Юрьев день - Андрей Величко

- Своим республиканским строем. В случае необходимости им достаточно будет сказать «это были обязательства предыдущего правительства» и не выполнять ничего, что им хоть как-то не выгодно. С ними можно только проиграть, а с немцами - и проиграть и выиграть, это уж как получится.

- Да, - согласился после недолгого раздумья отец, - Бисмарк, конечно, тот еще жучара. Но у французов вообще жиды правят бал! Правильно ты сказал - без мыла в любую дыру пролезут . вот только… не знаю, говорить ли это вам, ребята… наверное, скажу. Я и сам о чем-то таком подумывал, но только… не нравятся маман пруссаки. Очень не нравятся,

хоть ты тресни.

- Знаю, - кивнул я, а сам подумал, что наступил ключевой момент беседы. - Но тут уж ваше величество сами должны решить, что для вас важнее - интересы державы или неудовольствие императрицы. Никто за императора это сделать не сможет.

Глава 14

- Скажи, Алик, а ты веришь в мистику?

Такой вопрос брат мне задал осенью, вскоре после нашего возвращения из Крыма.

- Это смотря в какую мистику, - дипломатично ответил я. - В дешевую

- нет.

Вообще-то я ни в какую не верил вплоть до встречи с Шахерезадом. Но после нее вынужден был признать - похоже, что-то такое все-таки иногда случается. Как, например, со мной случилось. Но ведь не со всеми же подряд и не каждый год! И вообще, может, это была не мистика, а нечто вполне научное, просто основанное на неизвестных широкой публике законах мироздания.

- В предсказания, - уточнил Николай.

- В те, дата появления которых установлена точно и которые нельзя толковать двояко или трояко - конечно, верю. Только, по-моему, таких до сих не было. Во всяком случае, мне про них ничего не известно. Всегда либо с датой полная неясность, либо текст можно трактовать как угодно. А с тобой-то что стряслось - цыганка погадала? Ты бумажник и деньги в карманах проверь на всякий случай, а то мало ли, вдруг пропало чего.

- Да, цыганка, только не мне и не сейчас. Нашему несчастному деду еще в шестьдесят пятом году. Он незадолго до второго покушения рассказал об этом княгине Долгоруковой, а она решила, что не имеет права держать такое в тайне.

- И как же звучало предсказание?

- Примерно так - смерть четыре раза пойдет рядом с императором, лишь задев его своим крылом, но пятый раз будет роковым и для него, и для России.

Я чуть не опошлил высокую торжественность момента жизнерадостным ржанием. Дело в том, что про это предсказание я читал еще в двадцать первом веке. Только там фигурировали другие итоговые цифры - когда шесть, когда семь, а иногда и вовсе восемь. Скорее всего, из-за лени и поспешности распространителей слухов - один что-то прочитал в вики, второй в каком-то левом блоге, третий вообще в твиттере - и кинулись знакомить публику со своими озарениями, даже не подумав согласовать числа. Ну, а здесь и сейчас, ввиду отсутствия интернета, источников распространения слухов гораздо меньше. Пока прорезался всего один.

- Где же это тебя познакомили со столь ярким образцом предикторского искусства?

- На приеме у Юсуповых. Там была Екатерина Михайловна, она недавно приехала из Ниццы. И рассказала мне эту историю.

- Только тебе или во всеуслышание?

- Ну… так, камерно. Кроме меня, ее слушал молодой князь Вяземский и, кажется, рядом стоял какой-то гвардейский поручик.

Я вздохнул. Ну неймется княгине Долгоруковой, в этой истории так и не успевшей стать морганатической женой Александра Второго светлейшей княгиней Юрьевской. Что, кстати, пошло ей только на пользу

- ее не успела возненавидеть большая часть петербургского высшего света. Подумаешь, бывшая любовница предыдущего императора! Тут и не таких видели. Ее по-прежнему принимали во многих домах, да и сама она время от времени устраивала какие-то сборища в Малом Мраморном дворце, отошедшем ей по завещанию деда.

- И еще она сказала, что еще до смерти деда говорила об этом старшему Вяземскому, он должен помнить, - не унимался Николай.

- Не спорю, вполне могла говорить. Дело в том, что в шестьдесят пятом году не так уж трудно было без всяких цыганок догадаться, что на деда обязательно начнутся покушения. А дальше - дело техники. В разных местах сделать несколько предсказаний, отличающихся только цифрами. Два раза смерть промахнется, три, четыре, пять и, наверное, шесть. Хотя для гарантии можно добавить семь и восемь. Совпавшее с действительностью предсказание вспомнится, остальные забудутся.

- Неужели ты считаешь княгиню шарлатанкой?

