Два сына для сурового папы (СИ) - Свит Кэти

— Вика не могла, — пытаюсь протестовать, но по суровому выражению лица Марата понимаю, делаю это зря.

— Значит, ты ничего не знала, — подводит итог. Молча сажусь на скамейку. Я в шоке.

Моя младшая сестра, добрая наивная девчонка, провела ночь с мужчиной гораздо старше нее…

Как так? Подобное поведение ни в какие рамки не лезет! Я отказываюсь верить в то, что говорит Торковский!

— Так вот, где она была, когда я к ней заходила, — произношу понурив голову. — Вика, Вика… Что ж ты наделала?

— Ничего хорошего, — рядом со мной на скамейку опускается Марат.

— В смысле? — удивленно поворачиваюсь к нему. — Если ты хочешь оговорить мою сестру, то не стоит этого делать, — предупреждаю. Пусть только попробует гадость какую в адрес Вики сказать! Я быстро покажу ему, где раки зимуют!

— Да я не о том, — отмахивается от моих угроз. Молчу. Жду продолжения разговора, но Марат не спешит пояснять свои слова.

Пытаюсь осознать, что моя младшая сестренка уже вовсе не девочка с косичками, а молодая красивая девушка. Она в праве самостоятельно выбирать с кем ей общаться, как строить свою дальнейшую жизнь.

Но, блин! Неужели нормальных парней не нашлось? Ровесников? Молодых, амбициозных, порядочных? Зачем ей сдался этот Давид? За-чем?!

— Перестань себя накручивать, — Марат приобнимает меня, прижимает к себе. — Ты все равно уже ничего не сможешь изменить.

— А ты? — спрашиваю у него с надеждой в голосе.

— И я, — говорит с сожалением.

Вздыхаю.

Некоторое время мы так и сидим рядом друг с другом в полнейшей тишине. Пьем кофе, ковыряемся в свои мыслях.

Я пытаюсь понять, что бы сделала на месте сестры. Ведь она явно не просто так решила прыгнуть в кровать к чужому мужчине. Может влюбилась в него?

К сожалению, скорее всего все именно так. Иного логичного объяснения у меня попросту не находится.

Разумом понимаю, Давид Вике не пара. Они слишком разные, во всем. Но кто я такая, чтобы вмешиваться в личную жизнь дорогого мне человека? Даже для того, чтобы предостеречь?

— Что будем делать? — обращаюсь к Марату. Кручу кружку с остывшим напитком в руках.

— Ничего, — говорит совершенно спокойно, смотрит на меня с нежностью и теплом. — Ась, ведь ты сама прекрасно понимаешь, что никто из нас не в силах ни на что повлиять. Единственное, чего мы добьемся, так это испорченных отношений.

— Понимаю, — печально вздыхаю. — Но, блин.

— Не блинкай, — целует в висок, прижимается своей щекой к моей голове. — Ничего страшного не случится. Одно я знаю точно, мой брат в обиду твою сестру не даст.

Марат говорит с такой уверенностью, что я ему верю. На сердце становится чуточку легче, но страх до конца все равно не проходит.

— Пойдем завтракать, — поднимаюсь со скамейки.

Уходить из беседки не хочется, но дома нас ждут сыновья. Нужно готовить завтрак и приниматься за дела. Хотя бы найти того, кто отправится на дачу за вещами.

— Подожди, — Марат берет меня за руку, слегка тянет на себя. Делаю шаг назад и в считанные секунды оказываюсь у него на коленях.

— Малышка, пообещай мне кое-что, — смотрит на меня совершенно серьезно.

— Что? — напрягаюсь. Мне не нравится ни его обращение, ни чрезмерно ласковый тон.

— Ты выкинешь из своей прекрасной головушки мысли о побеге, о нашем спасении и о принесении себя в жертву ради нашей безопасности, — его взгляд прожигает. С каждым словом острая стрела пронзает мою грудную клетку. Насквозь. — Хорошо?

Глава 27

Глава 27

Марат

— Тор, ты понимаешь против кого решил пойти? — хмурится Раф отставляя в сторону стеклянный стакан с недопитым напитком.

Солнечный луч проходит сквозь жидкость янтарного цвета, оставляя на столешнице цветное пятно. Невольно задерживаю взгляд на нем, затем перевожу внимание на друга. Он озадачен и хмур.

