Охотники на фазанов - Юсси Адлер-Ольсен

При входе сразу становилось ясно, что это не просто комната, а святилище. Лисбет была здесь во всем. На одной стене газетные вырезки со статьями об убийстве и перед ними цветы, на другой — фотографии. Ее блузка, несколько писем и открыток. Счастливые и горестные времена — все вместе.

Йохан не произнес ни слова. Он просто встал перед портретом и посмотрел так, словно сразу же утонул в ее взгляде.

— Почему ты не хотел показывать нам эту комнату? — спросил Карл.

Тот пожал плечами. Но Карл и сам понимал: в этом была вся душа Йохана, его разбитые мечты и все, чем он жил.

— В ту ночь она с тобой порвала. Признайся, и так будет лучше для тебя самого, — настаивал на своем Ассад.

— Та, кого я любил больше всех на свете, была зверски убита людьми, которые сейчас смеются над нами, так как принадлежат к самой верхушке общества. — Йохан обернулся и пристально посмотрел ему в глаза. — И если все берет на себя такая мелкая рыбешка, как Бьярне Тёгерсен, то объяснение этому может быть только одно — деньги. Иудины сребреники! Все дело только в этом.

— И теперь этому должен быть положен конец. Но почему именно теперь?

— Потому что теперь я снова один и ни о чем другом не могу думать. Неужели вы не понимаете?

Йохану Якобсену было всего двадцать лет, когда Лисбет отказалась выйти за него замуж. Их отцы дружили, семьи часто ходили друг к другу в гости, и Йохан всегда любил Лисбет, сколько себя помнил. В ту ночь он был у нее, а ее брат со своей возлюбленной — в соседней спальне.

У Йохана и Лисбет состоялся серьезный разговор, а затем они любили друг друга: с ее стороны это был прощальный жест. На рассвете Йохан ушел от нее в слезах, а позже в тот же день ее убили. На протяжении десяти часов он пережил величайшее счастье, сменившееся глубоким любовным страданием, а потом наступил истинный ад. Он так и не смог оправиться после событий этих суток. Он нашел новую девушку, женился, у них родились дети, и все равно он думал только о Лисбет.

Когда отец на смертном одре рассказал ему, что выкрал для матери Лисбет следственное дело, Йохан на другой же день поехал к ней и забрал папку. С тех пор эти бумаги были его главным сокровищем, и Лисбет с каждым днем занимала в его жизни все больше места. Под конец она захватила ее целиком, и тогда жена ушла от Йохана.

— Что ты имеешь в виду под словами «захватила целиком»? — спросил Ассад.

— Я ни о чем другом не мог говорить. Думал об этом день и ночь. Обо всех этих вырезках, отчетах. Я только и делал, что перечитывал их снова и снова.

— А теперь? Теперь ты хочешь со всем этим покончить, поэтому навел нас на след? — спросил Карл.

— Да.

— И что же ты намерен нам предложить? Вот это? — Карл обвел широким жестом горы бумаг.

Йохан кивнул:

— Если ты все просмотришь как следует, то поймешь, что это сделали дружки из школы-пансиона.

— Ты говоришь о списке похожих нападений? Мы его уже видели.

— Этот список — только часть, а полный у меня здесь.

Йохан повернулся к столу, приподнял стопку газетных вырезок и вытащил лист формата А4.

— Все началось вот с этого, еще до убийства в Рёрвиге. Этот парень учился в той же частной школе, как говорится в заметке. — Он указал на страницу из «Политикен» от 15 июня 1987 года. Заголовок гласил: «Трагический несчастный случай в Беллахой. Девятнадцатилетний молодой человек разбился насмерть при падении с десятиметрового трамплина для прыжков в воду».

Йохан быстро прошелся по перечню дел, часть которых уже встречалась Карлу в списке, подброшенном в отдел «Q». По времени эти эпизоды разделяло три-четыре месяца, некоторые были со смертельным исходом.

— Все это могли быть просто несчастные случаи, — заметил Ассад. — Какое отношение это имеет к ребятам из школы? Отдельные происшествия могут быть никак не связаны друг с другом. У тебя есть какие-то доказательства?

— Нет. Найти их — ваша работа.

Ассад помотал головой и отвернулся:

— Если честно, то ничего такого тут нет. У тебя просто крыша съехала на этом деле. Мне тебя жаль. Тебе нужно обратиться за помощью к психологу. Не лучше ли пойти в полицейском управлении к Моне Ибсен, чем играть с нами в эти игры?

По дороге в полицейское управление Карл и Ассад, погруженные каждый в свои мысли, не обменялись ни словом. От этого дела головы просто гудели.

— Приготовь нам по чашке чаю, — попросил Карл, очутившись в подвале, и в сердцах задвинул подальше в угол пластиковые конверты с материалами Йохана Якобсена. — Только не клади туда тонну сахара, хорошо?

Он водрузил ноги на стол, включил «Новости» по ТВ-2 и расслабился, полагая, что на сегодня важные события уже закончились.

В следующие пять минут он понял, что надеялся напрасно.

Зазвонил телефон; Карл сразу же снял трубку и возвел глаза к потолку, услышав в ней знакомый бас начальника отдела убийств.

— Карл, я разговаривал с директором полиции. Она не видит оснований дальше раскапывать это дело.

Карл сначала возразил спокойно, но, не добившись от Маркуса новых аргументов, почувствовал, как начинает наливаться жаром затылок.

— Но какие у нее против этого доводы, если можно узнать?

— Выбирая дело, ты должен сосредоточиться на тех, по которым не было вынесено судебного решения. Остальные можешь сдать в архив.

— Мне решать, какие дела выбрать.

— Если это не противоречит распоряжению директора полиции.

На этом разговор закончился.

— А вот и мятный чаек! Сахара совсем чуть-чуть! — раздался голос Ассада, и перед Карлом очутилась чашка такого густого сиропа, что даже странно, почему ложка в нем не стояла торчком.

Он взял обжигающую, дымящуюся чашку и заглотнул ее содержимое одним духом. Кажется, он начинал привыкать к этому вареву.

— Карл, не огорчайся! Отложим дело на пару недель, пока Йохан не вернется на работу. А потом потихоньку вытрясем из него всю правду. Вот увидишь, в конце концов он признается.

Карл внимательно посмотрел на радостную физиономию помощника с будто приклеенной улыбочкой. Неужели этот самый человек всего полчаса назад был агрессивным и хмурым как туча из-за этого самого дела?

— В чем признается? Что ты такое несешь, черт возьми?

— В ту ночь Йоргенсен услышал от Лисбет, что она вообще не хочет его знать. Наверняка она сказала, что у нее есть другой парень, и тогда он утром вернулся и убил обоих. Если поднажать, то мы узнаем, что тот парень, брат Лисбет, тоже не поладил с Йоханом. Может, Якобсен вообще тогда был как сумасшедший.

— Забудь об этом. Дело у нас забрали. Кроме того, мне в твою теорию совершенно не верится: больно уж кренделевато!

— Кренделевато?

— Да, черт побери! И речь не о выпечке! Если бы Йохан это сделал, он бы уже сто лет назад сломался.

— Если сумасшедший, то не сломался бы. — Ассад выразительно постучал себя по макушке — единственному гладкому месту на голове.

— Сумасшедший не додумается выложить такую подсказку, как карточки от «Тривиал персьют». Сумасшедший просто кинет на самом виду орудие убийства и повернет в другую сторону. Кстати, ты не слышал, что я сказал? Дело у нас забрали.

Ассад безучастно глядел на плоский экран телевизора на стене, где шел репортаж о нападении на улице Сторе Канникестреде.

— Нет, не слышал. И не хочу слышать. И кто, говоришь, забрал у нас это дело?

О приближении Розы их заранее предупредил запах духов, а потом появилась и она сама — с целой охапкой конторских принадлежностей и несколькими пакетами из кондитерской, украшенными рождественскими гномами. Прилетела, ранняя пташка!

— Тук-тук-тук! — сказала Роза и трижды стукнулась лбом о дверной косяк, поскольку руки у нее были заняты. — Кавалерия примчалась на помощь, тра-та-та-та! Замечательные булочки на всех!

Ассад и Карл переглянулись: один с замученным видом, другой с радостно горящими глазами.

— Привет, Роза! Добро пожаловать в отдел «Q»! — встретил ее подлый перебежчик. — Я уже все приготовил к твоему приходу, тебе понравится.

Направляясь вслед за Ассадом в соседнюю комнату, Роза обернулась и бросила Карлу выразительный взгляд, говоривший: «От меня не отделаешься!»

Ну, это еще посмотрим! Думает, за какую-то булочку он ей душу продаст? Бросив короткий взгляд на кучу бумаг в углу, Карл достал из ящика стола лист бумаги и написал:

Подозреваемые:

Бьярне Тёгерсен?

Один или несколько других членов группы из школы-пансиона?

Йохан Якобсен?

Кто-то, связанный с группой из школы?

Посторонний?

Убогость данных приводила в отчаяние. Если бы не Маркус, Карл, наверное, сам порвал бы этот листок. Но дело обернулось иначе: он получил распоряжение бросить это дело и потому уже не мог так поступить.

В детстве отец этим пользовался: приказывал Карлу ни в коем случае не пахать на лугу, и Карл бежал за плугом; настойчиво запрещал сыну идти в армию, и именно поэтому Карл подал заявление. При помощи этой уловки отец даже влиял на его выбор девушек: дескать, та или иная крестьянская дочка никуда не годится, и Карл начинал бегать именно за ней. Таким уж он уродился и таким оставался всю жизнь: никто не должен за него решать! И поэтому им так легко было управлять. Он это хорошо понимал. Неизвестно только, понимает ли это директор полиции. Тут трудно было что-то сказать.