- Нет, всего лишь добросовестно заблуждающейся женщиной, к тому же до сих пор тяжело переживающей смерть деда. Жаль, что не удастся выяснить, кто именно сделал ей это предсказание. И кому еще - с другим числом покушений. Хотя… в общем, над этим надо подумать.

На самом деле тут пора было уже не столько думать, сколько трясти - это я цитирую известный анекдот. То есть настало время идти с сольным выступлением к отцу, что я при первом же удобном случае и проделал. Нужно было продолжать капать ему на мозги по поводу задуманной мной спецслужбы, и мне казалось, что слухи о предсказании вкупе с моей интерпретацией могут оказаться кстати.

Однако отца в первую очередь заинтересовали не мои новые

соображения, а вопрос - почему я пришел один, без Николая?

- Потому что создаваемая служба должна быть по сути своей абсолютно секретной. А Ники не должен принимать участия в ее работе из опасений хоть и маловероятного, но тем не менее возможного скандала в случае утечки сведений. Он все-таки цесаревич и должен быть вне подозрений.

- А я, по-твоему, не должен?

- В идеале и вы должны, но, так как идеал недостижим, тут можно применить волшебное слово «официально». Потому что без вашего разрешения я при всем желании ничего сделать не смогу, но официально вы ничего знать не будете.

На самом деле я, конечно, слегка лукавил. Смог бы я что-то сделать и без помощи венценосного родителя! Но получилось бы хуже и отняло бы существенно больше времени.

- Вообще-то мне Судейкин уже говорил о чем-то подобном, - вздохнул император. - И я не хотел идти тебе навстречу вот из каких соображений.

Они явно были непростыми, император время от времени замолкал и вообще с некоторым трудом подбирал слова.

- Ведь если ты вдруг захочешь… в смысле подумаешь… или решишь… А, пропади оно все пропадом! Скажу как есть. Если ты вдруг пожелаешь убрать с дороги Николая и царствовать сам, такая служба станет мощным инструментом в твоих руках.

Я молчал. В такой ситуации оправдываться - последнее дело. Хотя, если бы я действительно хотел убрать брата, то действовал бы сам с минимально возможным числом как можно меньше знающих помощников.

Потому как спецслужба, имеющая на меня такой убойный компромат, как мое участие в убийстве цесаревича, а то и вовсе императора, очень быстро выйдет из-под контроля и сделает меня своей марионеткой.

- Вот этого я опасался, - продолжал отец. - Но потом подумал, присмотрелся к тебе и понял - нет. Ты не хочешь на трон. Очень сильно не хочешь. И взойдешь на него, только если не будет никакого другого выхода.

- Это правда, но мне просто интересно - почему вы так решили?

- Потому что только недавно понял - ты лентяй!

Я, честно говоря, был удивлен. У меня своих недостатков хватает, зачем же на меня еще чужие-то вешать!

- Может, и не совсем обычный, но лентяй, - продолжал отец. - Ты горы можешь свернуть, но своего добьешься, пока тебе это интересно. Однако как только надоест - все. Найдешь кучу причин и оправданий, не только меня, но и самого себя уговоришь, но делать ничего не станешь. Аэроплан Можайского смог в воздух поднять, хотя никто в это не верил. А потом что? Забросил. Первую часть доклада о моей охране представил мгновенно, а со второй возился более полугода, пока наконец домучил. Да ты таким с самого раннего детства был! Сказку про Изумрудный город отбарабанил так, что любо-дорого слушать, ты аж подпрыгивал от нетерпения. Про Незнайку начал неплохо, но ближе к концу увял, скомкал его. Обещал вторую часть, но тянул с ней до тех пор, пока Николай интерес не потерял. А мне, между прочим, до сих пор охота послушать! К чему я это все говорю - ты ведь уже давно понял, какой это тяжкий труд, быть императором. И заниматься на этом месте часто

приходится тем, на что глаза бы мои не глядели! А уж тем более твои. Вот ты и хочешь, чтобы работал Ники, пусть ему и противно будет, но он потянет, а сам станешь заниматься своими игрушками да время от времени умные советы брату подавать. Я прав?

- Ну… наверное, да, отец.

Действительно, конкретно с этой точки зрения я проблему не рассматривал, но что-то в рассуждениях императора явно было.

- Не наверное, а так оно и есть. Поэтому делай свою службу, чую, польза от нее может быть. Однако не так, как ты мне понаписал. Какой еще к псам департамент безопасности - у нас их что, без того мало? А уж если на него поставить великого князя, брата цесаревича, то им заинтересуются все подряд, и не только у нас. К вашему комитету уже более или менее привыкли, вот и работай в его рамках. Придумай какую-нибудь ерунду, на которую я тебе выделю двести тысяч. И в течение года больше не проси, все равно не дам.