Полет ласточки - Лэйси Дансер

— Больше ни слова! — прошипела она. От злости и смущения в ее обычно очень мягком голосе зазвучали резкие нотки.

Он дотронулся до ее лица. Голос его непроизвольно смягчился. Ее гневный выпад проскочил мимо его сознания, не задерживаясь. Ему необходимо было услышать ее ответ. Кажется, ни в чем в жизни он не нуждался сильнее.

— Но почему? Ты что, большую часть сознательной жизни провела в монастыре? Я понимаю, тебе было нелегко, но ведь должен же был найтись хоть один мужчина с головой на плечах, способный заглянуть в твои глаза и увидеть, какая ты!

— Заткнись! — рявкнула Кристиана. Ей уже было все равно, что у нее там случилось с платьем и как сильно она прижимается к Ричу. Ни за что она не позволит ему касаться этой стороны ее жизни. Просунув ладони между их телами, Кристиана с силой уперлась ему в грудь и попыталась подняться.

Рич и бровью не повел. Игнорируя ее усилия, он лишь прижал ее покрепче к себе.

— Ответь. Почему?

— Не отвечу, — задыхаясь, проговорила она и принялась извиваться с еще большей энергией. — Пусти меня, пока кто-нибудь нас не увидел.

— Никто нас увидеть не может. Мы упали очень удачно — ногами в гостиную. С лестницы и из коридора видны только наши головы. Кроме того, Джош и Пеппа уже выходили на площадку, увидели нас, убедились, что мы живы — и вернулись к себе. То же самое сделала и Эльза; во всяком случае, полагаю, я слышал именно ее топот.

При этих словах все силы покинули Кристиану, и она на глазах сникла.

— Так они все нас видели?

Он кивнул, вглядываясь в ее лицо. Целый калейдоскоп чувств отражался сейчас в ее глазах, эмоции одна за другой озаряли их прозрачную глубину.

— Только верхнюю часть, ничего больше. Клянусь.

В его голосе Кристиана вновь услышала сочувствие. Он понимал ее смущение и неловкость возникшей ситуации. Ее ресницы опустились, закрыв его от ее взгляда. Но эта видимость отстранения не спасала ее от близости его тела, от силы его рук, обхвативших ее, от его жара, обволакивающего ее, как золотистые солнечные блики.

— Я ничего не слышала, — прошептала она.

Рич поднял к ее лицу и вторую руку, ладони его легли на изящно очерченные скулы, что придавали ее чертам такую неповторимость и строгую чистоту. Он смотрел, как снова открылись ее глаза, затуманенные невысказанными воспоминаниями. Нежность была для него новым чувством. Страсть, вожделение — это он знал. А вот желание защитить, уберечь было ему прежде незнакомо.

— Не нужно меня бояться.

Кристиана почти растаяла от его глубокого, проникновенного тона, от скрытого смысла его слов.

— У меня не слишком богатый и совсем не радостный опыт в этой области. Я устала бороться за свою добродетель. А теперь появляешься ты и заставляешь меня мечтать о том, что, как мне казалось, уже давно во мне умерло, — произнесла она, сама не заметив, с какой легкостью ей дались признания в собственных страхах.

Ей сейчас куда важнее было сказать правду, чем скрыть прошлое. Если она хоть что-нибудь для него значит, он поймет. Если он отвернется — что ж, она справится. А если правда не испугает его и он останется, значит, и ей не стоит пугаться зарождающегося между ними доверия.

Чуть улыбнувшись, он убрал с ее лица спутанные локоны.

— То же самое и ты сделала со мной. Я дал самому себе обещание, что ни одна женщина больше не будет иметь надо мной власти. Что отныне и до конца своих дней я буду только брать. С тобой я забыл об этом обещании, — тихо добавил он. Ее откровенность требовала и от него такого же честного ответа. — В данный момент я хочу тебя больше, чем хотел какую-либо женщину в своей жизни. Но я не беру напором. Я не хватаю то, что ты сама не готова отдать.

— Нет, — подтвердила она.

Легчайшим движением он наклонил ее голову к себе, так, что их губы едва не коснулись друг друга. Аромат ее кожи невыносимо дразнил все его чувства, но он постарался подавить в себе вожделение.

— Я бы очень хотел поцеловать тебя. Кристиана опустила глаза на его губы, Этого поцелуя она хотела не меньше. От мужчины, которому она была дорога настолько, что он готов ждать, когда она сама сделает шаг навстречу.

— Правда? — шепнула Кристиана. Он тихонько сжал зубами ее нижнюю губу.

— Правда. У тебя такой же восхитительный рот, как и: вся ты. Я хочу снова ощутить его вкус. — Его зубы с такой же нежностью сжались на ее верхней губе. — Скажи «да».

Рич не забыл их первый поцелуй. Тогда он целовал ту женщину, какой он ее себе представлял — тонкую, ранимую, но все-таки опытную. И она не оттолкнула его, но в ее ответном поцелуе чувствовались скорее удивление и растерянность, чем постепенно разгоревшаяся страсть. На этот раз он хотел, чтобы она ощутила чудо рождения нового — того, что еще только могло возникнуть между ними. Он хотел ее добровольного и искреннего участия в этом процессе.

— Да.

Его губы легко прикоснулись к ее рту, медленно прошлись от одного уголка к другому, узнавая, привыкая и давая ей возможность привыкнуть. Она чуть слышно вздохнула, и Рич усилил нажим, провел по губам кончиком языка. Через мгновение ее губы приоткрылись.

Происходящее полностью захватило Кристиану. Когда-то она мечтала, что сможет почувствовать себя защищенной в мужских объятиях, а потом перестала надеяться. Но никогда прежде она и представить себе не могла, чтобы мужчина с такой готовностью и так полно дарил свою силу и свою нежность. Страсть разгоралась медленно, огонь растекался по жилам и расплавлял мышцы.

Когда Рич оторвал губы, она едва не застонала от сожаления. Ее широко раскрытые глаза встретились с его внимательным взглядом. Оба одновременно улыбнулись.

— Тебе понравилось?

— Да.

Вопросы его были так просты, отвечать на них было так легко.

Рич отпустил ее лицо, скользнул ладонями вдоль ее тела.

— Приподнимись немножко, прекрасная прыгунья.

Кристиана послушно оторвалась от него, все еще не отводя взгляда от его лица, где чувства одно за другим сменяли друг друга. Секунду спустя она осознала, что он поправляет подол ее платья, чтобы прикрыть ее бедра и ноги.

— Зачем?..

— Я не привык подглядывать в замочную скважину. Если я и увижу остальные части твоего бесподобного тела, то не благодаря такой нелепой случайности, которая случилась с нами только что. — Он пальцем прочертил дорожку от ее переносицы к кончику носа. — Ты очень мне нравишься. И я тоже хочу понравиться тебе.

— Ты так прямо это говоришь.

— А я не собираюсь тебя обманывать. — Он усмехнулся. — Разумеется, я не стану сильно возражать, если ты когда-нибудь сбросишь это платье, но только — чур, наедине со мной и не раньше, чем лет через десять, чтобы мне хватило времени отточить свою фантазию.