Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Будем осваивать, – отвечал Тевосян.
Сталин посмотрел на него строго и с иронией сказал:
– Не получится ли у вас, товарищ Тевосян, как у того старика, который женился на молоденькой женщине, мучил ее и сам мучился? Лучше скажите: что нужно, чтобы изготавливать эти трубы качественными?
После паузы, свидетельствующей о его явном смущении, Тевосян попросил выделить триста тонн молибдена. Присутствующий тут же председатель Госплана Н. А. Вознесенский немедленно заявил, что молибден имеется лишь в неприкосновенном запасе. И опять мы видим стиль ведения дел Сталиным. Он не приказывает прямо, он старается убедить. Сталин обращается к Вознесенскому с вопросом:
– Товарищ Вознесенский, для чего создается НЗ? – И сам же отвечает: – Для того чтобы кушать, когда есть нечего. Мы выделим триста тонн молибдена, а вас попросим побыстрее восстановить это количество в НЗ…[131]
Несмотря на свою рачительность, Сталин никогда не отказывал в просьбах по делу. Вот, скажем, после улучшения отношений между СССР и Германией в 1939 году Кремль посылает в Берлин делегацию для отбора того, что будет поставлять немецкая промышленность русским. Чтобы заключить договор о ненападении, Гитлер был вынужден дать Сталину кредит в 200 миллионов золотых марок, который СССР должен потратить на закупку в Германии новейшей техники. Отбирать эту технику и едет делегация под руководством И. Ф. Тевосяна, в числе которой авиаконструктор Яковлев. Разговор Сталина и Яковлева заходит о деньгах. Конструктор говорит, что следовало бы создать для членов делегации приличные материальные условия. А то некоторые товарищи стремятся экономить деньги на гостинице, на транспорте, на чаевых, чем иногда компрометируют себя в глазах иностранцев. И портят тем самым впечатление о стране.
– Зачем экономят? – спрашивает Сталин.
– Да как же? Ведь каждый хочет привезти из-за границы своим домашним какие-нибудь гостинцы, сувениры, вот и экономят на копейках…
– Понятно, а сколько суточных получают наши командированные?
– Пятнадцать марок в сутки.
– А сколько было бы нужно?
– Да я думаю, марок двадцать было бы хорошо.
Сталин подходит к телефону, звонит Микояну и говорит, чтобы суточные членам делегации увеличили до двадцати пяти марок. Но Яковлев не был бы великим патриотом и великим конструктором, если бы ограничился только проблемами суточных. Он снова говорит о деньгах, на этот раз – для дела.
– Кроме того, целесообразно было бы ассигновать какие-то свободные средства для оплаты непредусмотренного, но представляющего интерес оборудования и немедленного его приобретения через торгпредство.
– Сколько вы считаете необходимым выделить валюты для таких закупок? – спросил Сталин.
– Я думаю, тысяч сто-двести.
Сталин опять подошел к телефону и сказал Микояну:
– Выделите в распоряжение делегации миллион, а когда израсходуют, переведите еще миллион[132].
Вот так решал вопросы Сталин – не мелочась там, где этого требовали интересы дела. И интересы людей, которые это дело делают.
А вот еще несколько очень характерных историй. Множество людей написали о том, что Сталин лично помогал осужденным и даже брал на поруки тех, кому грозило серьезное наказание во время войны. Это удивительно и странно слышать сегодняшнему человеку, начитавшемуся баек о «кровавом тиране», но, похоже, Сталин был самым гуманным и внимательным из тогдашнего руководства нашей страны. А насчет тирана… Еще в конце 1920-х годов и начале 1930-х Сталин ходил по Москве в сопровождении одного охранника. А его ближайший соратник Киров был убит в 1934 году, когда его единственный (!) телохранитель куда-то «ушел»…
Генерал-лейтенант Ф. Е. Боков был военным комиссаром, заместителем начальника Генерального штаба по организационным вопросам. Однажды в январе 1943 года, после доклада Верховному главнокомандующему, он положил на стол Сталину шифровку.
– Это предложение командующего Южным фронтом генерала Еременко и члена Военного совета Хрущева о снятии с должности командира 4-го гвардейского механизированного корпуса генерала Танасчишина. Его обвиняют в превышении власти. Мне трижды звонил, просил доложить вам, генерал Еременко, и дважды – генерал Хрущев.
– Это какой Танасчишин? – спросил И. В. Сталин. – В прошлом кавалерист?
– Да. Зовут его Трофим Иванович.
– Я его хорошо знаю. Боевой рубака… А как его корпус воюет?
– Очень хорошо. Под его командованием он стал гвардейским.
– В чем же Танасчишина конкретно обвиняют?
Генерал-лейтенант Боков доложил. Сталин выслушал, на мгновение задумался, а потом, поднявшись, сказал:
– Снимать не будем. Передайте Еременко и Хрущеву, что Сталин взял Танасчишина на поруки[133].
Дальнейшее не менее интересно. Боков связался с генералом Еременко, дословно передал ему слова Верховного и попросил его сообщить об этом решении Хрущеву. Но Еременко не решился сообщить решение Сталина Хрущеву. Это пришлось делать самому генералу Бокову. Никита Сергеевич выслушал Бокова и тихо спросил:
– Может быть, вы не так доложили?
– Я доложил товарищу Сталину вашу шифровку. Если вы не согласны, можете ему позвонить.
– Нет, этого я делать не буду. Что ж, на поруки, так на поруки. На следующий день, при очередном докладе в Ставке, Сталин с улыбкой спросил генерала Бокова: «Так говорили вы с Еременко и Хрущевым? Удовлетворили они мое ходатайство или нет?»[134]
Очень к месту будет и еще один отрывок – из мемуаров маршала Голованова.
Помню один случай, о котором узнал я из разговоров в Ставке. Дело было так: прибыл летчик-истребитель в Кремль, в Верховный Совет, получать свою награду – звезду Героя Советского Союза. Звезду он получил, отметил, конечно, с товарищами это событие и уже ночью шел в приподнятом настроении домой. Вдруг он услышал женский крик. Поспешив на помощь, летчик увидел девушку и возле нее мужчину. Заливаясь слезами, девушка объяснила, что к ней пристает неизвестный гражданин. Окончилось дело трагически: летчик застрелил неизвестного. Москва была на военном положении. Появился патруль, летчика задержали и доставили в комендатуру. Убитый оказался ответственным работником танковой промышленности. Дело было доложено Сталину. Разобравшись во всех деталях, Верховный главнокомандующий спросил, что, по советским законам, можно сделать для летчика. Ему сказали: можно только взять его на поруки до суда. Сталин написал заявление в Президиум Верховного Совета с просьбой отдать летчика на поруки. Просьбу удовлетворили, летчика освободили, и ему было сказано, что его взял на поруки товарищ Сталин. Летчик вернулся в свою часть, геройски сражался и погиб в воздушном бою[135].
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Михаил Булгаков - Вера Калмыкова - Биографии и Мемуары
- Письма В. Досталу, В. Арсланову, М. Михайлову. 1959–1983 - Михаил Александрович Лифшиц - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература
- Деловые письма. Великий русский физик о насущном - Пётр Леонидович Капица - Биографии и Мемуары
- Булгаков без глянца - Павел Фокин - Биографии и Мемуары
- Сталкер. Литературная запись кинофильма - Андрей Тарковский - Биографии и Мемуары
- Письма последних лет - Лев Успенский - Биографии и Мемуары
- Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить... - Николай Левашов - Биографии и Мемуары
- Танковые асы Сталина - Михаил Барятинский - Биографии и Мемуары
- Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои. О войне от первого лица - Иосиф Сталин - Биографии и Мемуары