Я тоже не блещу энтузиазмом. Но понимаю, что если я хочу сохранить жизнь любимой женщины и нашим детям, то должен противостоять могущественному и крайне влиятельному противнику. В противном случае, рано или поздно он выйдет на след Аси. И тогда уже ни я, ни кто либо еще не сможет ее спасти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Естественно, я знаю против кого иду, — не прячу своего недовольства. Шакиров и Илларионов недоверчиво смотрят на меня. — Только выбора особого нет. Жизнь Ярославы и моих сыновей находится под угрозой. Я не могу оставаться в стороне и молча наблюдать, как объявленный им приговор приведут в действие.

Жаль, что я не могу вдаваться в подробности. Иначе подставлю друзей еще сильнее. Мне нужна их посильная помощь, их ресурсы, их люди. Но никоим образом нельзя допускать вмешательство их самих.

— Все настолько серьезно? — Матвей пристально всматривается в меня. Мой старый товарищ знает, что я могу преуменьшать проблемы или попросту пытаться их скрыть. Но не в этот раз.

Сейчас мне потребуется вся мощь, чтобы выстоять против врагов. Я просто обязан одолеть противника. Слишком многое поставлено на кон.

Как бы мне ни хотелось не вмешивать друзей, не выйдет. В одиночку не справлюсь.

— Более, чем, — подтверждаю опасения Мэта. В кабинете повисает полнейшая тишина.

За дверью слышен задорный смех. Это дети носятся друг за другом, играют то в догонялки, то в прятки. Вадим и Леша дождались своих закадычных друзей-товарищей и теперь вознамерились им показать все, что есть в доме.

Очень хочу, чтобы у моих сыновей было счастливое беззаботное детство. Я приложу максимум усилий, чтобы оно именно таким и оставалось.

— Если бы на твоем месте оказался бы кто-то другой, то я послал его с подобной просьбой далеко и на долго, — без тени юмора заявляет Матвей.

— Моя женщина нашла куда вляпаться, — произношу с горькой усмешкой. Делаю глоток крепкого кофе без сахара, морщусь.

Я уже сбился со счета сколько кружек бодрящего напитка выпил за сегодняшний день. После бессонной и тревожной ночи, это единственное, благодаря чему я держусь на ногах.

— Вытащим, — заявляет Матвей с полной уверенностью. Испытываю невероятное облегчение и благодарность. Ведь он был в полном праве мне отказать. — Ты столько раз решал наши проблемы, но теперь пора и нам отплатить добром за добро.

— Тем более, на кон поставлена безопасность семьи. Это святое, — добавляет Раф. Он делает новый глоток из стакана, задумчиво вертит его в руках. Наблюдает как солнечный свет, преломляясь, играет в янтарной жидкости.

Я не спешу продолжать разговор. Друзья сами должны принять решение и подталкивать их не собираюсь. Мой враг слишком опасен и силен, у Рафа и Мэта семьи. Я не в праве просить и настаивать на их личном участии.

Парни и так подставляются, просто помогая мне ресурсами. Если бы мог справиться без этого, даже не стал ни о чем рассказывать.

Но здесь я заведомо знаю. В одиночку проиграю.

— Втроем нам по силам справиться с Ахметовым, — задумчиво произносит Шакиров. Он не отрывает взгляда от бликов на стекле.

— Вчетвером, — поправляет Давид заходя в кабинет.

Благодарность к друзьям вмиг меркнет перед яростью и злостью.

Подрываюсь с места, за считанные секунды сокращаю расстояние между нами до минимума, припечатываю брата к стене. Он не ожидал подобной реакции, поэтому я смог застать его врасплох. Но Давид быстро приходит в себя, начинает оказывать сопротивление.

Между нами начинается борьба.

— Ты что творишь?! — наезжаю на него вне себя от гнева. Меня душат эмоции, я даже не собираюсь пытаться над ними возобладать. — Нахрена ты переспал с Викой?! Она ведь ещё девчонка совсем!

— Она совершеннолетняя, — цедит сквозь зубы мой брат. Он тоже зол. Тоже на грани. — А ещё, — щурит глаза. В них плещется ярость. — Дорогой брат, — выплевывает с презрением. — Тебя не касается, что, где и как я делаю с женщинами! — рычит вырываясь из захвата. — Понятно?!

— Тебе баб мало? — не отступаю. — С тобой ляжет любая! Стоит пальцами щёлкнуть, тут же прибегут. Нахрена?! Нахрена ты полез к Вике?!