Река жизни - Бернард Симен

Несмотря на все мастерство и живость воображения, несмотря на предоставленную Птолемеем свободу действий, Герофилу так и не удалось избавиться от влияния школы Гиппократа, в лучших традициях которой он был воспитан. Он не только поддерживал гуморальную теорию, но даже верил, что в одном из уголков сердца заключена душа.

И только поколением позже, на долю Эразистрата, выпало отвергнуть некритическое восприятие традиций и в значительной мере претворить в жизнь те возможности, которые открывались перед учеными александрийской эпохи. Человек во многих отношениях необычный, Эразистрат разработал совершенно новый подход к медицине. Если бы его теории восторжествовали, человечеству, возможно, на тысячу лет быстрее удалось бы добиться успехов в борьбе против болезней.

Эразистрат родился на острове Хиос примерно в 310 году до н. э. Рос он в Антиохии, столице империи Селевкидов, которая возникла на обломках огромного, но непрочного государства Александра Македонского. Эразистрат занимался в различных школах и у различных преподавателей, изучал теории Аристотеля, Гиппократа и других философов и врачей. Свое образование он завершил в Книдской школе, которая решающим образом повлияла на формирование его мировоззрения.

В Александрию Эразистрат приехал уже всесторонне подготовленным и опытным ученым. С головой окунувшись в изучение соперничавших друг с другом теорий врачевания (и зная, сколь ревностно отстаивают эти теории их приверженцы), он понял, что традиция не всегда ведет к истине. Поэтому он отверг все теории, будь то традиционные или нет, с которыми он не мог согласиться и которые не мог подтвердить. Среди них оказалась и гуморальная теория Гиппократа. Насколько это было возможно в условиях той эпохи, каждую теорию Эразистрат старался проверить тщательными наблюдениями и экспериментом.

Из-за суеверий, войн и невежества большинство работ Эразистрата и других великих александрийцев погибло. До нас дошла лишь ничтожная их часть, и то главным образом в изложении других авторов. Однако даже те фрагменты, которыми мы располагаем, позволяют судить о значении вклада, сделанного Эразистратом.

Эразистрату была предоставлена полная свобода экспериментирования, включая и вскрытие трупов. Это дало свои плоды: ему принадлежит самое полное и наиболее точное описание кровообращения из всех, которые были сделаны на Западе до того времени. Эразистрат считал сердце насосом, он сравнивал его с кузнечными мехами. В своих трудах он оставил описание сердца; ему удалось обнаружить в сердце клапаны, благодаря которым кровь течет только в одном направлении.

По убеждению Эразистрата, печень является кроветворным органом. Это вполне соответствует истине, так как печень действительно участвует в образовании крови у зародышей человека и большинства животных. Однако незадолго до рождения печень утрачивает эту свою кроветворную функцию, и она переходит к костному мозгу и лимфатическим узлам.

Эразистрат безошибочно проследил путь крови от печени к правой половине сердца, в которую она поступает по большой вене, известной под названием «нижняя полая вена». С такой же удивительной точностью он определил путь крови из правой половины сердца по легочным артериям в легкие.

И тут он совершил досадную ошибку, которая проистекала скорее из-за неправильного толкования, а не из погрешности в наблюдениях. Речь идет об исторически сложившемся заблуждении: подобно многим исследователям крови до него, Эразистрат считал, что по артериям кровь не течет. Тщательно изучая путь крови на трупах, он установил, что в артериях умерших людей кровь отсутствует, и сделал как бы сам собой напрашивавшийся, но неверный вывод, что по ним проходит не кровь, а «пневма». И хотя Эразистрат с поразительной точностью описал сосуды, идущие от легких к левой половине сердца и далее к различным частям организма, он так и не сумел понять, что по ним также течет кровь.

Итак, составив общую схему кровообращения, которая была близка к совершенству, Эразистрат выдвинул ошибочное положение о наличии в ней двух систем: кровь, образованная в печени, перекачивается через вены в правую половину сердца, а воздух, или «пневма», вдыхаемый в легкие, нагнетается через артерии в левую половину сердца.

