Конец игры - Кристи Доэрти

Секунду спустя она повернула ручку.

Небольшой офис был полон людей. Некоторых она узнала, они присутствовали на похоронах, других Элли видела впервые. Людей было так много, а в кабинете имелось только два кресла, помимо того, что занимала обычно Изабелла. Все стояли, хотя некоторые прислонились к стене или сидели на картотеке.

Из-за такого количества людей, было душно. Казалось, что в помещении кончается кислород.

Элли не увидела родителей и здесь.

Она хотела потихоньку уйти, но тут ее заметила Изабелла.

— Элли. — Изабелла жестом пригласила ее подойти к столу. — Сюда, пожалуйста.

В комнате воцарилась тишина. Все повернулись, чтобы посмотреть на нее. Толпа расступилась, давая ей пройти.

Элли выстрелила в Изабеллу вопросительным взглядом, пока шла к ней, но директриса в своих лучших профессиональных традициях сохраняла отсутствующее выражение лица.

Изабелла провела рукой по комнате.

— Эти люди из Ориона.

Элли подавила вздох. Орионом сейчас управлял Натаниэль. Он вырвал руководство у Люсинды, взяв его на себя полностью после ее смерти. Элли была обеспокоена тем, что из-за Ориона ее бабушка погибла.

— Что происходит? — Ее голос был низким и угрожающим, и Изабелла не упустила подтекст. Она послала ободряющий взгляд.

— Элли, это те люди, которые выступали с Люсиндой против Натаниэля. Они прошли через войны, как и мы. — Она улыбнулась группе с явным умилением. — И пришли сюда сегодня, чтобы поговорить с тобой.

— Оу, — Она посмотрела на море лиц, все еще подозрительно, но с возрастающим любопытством.

Мужчина примерно возраста ее отца шагнул вперед. Он был очень худой и долговязый, с темными волосами и глазами, его дорогой шелковый галстук был идеально завязан.

— Меня зовут Джулиан Белл-Говард.’- Его голос звучал роскошно. Такой может принадлежать диктору в новостях. — Я думаю, что выскажу мнение всех — нам чрезвычайно нравилась ваша бабушка. Люсинда Мелдрам была величайшим лидером Ориона, какого никогда не видели — первая женщина-президент. Мы будем страшно скучать. И мы очень сожалеем о вашей потере.

Низкий ропот согласия прокатился по комнате.

Элли была тронута.

— Благодарю вас, — сказала она. — Я тоже очень скучаю по ней.

— Я знаю, что Люсинда очень хорошо отзывалась о тебе, — продолжал Джулиан, делая еще один шаг вперед. — Она часто говорила о тебе, особенно после того, как ты поступила в Киммерию. Верила, что однажды ты продолжишь ее дело. — Он оглядывался на людей рядом с ним. — Вот почему мы здесь. Видишь ли… мы бы хотели пригласить тебя присоединиться к нам.

Такого Элли не ожидала.

— Присоединиться к вам?= Она посмотрела на него. — Я не понимаю. Как вы можете даже приглашать меня? Я думала, Натаниэль сейчас верховодит.

Улыбка Джулиана стала жесткой.

— Мы основная группа — реальный Орион, если хочешь. Наша цель вырвать контроль над организацией у Натаниэля. Захватить руководство, что принадлежит нам по праву. Вернуть Ориону высокое положение, которое он занимал в течение многих столетий. Выгнать неандертальцев и закрыть ворота.

— Верно, верно, — согласился кто-то. Группа одобрительно шумела.

Джулиан улыбнулся.

— Нам бы очень понравилось, если бы ты была на нашей стороне, как Люсинда столько лет.’

Ее застывшее выражение слегка поубавило энтузиазм говорящего. Его голос слегка дрогнул в конце.

Элли представила, как красиво одетая группа перед ней ходит с автоматами и хранит бомбу с часовым механизмом у нее на коленях.

Она хотела закричать, что их глупое сражение стоило ее бабушке жизни. А другие люди, которых она любила, были схвачены и заплатили ужасную цену.

Но она этого не сделала. Ее плечи поникли, девушка посмотрела на группу.

— Мне жаль, что вы зря потратили время, приезжая сюда сегодня. — Ее голос был тихим, но вполне понятным. — Боюсь, я не могу принять ваше приглашение.

Если б люди в зале знали ее лучше, они бы услышали подавленный гнев в тоне Элли. Но они не знали ее вообще.

— Возможно я не совсем ясно выразился — Джулиан, казалось, сбит с толку.

Элли не дала ему закончить.

— Вы были предельно ясны. Сейчас позвольте мне внести ясность. Люсинда Мелдрам погибла, пытаясь закончить это дело раз и навсегда. Это все, что она хотела. Это сражение разрушило ее жизнь, жизнь Натаниэля, мою жизнь и жизнь всех детей в этом здании. — Она перевела дыхание, игнорируя ошеломление на лицах, смотрящих на нее. — Я не присоединюсь к вам, чтобы бороться за контроль над Ориона. Я не хочу иметь ничего общего с Орионом совсем.

Никто не встречался с Элли взглядом, когда она прорезала свой путь через толпу из кабинета Изабелла — все, что она хотела, — уйти.

Но как только она ступила в коридор, принимая благодатный глоток прохладного воздуха, Джулиан догнал ее.

— Элли, могу я поговорить с тобой минуту? — Он закрыл за собой дверь, чтобы никто не мог подслушать их разговор.

Он был очень высок — возвышался над ней. Она посмотрела на него осторожно, ожидая упреков. Но он не делал ничего подобного. Вместо этого, Джулиан извинился.

— Мой выбор времени был скверным. Пожалуйста, прости меня. Я поставил тебя в ужасающее положение.

Его раскаяние казалось реальным; Элли была разоружена.

— Мне тоже жаль, — сказала она, ее щеки покраснели. — Я вспылила немного.’

— Каждый человек может потерять самообладание. — Его губы искривились. — Я видел, как твоя бабушка бросила степлером так сильно, что оставила вмятину в стене.

— Не может быть. это не в ее стиле, — усомнилась она. Это было невообразимо. Спокойная, уравновешенная Люсинда, потеряла контроль?

— Абсолютно в ее, — сказал он. — Вы не почувствуете полноты жизни, будучи тихоней. Величие исходит от страсти. А страсть почти всегда побратим гнева. Вы можете побороть это в себе или можете принять и использовать его в качестве силы добра. Это то, что она выбрала.

Элли изучала его с любопытством.

Он был интересным мужчиной, — весь угловатый, как великовозрастный подросток. Его волосы свесились над узким лбом, и он рассеянно откинул их обратно. Ей нравилось, как его быстрая улыбка всегда появляется и в глазах.

— Возможно, я был слишком буйный в свое время, потому что Люсинда служила для меня источником вдохновения, — продолжал он. — Она не раз помогала мне, когда я был молод, и мы остались друзьями и

коллегами на протяжении всей моей жизни. Я назвал свою дочь в ее честь. — Он помолчал. — Люси уже восемь. Мне всегда хотелось отправить ее в Киммерию, когда она станет достаточно взрослой, чтобы пойти по стопам ее крестной. Сейчас я удивлюсь, если ей когда-нибудь представится такой шанс.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});