Дар Солнца - Анна Шилай

Когда я вошел в офис, торжественно неся перед собой корзинку с ребёнком, Вероника и Ира молча проводили меня таким взглядом, словно их жуткий кошмар ожил и продефилировал мимо вместо меня. Я же коротко поприветствовал их, спокойно закрыл дверь в свой кабинет и только там с шумом выдохнул. Началось…

Полчаса я не мог выбрать место, куда бы поставить корзину, чтобы она и не мешала, и я мог её видеть. Она побывала и на кофейном столике, и рядом с телевизором, и на тумбе… Идеально было бы, конечно, засунуть на полку шкафа, но полностью она туда не помещалась, только сама Ариадна, но, согласитесь, было бы не креативно — папки, изящные статуэтки, папье-маше — и ребёнок в нежно-розовом костюме. В итоге я решил оставить её в небольшой комнатке, которая служила мне гардеробной и которую я обычно закрывал, но сегодня оставил открытой, чтобы наблюдать за ней. Ариадна не подвела и спокойно восприняла путешествия по моему кабинету, лишь периодически позевывая.

Только я сел в кресло, как запищал селектор, и Лера бодрым голосом пропела:

— Доброе утро, Матвей Иванович! Кофе, чай?

— Ничего не надо, спасибо. Лерочка… хм… не могла бы связаться с кафе внизу и узнать, есть ли у них молоко и могут ли они его подогреть?

— Молоко? А…

— Ариадна сегодня целый день будет со мной, поэтому это для неё.

— Ясно. — Её голос немного дрогнул, но дальше она была сама собранность. — Всё будет сделано. Напоминаю, что сегодня в двенадцать тридцать встреча с акционерами, обсуждаете план на время командировки Никиты Макаровича, в три часа должна была подойти госпожа Березина, но она попросила перенести эту встречу на полчаса позже, это возможно?

— Возможно. Но не больше, потом я уйду.

— Хорошо, я передам. И только что звонил Алексей Борисович, он хочет, чтобы вы к нему зашли.

Я вздохнул, подавив рык. И.о. президента встретил кучу непонятных символов в документах, что же ему делать, блин!..

— Спасибо, Лера. Узнай на счет молока, ладно?

— Да, конечно.

Я отключил связь и демонстративно нажал на включение компьютера. Подождет Андрей Борисович ("зови меня просто Лёшкой, мы же коллеги и друзья!"), зато потом трижды подумает прежде чем хвататься за почётную высокооплачиваемую должность, зная, что это не его совершенно.

На электронной почте меня ждало, среди кучи других, письмо из клиники Людмилы. Открыв его, я увидел то, что уже знал четыре дня — Ариадна с уверенность 99 % моя дочь. Врач писала, что они проверили по своим базам данных за год, и у них нет женщин, которые подходили бы по анализу в матери. Солнечная рожала не у них. Минус одна клиника.

Я бросил взгляд на дочку. В словах Насти была большая доля резона — искать её мать нужно было среди моих любовниц за июнь-июль. И, если она меня знала и знала, где я живу, чем занимаюсь, кто мои родители, то мы были знакомы не одну ночь. Проблема лишь в том, что июнь-июль был давно, всех, кого занесло в мою постель, я вспомнить не мог, а кого мог — те не скрыли бы от меня беременность — либо не допустили бы рождение ребёнка вообще. Так же нельзя было с уверенностью сказать, что Солнечная — блондинка, как я думал сначала. Во-первых, волосы Ариадны могут стать другого цвета — Настя с её биологическим образованием утверждает, что в первые три месяца и цвет волос, и цвет глаз может измениться. Во-вторых, даже если все останется так, как есть, никто не опровергнет, что светлые волосы и глаза она унаследовала от моей родни — сестра и дед, на которого она похожа, блондины с голубыми глазами, и моя бабушка была обладательница красивых бирюзовых глаз. Вдруг пройдет время, и Ариадна приобретет те черты Сафировских, которые я сейчас не вижу?

"Только ты эти изменения не увидишь, потому что она будет уже с другими людьми", — внес ясность внутренний голос, и я перевел взгляд с Ариадны на стол. Хватит, в самом деле. Это моя проблема лишь на неделю-полторы.

— Я оставлю дверь приоткрытой, — сказал я Лере, выйдя в приемную. — Если она заплачет, ты посмотри, что там, ладно? Буду должен, — добавил я с нежной улыбкой, которая и раньше безотказно действовала на женщин, и сейчас не подвела.

— Хорошо, Матвей… Иванович, — расплылась в ответ секретарша. — Я с удовольствием!

Подмигнув ей, я отправился к этому болвану "Лёшке", узнать, что там у него вновь не получается.

До встречи с акционерами у меня осталось немного времени, и я достал распечатки с кандидатами в няни. Что ж, можно пока им позвонить.

Первой, на кого пал мой выбор, была девочка-студентка, помогавшая раньше своей сестре.

— Здравствуйте, это Алиса? — спросил я, услышав ответ в трубке. — Вас беспокоят по поводу объявления, вы предлагали свои услуги в качестве няни…

— Это Елена? Я вам звоню на счет объявления, вы предлагали услуги няни…

— Здравствуйте, Мария Валентиновна…

Таким образом, я позвонил тем трем, которых порекомендовала мне Настя. Сегодня встретиться со мной согласились лишь первая и третья, Елена сказала, что сейчас она за городом и будет только в среду. Алисе и Марии Валентиновне я предложил подъехать прямо ко мне в офис, одной в час тридцать, второй — в два тридцать, посчитав, что часа для собеседования мне хватит — кто знает, вдруг мы договоримся и, попив кофе в буфет на первом этаже, одна из них приступит к работе уже сегодня?

— Ну что, компаньон, — усмехнулся я, зайдя в комнату, где спала — вернее, уже не спала, а брыкалась — Ариадна. — С пробуждением тебя.

В кафе молоко оказалось, и они его даже немного подогрели. Я взял стакан, принесенный Лерой, попробовала его на тыльной стороне руки, как показывала мне Настя. Слегка остыло, но ничего. Следующим моим действием было перелить его в бутылочку, что я и сделал — но не облиться при этом не получилось. Попрощавшись с брюками, я лишь вздохнул, присобачил обратно соску и, приподняв головку дочери, приступил к её кормлению.

Поев, однако, спать она не улеглась. Вертясь, она то морщилась, то жмурила глаза, угрожая расплакаться, и я, уже более-менее узнав кроху, взял её на руки и вышел в кабинет, сел в кресло и стал покачиваться, глазами просматривая анонс, переданный мне и.о.

— Матвей, как ты считаешь, согласиться ли мне на предложение "ВалейСтроя"… — без предупреждения ворвался Буршак (тот самый "Лёшка") и пораженно замер, узрев меня, прижавшего к себе спящего ребёнка и читающего разложенные бумаги. — Это что?..

— Это кто, — раздраженно буркнул я, перехватывая вздрогнувшую Ариадну. — Ребёнок, — уточнил, видя всё то же офигевшее выражение.

Дочке не понравился дядя, влетающий в кабинет, словно за ним гналась вся налоговая инспекция страны, и она негромко заплакала, трогательно пустив слёзки по щекам.