Факт истечения крови из поврежденных артерий у живых существ навел Эразистрата на мысль о наличии мельчайших сосудов, соединяющих вены с артериями. Это поистине пророческое предвидение наличия капиллярной системы, идущей от артерий к венам, сделанное великим александрийским врачом, занимает достойное место среди выдающихся достижений человеческого разума. Уильям Гарвей, составивший схему циркуляции крови примерно два тысячелетия спустя, по-видимому, не знал о выводах Эразистрата или не уловил их значения, иначе он сумел бы гораздо яснее представить, как артериальная кровь в конце концов попадает в вены.

Помимо уже упомянутых достоинств, Эразистрат был великим новатором в области практической медицины. Выше уже отмечалось, что он отверг господствовавшую в то время гуморальную теорию Гиппократа. По мнению Эразистрата, причиной заболеваний являлись изменения в тканях или органах. Он изучал различия между здоровыми и больными органами, отмечал патологические изменения и пытался развить теорию заболеваний с учетом этих факторов. Если бы в свое время врачи подхватили теорию Эразистрата и совершенствовали ее вместо того, чтобы исповедовать ошибочную доктрину Гиппократа, это могло бы значительно ускорить развитие медицины.

Слава об Эразистрате-враче распространилась по странам трех континентов еще при его жизни. О нем слагались легенды. Одна из них, наиболее известная в изложении Плутарха, послужила источником вдохновения многих художников.

У Селевка Никатора, одного из полководцев Александра Македонского и основателя династии Селевкидов, был сын Антиох, которому предстояло унаследовать трон. Энергичный, сильный юноша стал жертвой несчастной любви. Предмет его нежных чувств — красавица Стратонис — была одной из мачех Антиоха. Селевк, человек уже пожилой, взял прекрасную девушку в свой гарем, по-видимому, скорее из политических, чем из сентиментальных или династических соображений. Однако наследный принц был слишком благороден, чтобы объясниться с самой Стратонис или поведать кому-либо о своей любви. Тщетно пытаясь подавить снедавшую его тайную страсть, Антиох оставил друзей, удалился от дел, загрустил, перестал заботиться о своей внешности, потерял аппетит и сон.

Селевк был глубоко обеспокоен странной и таинственной болезнью, которая подтачивала силы Антиоха, и вызывал одного врача за другим. Все их попытки излечить больного оканчивались безрезультатно — они даже не могли поставить диагноз. Наконец Селевк обратился за помощью к знаменитому Эразистрату.

Эразистрат прибыл ко двору Селевка и тщательно обследовал тоскующего принца. Обследование продолжалось несколько дней, но ничего не дало, и тогда Эразистрат принялся доискиваться причин, не связанных с медициной.

Будучи знатоком человеческой натуры, он постепенно сузил круг возможных причин и, чувствуя близость разгадки, предложил всем придворным дамам пройти мимо ложа больного принца. Пока дамы шествовали перед Антиохом, проницательный Эразистрат прощупывал его пульс. Едва лишь появилась Стратонис, чуть заметный ритм пульса принца резко ускорился, и причина его болезни стала понятной Эразистрату.

Рис. 4. Александриец Эразистрат прощупывает пульс принца Антиоха, влюбленного в свою мачеху Стратонис.

Селевк оказался чутким отцом. Узнав о случившемся, он тотчас развелся со своей молодой женой и устроил ее брак с Антиохом. Как и следовало ожидать, ко времени свадьбы юный принц полностью выздоровел.

Эта легенда послужила источником нового медицинского термина, характеризующего частое сокращение артерии как «пульс любовников».

На закате своей жизни Эразистрат поселился на острове Самос. Там в возрасте семидесяти лет он заболел неизлечимой болезнью и покончил с собой, приняв яд. В ту эпоху больные и старики нередко прибегали к самоубийству. Как говорят, его последними словами были: «Я умираю счастливым, потому что верно послужил отчизне».

Смерть Эразистрата знаменует собой начало упадка александрийской медицины. В Египте Птолемеев, как и во всем западном мире, с новой силой возродились суеверия, мистицизм и черная магия, положившие конец кратковременному периоду активных экспериментов, смелого исследования и свободной мысли. Приверженность к традициям и догмам вновь одержала верх.

Глава VIII

Парадоксы Галена

Образ Галена предстает перед нами в окружении парадоксов.