По Южной Индии - Людмила Шапошникова

Багир-хан любил своих детей. Почему же он ушел с праздника дочери? Я спросила об этом его жену. Брови молодой женщины изумленно поднялись.

— Как? А разве он может быть с нами?

— Но почему же?

— Ведь для всех этих женщин мой муж чужой мужчина.

— Ну и что же?

Очевидно, моя наивность стала забавлять ее. Она рассмеялась.

— Ведь эти женщины соблюдают «парду». Вы знаете что это?

— Я слышала об том обычае, но…

— Все, кто соблюдает «парду», не могут смотреть на чужого мужчину. Да и не только на мужчину, они вообще ничего не видят, кроме своего дома.

Так вот почему эти женщины вели себя как-то странно. «Парда» — это значит «занавеска». Обычай «парны» соблюдается в основном мусульманками, согласно канонам ислама. В Хайдарабаде, мусульманском центре, этот обычай очень распространен. Занавеска отделила добрую половину человеческого рода от настоящей жизни, от общественных интересов. «Парда» искусственно ограничила кругозор женщин, изуродовала их психологию, превратила в послушных слуг повелителей-мужчин. Во многих мусульманских домах города есть обязательная женская половина — зинана. Комнаты зинаны — обычно внутренние, с окнами во двор, обнесенный высокой каменной стеной. Жизнь женщины, соблюдающей «парду», проходит в зинане. Сначала в зинане родительского дома, потом мужнего. Эти женщины не могут работать. А если они учатся, то только в закрытых женских колледжах. Занавеска преградила этим женщинам дорогу в широкий интересный мир. «Парда» сгубила не один живой ум, убила не один талант.

Некоторые ортодоксальные мусульмане пытались доказать мне необходимость этого обычая.

— В средние века, еще при Моголах, — рассказывал один мулла, — распущенность среди мужчин была очень большой. И добрые мусульмане, стараясь оградить своих сестер, дочерей и жен от оскорблений и похищений, прятали их от чужих глаз. И делалось это во имя блага самих женщин.

— Но ведь теперь не средние века и Моголов давно в Индии нет.

— Да, но есть люди, которые могут оскорбить женщину.

— Конечно, такие люди есть везде. Но женщина должна уметь постоять за себя.

— А зачем? Ей это вовсе не нужно.

— Но женщина должна стать равноправным членом общества. Даже если она мусульманка.

— Для чего? Все равно женщина не превзойдет умом мужчину. Поэтому Аллах определил ей место в жизни: быть рабой мужчины, готовить ему обед, ухаживать за ним, нянчить его детей.

— И вы думаете, что быть рабой — это благо?

— Послушание Аллаху — всегда благо.

Новые законы республики объявили женщину равноправной во всех областях жизни. Но, оказывается, есть еще и «закон Аллаха». И его не упразднишь государственным указом. Выработанные в течение веков взгляды и психология самих женщин зинаны нередко являются нелегким препятствием на пути их раскрепощения.

Женщина, покидающая на время зинану и отправляющаяся в город, должна быть всегда укрыта от взглядов прохожих. На улицах Хайдарабада, особенно в его старой части, встречаются странные существа. Они одеты в длинные балахоны. Их лица закрыты масками с прорезями для глаз. Одеяние чем-то напоминает ку-клукс-клановское. Это — буркха. По ней можно сразу определить женщину, строго соблюдающую «парду». По городу катят велорикши. Верх тележки некоторых из них поднят и спущена занавеска. За занавеской сидит мусульманка. Рикша останавливается около магазина. Женщина приехала за покупками. Она не входит в магазин, а остается в тележке. Хозяин выскакивает из-за прилавка и ведет переговоры с женщиной. Через несколько минут лавочник выносит кусок ткани. Мелькает рука — ткань исчезает. Потом снова появляется. Не понравилась. Хозяин несет новую ткань. И так несколько раз подряд. Потом покупательница торгуется, и, наконец, взмокший лавочник укладывает в повозку покупки. Рикша нажимает на педали.

Женщина, соблюдающая «парду» и не имеющая слуг, покупает все сама. Такие сцены повторяются ежедневно повсюду: на фруктовом базаре, в ювелирных магазинах, около груд лежащих на земле овощей, даже в книжных лавках. Приглушенный голос из-за занавески, затем рука, проверяющая добротность товара, и снова только голос. Конечно, можно в щелку поглядеть и на улицу, и на снующих вокруг людей. Но разве можно увидеть весь мир в щелку?

Ездят с занавеской не только рикши, но и тонги и даже автомобили. Такая занавеска есть и во многих кинотеатрах города. За ней — специальные места для женщин. Во время демонстрации фильмов занавеска поднимается и вновь опускается в антракте. Однажды я была на вечере, где выступили со стихами местные хайдарабадские поэты. В зале и на сцене сидели мужчины. Было и несколько женщин. Случайно мой взгляд упал на один из углов зала. Он был отгорожен широким занавесом, оттуда доносились голоса и смех. Оказывается, послушать поэтов пришли и соблюдающие «парду». Для них и устроили этот угол.

Как-то в одной мусульманской семье меня попросили рассказать о Советском Союзе. Дом был большой. Пришло много родственников и друзей хозяина — не меньше ста человек. Широкая вторая дверь просторной комнаты была завешена. Хозяин провел меня за занавеску и сказал: «Здесь наши женщины, они тоже хотят вас послушать». У двери на полу расположилось не менее сорока женщин. Они не посмели показаться на глаза своим родственникам-мужчинам.

Но бывает так, что занавеску повесить негде. Однако из положения выходят.

В декабре в Хайдарабаде открывается ежегодная промышленная выставка. Она длится месяца два и по существу превращается в своеобразный увеселительный центр города. На выставке работают кафе, магазины, множество забавных аттракционов. Вечером хайдарабадцы приходят туда погулять и развлечься. Допоздна горят веселые огни. Тем, кто соблюдает «парду», тоже хочется побывать на выставке. И тогда объявляют «женский день». Ни один мужчина, кроме служащих, проникнуть туда не может. Женщины берут с собой детей, еду, подстилки для сидения и оккупируют территорию выставки. В такой день там не протолкнешься, а от невообразимого шума начинает трещать голова.

Присутствие женщин в кинотеатрах, на выставках и в собраниях свидетельствует о том, что обычай «парды» слабеет. Соблюдающие «парду» уже выходят за пределы зинаны. Правда, осторожно и робко, стараясь, сколько позволяют условия, спрятаться за занавеску. Но тем не менее выходят. Еще до недавнего времени в аудиториях Османского университета были специально отгороженные места с отдельными входами для девушек. Теперь и юноши и девушки занимаются в общих аудиториях. Однако старые привычки и традиции еще сильны. Поэтому девушки стараются держаться вместе и садятся на отдельные ряды. Но шаг вперед уже сделан: