Рейтинговые книги
Читем онлайн Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести - Виктор Московкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 82

Лицо у Веньки злое, он тоже не спускал пристального взгляда с барыги, который только что совершил удачную сделку, — тот стоял в стороне, упрятывал полученный от старика сверток за пазухой: чтобы было и надежно и не так заметно.

— Слушай, Леха, — азартно сказал он. — Пойдем, заговори о чем-нибудь с этим подонком. Только в руки не давайся.

— Идет! — с восторгом заявил Алеша, хотя пока не догадывался, что надумал Венька. И когда подошли, подергал мужика за рукав. — Дядька, а дядька, когда тень на плетень наводят, о чем думают?

Какое-то мгновенье барыга ошалело смотрел на него, потом злобно ощерил рот, замахнулся кошелкой.

— Брысь, шкет, отсю!..

Но не успел договорить, Венька рванул на себя взлетевшую кошелку и с нею бросился к путям. У вагона, перевертывая ее, он с силой размахнулся: куски хлеба, располовиненные буханки полетели по грязному утоптанному снегу.

— Хватайте, люди, это ваше! — заорал он и бросился в сторону от путей, чтобы не попасть в лапы озверевшего барыги. Впереди он видел резво бежавшего Алешу.

Догнав Алешу, он хлопнул его по плечу.

— Вот так! — нисколько не скрывая хвастовства, сказал Венька. — А то смотрю, распустились вы тут без меня.

— Справедливо! — кивнул Алеша. Справедливо было и Венькино хвастовство: операция проведена блестяще, порок наказан. — Знаешь, Вень, я вот все думаю, — помедлив, сказал Алеша, — ведь не все воюют, не всем война горе горькое. Как рай для некоторых.

— Знаю, нагляделся в эвакуации.

— Максим Петрович говорит: нужно во что-то верить, простое и доброе, нынче, дескать, это трудно, но нужно верить в простое и доброе. А я вот не могу… — Алеша споткнулся, ему пришло на ум, что часто из-за испорченного настроения он многое видит в черном свете.

Они подходили к училищу. С торца здания, где была служебная дверь в столовую, стояла лошадь, запряженная в сани. И лошадь, старую и пугливую, и возчика дядю Кузю с деревянным костылем, приделанным к колену, они хорошо знали.

Дядя Кузя сгружал мешки с хлебом и относил в столовую. Он скрывался в дверях с мешком, а оттуда выходил то со свертком, то с мешочком-пудовичком, засовывал все это под брезент. Ребят заинтересовало: носит и носит. Прыгал он на своей деревяшке быстро, просто мелькал, как в немом кино.

— Ты понял? — спросил Венька.

— Еще бы! Что же это он выносит?

— А посмотрим. Стащим кулек?

— Воровство же это!

— А он что делает? Говорю, распустились тут. Подумать только, и дядю Кузю повело по левой. Все перевернулось… — И Венька двинулся было к саням.

— Венька! — предостерегающе крикнул Алеша. — Бy-дем заодно с ним. Он у нас ворует, а мы, выходит, у себя. Недаром ложка каши достается и чай без сахара. Слушай, давай лучше угоним лошадь — и к подъезду. Там кого-нибудь из мастеров позовем.

— Как ты угонишь? Нарвешься — изуродует.

— Попробуем. Ты постой.

Как только возчик скрылся в дверях с последним мешком, Алеша подбежал к лошади и гаркнул в самое ухо. От неожиданности лошадь рванула и понеслась со двора. Дядя Кузя, вернувшись, растерянно застыл на месте. Лошадь бежала по дороге от училища, потом скрылась за домами.

— Догнать, что ли, дядя? — участливо спросил Венька.

Где дяде Кузе на деревяшке самому догнать ее, кивнул ребятам:

— Давайте, огольцы, гостинец за мной.

«Огольцам» только того и надо, резво помчались вслед беглянке. Нашли они ее на улице, лошадь мирно стояла возле деревянного дома, поматывала головой, словно корила себя за то, что так нелепо убежала от хозяина.

— Что ты ей крикнул? — спросил Венька.

Алеша рассмеялся.

— Бабушка рассказывала. Была у нас в деревне лошадь. Раз пьяненький мужик ехал на ней, в дороге его ограбили. Он и начал охаживать ее кнутом, стегал и приговаривал: «Я же тебе говорил, грабят, а ты уши развесила, прохлаждалась». И опять стегал и приговаривал: «Я что тебе говорил: Машка, грабят!» С тех пор, как крикнет: «Машка, грабят!» — несется вскачь, ничем ее не остановить. И я крикнул: «Машка, грабят!»

— Но ведь это не та лошадь!

— Зато, как и та, нервная…

— Надо с другой стороны от столовой к училищу подъехать, — когда взобрались в сани, предложил Венька. — Я там подожду за углом, а ты сбегаешь, сзовешь людей к подъезду. При людях подкачу, дядя Кузя не сразу сообразит, что к чему, не угонит. Да и не дам!

Алеша так и хотел сделать. Но, когда вошел в училище, подумал, что глупо поднимать галдеж, устраивать переполох. Он решительно поднялся на второй этаж к директору училища. По наивности предполагал, что Пал Нилыч сразу признает его — все-таки почетную грамоту вручал!

