Пушкинский некрополь - Михаил Артамонов

Самый левый памятник из сердобольского гранита был поставлен дочерью покойного артиста Е. П. Мочаловой (Шумиловой) первоначально на могиле Мочалова. Но когда почитатели таланта трагика собрали по подписке деньги на второй памятник, то памятник дочери, с ее разрешения, был отодвинут на могилу его жены.

Памятник, воздвигнутый в начале 1860-х годов почитателями актерского таланта Мочалова, представляет собою колонну финляндского гранита, увенчанную прежде эмблемой, состоящей из треножника с зажженным светильником, лавровым венком, маской и свитком. Но эта чугунная эмблема была сломана и украдена еще в позапрошлом веке (вандалы на Руси, к сожалению, были всегда, не только в советское время!). На этом памятнике сохранилась эпитафия, начальные строчки которой приводим:

Ты слыл безумцем в мире этомИ бедняком ты опочил.И лишь пред избранным поэтомЗемное счастье находил.Так спи, безумный друг Шекспира…

Да, Павел Степанович преклонялся перед гением Шекспира и неподражаемо исполнял главные роли в его трагедиях, в особенности короля Лира… Неизвестно, кому принадлежат эти строки эпитафии. Вполне возможно, что Д. Т. Ленскому, драматургу и актеру московской труппы, который особенно усердно хлопотал об установке этого памятника своему другу. Тогда же вся могильная площадка Мочаловых была ограждена прочной и довольно изящной решеткой, стоящей на гранитном цоколе, требующем в настоящее время ремонта (заметим, что сами надгробия были отреставрированы в конце 80-х годов заботами Всероссийского Театрального Общества).

Писатели прошлого века оставили после себя литературные произведения, художники – картины, композиторы – оперы и симфонии, зодчие – прекрасные архитектурные памятники, а великие актеры – только воспоминания своих современников. В молодости Мочалов играл грибоедовского Чацкого, был великолепным Фердинандом в «Коварстве и любви» Шиллера. Роль отца Луизы, старика Миллера, Павел Степанович играл в день дебюта своей дочери – Екатерины Мочаловой. «Другого такого Миллера, – рассказывал потом его товарищ по сцене В. И. Живокини, – не видел я. Он, например, ругнул Президента словами «Ваше превосходительство» так, что, кажется, не сыщешь в нашем русском языке ни одного бранного слова, которым можно было бы обругать так сильно».

Вершиной творческих достижений Мочалова было исполнение роли Гамлета. На первом же представлении «Гамлета», по мнению В. Г. Белинского (а он смотрел его восемь раз кряду), в игре Мочалова, кроме отдельных частностей, «все… было выше всякого возможного представления совершенства… Мы увидели шекспировского Гамлета, воссозданного великим актером».

В числе почитателей таланта Мочалова, помимо А. С. Пушкина и В. Г. Белинского, были С. Т. Аксаков, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Н. В. Станкевич, поэт Алексей Кольцов, немалая часть университетской профессуры, студенты, разночинцы, простой народ. Благородный облик великого трагика донес до нас портрет работы В. А. Тропинина.

К. С. Станиславский считал Мочалова гениальным художником, оставившим неизгладимый след в развитии мирового искусства.

Павел Степанович Мочалов был также знатоком и любителем пения. Он сочинял песни, быстро распространявшиеся в литературно-музыкальной среде, и даже печатал их в журнале «Репертуар и Пантеон». Кто не знает таких его строк:

Ах ты, солнце, солнце красное!Все ты греешь, всех ты радуешь,Лишь меня не греешь, солнышко!

Это одна из любимых песен Ф. И. Шаляпина.

На «Васильевской аллее» (3-я аллея справа от церкви), на углу 6-го участка, в небольшой ограде, можно заметить розоватый цилиндрический памятник с черным крестиком наверху. «Дмитрию Тимофеевичу Ленскому от друзей и почитателей его таланта», – читаем мы. И далее: «Об этот камень лишь ступилось перо, которым он писал не злобно, но остро». Это надгробие Д. Т. Ленскому (1805–1860), выдающемуся актеру и драматургу 30-х годов позапрошлого века, другу П. С. Мочалова. О нем В. Г. Белинский писал: «Г-н Ленский без всякого спора есть лучший наш водевилист…» Наиболее известный его водевиль «Лев Гурыч Синичкин» не сошел со сцены и с экрана и в наши дни.

Дмитрий Тимофеевич был первым исполнителем в Москве роли Хлестакова в «Ревизоре» Н. В. Гоголя.

Летом 1830 года Пушкин вместе с семьей Гончаровых и П. В. Нащокиным ездил в Нескучный сад в «Воздушный» (открытый) театр. Когда они приехали в театре шла репетиция артистов Малого театра. Увидев поэта, актеры прервали ее, и «пока он осматривал сцену и места для зрителей, они толпою ходили за ним, не сводя глаз ни с него, ни с невесты». Здесь-то П. В. Нащокин и познакомил Пушкина со своим приятелем – Дмитрием Тимофеевичем Ленским. Пушкин посоветовал артисту «не переводить, не переделывать, а сочинять»: «У вас все данные есть на это, и талант, и знание сцены». До этого Ленский занимался преимущественно переводами французских водевилей для русской сцены.

В конце «Морковской» дорожки на 1-м участке похоронен декабрист Федор Яковлевич Скарятин (1806–1835) – сын Я. Ф. Скарятина, одного из участников убийства Павла I, близкий друг декабриста М. Ф. Орлова, хороший знакомый А. С. Пушкина.

Будучи юнкером Нарвского драгунского полка, он был привлечен по делу декабристов, но в апреле 1826 года его освободили из-под ареста и отправили в полк под надзор своего дяди – командира корпуса князя А. Г. Щербатова. После окончания в 1828 году Школы кавалерийских юнкеров служил офицером в лейб-гвардии Уланском полку. Впоследствии был адъютантом московского генерал-губернатора Д. В. Голицына. Тогда-то Ф. Я. Скарятин часто встречался с Пушкиным. Он участвовал вместе с поэтом в санном катании 1 марта 1831 года. Художник-любитель, Ф. Я. Скарятин был одним из основателей в 1833 году московского Художественного класса, директором которого был М. Ф. Орлов. Умер он совсем молодым от чахотки.

Надгробие Ф. Я. Скарятину очень массивное, выполнено из розового камня. Автору этих строк удалось его отыскать в конце 70-х годов поваленным на землю и вплотную зажатым соседними оградами. По-видимому, родственники его «соседей», обустраивая «свои» могилы, сбросили с пьедестала мешавшее им надгробие. К счастью, оно упало так, что надпись на нем можно было прочитать. Более десяти лет надгробие не удавалось поднять. Недавно заботами Московского Фонда культуры и, главным образом, старанием его эксперта В. Г. Ульяновой тяжелый памятник декабристу был отреставрирован.

На 16-м участке, поблизости от захоронения В. И. Даля, находится семейный куст московских издателей и книгопродавцов Салаевых-Думновых. Одним из основателей фирмы братьев Салаевых был Иван Григорьевич Салаев (ум. 1858).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});