художественное пособие, как правильно обладать прекрасной Кюн-Нейр, как освободить скрытую в глубинах ее разума и тела дикую натуру. Чопорным тала с их договорной системой взаимодействия в паре эти хищницы давно не по плечу. Никакой фантазии, одна юриспруденция.

- Теперь я! – внезапно произнесла моя только что послушная девочка.

Одно резкое движение, и я оказался прижат к кровати, а восхитительная обнаженная богиня сидела на мне сверху. В черных глазах больше не было и намека на покорность, теперь в них плескалось неприкрытое желание. Тонкие пальчики принялись проворно справляться с моей одеждой. Гибкая, грациозная и нетерпеливая, она едва ли не сорвала с меня рубашку и штаны, а я с плохо скрываемым восторгом подчинялся.

Как же я люблю это!

Ее влажный горячий язычок прочертил линию по внутренней стороне бедра до самого паха, заставив меня вздрогнуть от неожиданности и выгнуться. Не успел я опомниться, как ощутил ее дыхание на члене и прикосновение ее руки. Она уверенно обхватила меня ладонью, а дальше я зажмурился и застонал, не в силах сопротивляться ни себе, ни тем более ей. Эта женщина всегда добивается желаемого, всегда! На ее пути бесполезно ставить преграды! Она упряма и прямолинейна.

Я слышал собственное дерганое дыхание, воздуха отчаянно не хватало, но контролировать его я был не в состоянии. Все, что я мог, заворожено смотреть на безумное, невозможное видение – ожившая, тайная фантазия: ее изящные пальцы скользили вверх-вниз по стволу, перламутровые волосы, перекинутые на одну сторону, рассыпались по моим ногам и матрасу, ее идеальные губы, сомкнутые на мне, вторили движениям ее руки. Я чувствовал, как ее язычок исследует меня, и это… Это было не то, что я в состоянии долго терпеть. Меня трясло, мысли путались. Черт, ладно! Была только одна мысль: «Не останавливайся!» И чувство вины, помноженное на сказочное наслаждение. Ей же нравится, правда? Она бы не стала этого делать, если сама не хочет?

Я старался не шевелиться и не мешать, клянусь! Это сложно.

Я зажмурился и откинул голову на подушку. Теперь дышать стало легче, просто делал это вслух.

- Селене… - Не уверен, что она вообще расслышала мой шепот, сиплый и кривой. – Селене… Пожалуйста…

Пожалуйста, мне надо знать, что тебе нравится! Сознание окончательно заполнило бесконечное острое удовольствие, подстегнув к ужасным, неправильным решениям. Я позволил себе двигать бедрами навстречу ее ласке, позволил себе положить руку на ее затылок и погрузить пальцы в прохладные, шелковые волосы, позволил себе сосредоточиться на всех этих ощущениях. А потом разрешил себе кончить, и я полностью осознавал, что делаю это в ее маленький горячий ротик, и тонул в безумии от этого факта.

- Селене, - получилась мольба. Но я хотел умолять, я буду умолять.

Эта женщина самое лучшее, самое неповторимое, что есть в моей жизни! Все остальное – следствие!

Туман блаженства начал рассеиваться, оставляя после себя чувство смущения и вины. Я поднял голову и, отчаянно борясь со страхом, взглянул на свою любимую, нежную принцессу. Она возвышалась надо мной и, не шевелясь, смотрела вниз, на мой пах. Копна перламутровых волос скрывала ее профиль.

Что я натворил! Есть границы, которые нельзя переходить! Не с ней!

Стоило панике подступить к горлу, как ее пальчики игриво очертили контур влажной головки, посылая по телу множество слабых разрядов тока, а она сама подняла на меня взгляд. И я не прочел там ничего, кроме восторга и огня. А еще она высунула кончик языка и облизнула правый уголок губ – не