…Пал Нилыч никак не мог понять, чего от него хотят. Он с удивлением смотрел на взъерошенного Алешу, стоявшего в дверях с шапкой в руке, недоуменно спрашивал:

— Какая лошадь? Куда убежала? Ну и что — убежала! А я при чем?

Но он всю жизнь работал с подростками и знал, что, если к нему в кабинет бесцеремонно врывается взволнованный ученик, значит, произошло что-то такое, от чего отмахиваться нельзя.

— Говоришь, у подъезда стоит?

Алеша кивнул, он очень боялся, что Венька поспешит, подъедет к подъезду раньше, и дядя Кузя отберет у него лошадь и угонит ее.

Пал Нилыч сердитым рывком накинул на плечи шинель, взял свою толстую палку и пошел следом за Алешей.

Венька уже был у подъезда. У саней останавливались подходившие к училищу ребята, привлекало необычное зрелище: лобастый рыжий парень, их товарищ, намотал на руку вожжи и возбужденно поглядывает, как от столовой к нему вприскочку бежит знакомый всем возчик дядя Кузя.

Деревяшка глубоко проваливалась в снегу, но он каким-то чудом не падал.

Наконец-то Венька увидел Алешу и Пал Нилыча и сразу почувствовал себя свободнее: «Уф ты, шапка моя дырявая, кажется, пронесло».

— Что тут такое?

Гневный тон директора ничего хорошего не сулил, по Веньке-то что от этого! Он молча сбросил брезент к краю саней.

— Что это?

— Вы у него спросите. — Венька указал на запыхавшегося дядю Кузю, который был бледен и зол, как черт: «Всего-то не хватило несколько шагов, не то вскочил бы в сани и, пусть на глазах директора, — а угнал бы, потом доказывай. Проклятая деревяшка!»

Пал Нилыч посмотрел сверлящим взглядом на возчика, еще раз глянул на кульки в санях, спрашивать ничего не стал. Крикнул толпившимся ребятам:

— Идите заниматься! Все, все, живо!

Отбирая у Веньки вожжи, Пал Нилыч вроде бы пожал ему руку. Венька, правда, не мог сказать уверенно, что это было так, по крайней мере, ему хотелось, чтоб было так.

3

Мастерская грохотала — сверлили, пилили, рубили: все получили задание еще вчера. Двое слушали мастера. Максим Петрович показывал, как вырезать заготовку измерительной скобы из листовой стали. Неровная пластина, изъеденная по краям сверлами, — все, что осталось от целого листа, — лежала на столе.

— Вот как выглядит скоба на чертеже. — Развернул перед ними красноватую бумагу с вычерченной скобой, с ее размерами. — Куда же вы смотрите! На чертеж смотрите, привыкайте к чертежам, учитесь читать чертежи. Ох, сорвиголовы! И как это им на ум пришло? Поняли ли?

И Венька и Алеша кивнули:

— Все поняли, Максим Петрович. Не беспокойтесь, Максим Петрович.

— Головы им своей не жалко. Правдолюбцы! Идите уж.

Мастер напускал на себя излишнюю суровость, но ребята видели — не сердится, пожалуй, даже гордится: вот какие у него в группе молодцы.

Забрав пластину, они пошли к своему верстаку. Сеня Галкин сутулился над тисками. Когда проходили мимо, остановил их.

— Как вы догадались угнать лошадь? — вскинув голову, спросил он.

— Она сама, — сказал Венька. — Подмигнула нам: садитесь, мол, прокачу.

— Великолепно! — сказал Сеня. — А если по-серьезному?

По-серьезному Венька не хотел отвечать. Алеша в это время с удивлением смотрел на тиски Галкина, вернее, на то, что в них было зажато. А зажат был толстый и круглый стальной прут и на нем колечко, отрезанное от латунной трубки.

— Что это у тебя, Сеня?

— А! — Сеня улыбнулся, и лицо у него стало задорное и несерьезное. — Кольца девчонкам делаю. Просят.

— Какие кольца?

— Какие, какие! На пальцы кольца. Получаются, от золотых не отличишь. — Он достал из кармана тщательно отшлифованное колечко, оно блестело, переливалось светом. — Видал? Пайка хлеба. Без разговоров, хоть десяток неси. — Сеня горделиво тряхнул головой, сказал упрямо, словно с ним спорили: — Помнишь, про часы рассказывал? Часы у меня все равно будут, вот увидите.

— Так ты… ты… — Алеша задохнулся от возмущения, он мгновенно представил железнодорожную станцию, измученных голодом людей у эшелонов, готовых за хлеб отдать что угодно, назойливых барыг, которых гоняют милиционеры. Что же, и Сеня Галкин такой? Он увидел Сеню у вагонов с кошелкой хлеба, с высоко поднятой головой, лицо у него задорное и несерьезное. «Меняю хлеб на часы, налетай, у кого есть часы». — Ты что, пайки хлеба на часы будешь менять? Да? — зловеще спросил им.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 82
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести - Виктор Московкин бесплатно.
Похожие на Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь: Повести - Виктор Московкин книги

Оставить комментарий