Индийская принцесса - Мэри Маргарет Кей

Сарджеван (для близких друзей просто Сарджи) был внучатым племянником рисалдар-майора – свирепого и мудрого седовласого воина, ставшего живой легендой Роуперовской конницы, поскольку он служил здесь около сорока лет, с первых дней сформирования части, поступив в нее пятнадцатилетним мальчишкой во времена, когда Гуджаратом правила Ост-Индская компания.

Рисалдар-майор, ревнитель строгой дисциплины и превосходный наездник, состоял в родстве чуть ли не со всеми представителями местной аристократии, в том числе и с покойным отцом Сарджевана, сыном одной из его многочисленных сестер. Сам Сарджи не служил в армии. Он унаследовал большое поместье, а вместе с ним отцовскую страсть к лошадям, которых он разводил скорее для собственного удовольствия, нежели для получения прибыли, и не продавал никому, кроме людей знакомых и любимых.

Его двоюродный дед, составивший благоприятное мнение о вновь прибывшем британском офицере, познакомил Сарджи с лейтенантом Пелам-Мартином, наказав обеспечить сахиба лошадьми, которые не посрамили бы доброго имени полка – и Гуджарата. К счастью для Аша, они двое сразу понравились друг другу. Они были ровесниками, и общая любовь к лошадям упрочила взаимную симпатию, в скором времени переросшую в дружбу, вследствие чего Аш приобрел по умеренной цене нескольких прекрасных лошадей, ставших предметом зависти для всех офицеров, в том числе породистого вороного жеребца арабских кровей по кличке Дагобаз, то есть Хитрец.

С далеких дней своей службы в должности подручного конюха у Дани Чанда в Гулкоте Аш повидал много лошадей, на многих ездил и многими впоследствии владел. Но еще никогда прежде не видел он скакуна столь красивого, горячего и резвого. Даже Бадж Радж, ныне находившийся под опекой Уолли в Мардане, не шел с ним ни в какое сравнение. Дагобазу было почти три года, когда он перешел в собственность Аша, и поначалу Сарджи не хотел продавать его – не потому, что жеребец обладал великолепными статями и подавал большие надежды, но потому, что он недаром получил кличку Дагобаз. Пусть с виду он казался образцом совершенства, но характер у него не соответствовал внешнему облику: он имел пылкий, капризный нрав и питал к хождению под седлом отвращение, которое никак не удавалось истребить в нем, сколько его ни выезжали.

– Я не говорю, что он злобный, – сказал Сарджи, – или что на нем нельзя ездить. Можно. Но в отличие от других лошадей он до сих пор не терпит седока на своей спине. Ты это нутром чуешь, когда едешь на нем, – ощущение не из приятных. Он обладает собственной волей, этот конь, причем волей железной, и к настоящему времени даже самые лучшие мои саисы готовы признать свое поражение. Они говорят, он знает тысячу хитрых способов сбросить седока, и когда ты думаешь, что уже изучил все их – глядь! – он применяет новый прием и ты снова валяешься в пыли или в терновых кустах, поставленный перед необходимостью в очередной раз возвращаться домой на своих двоих. Тебя пленяет красота Дагобаза, но, если ты его купишь – а я не продал бы его никому другому, – тебе, возможно, еще придется пожалеть об этом. И не говори потом, что я не предупреждал тебя!

Но Аш только рассмеялся и купил вороного жеребца по смехотворной (если учесть его стати и родословную) цене; и он ни разу не получил повода пожалеть о таком приобретении. Сарджи всегда отлично ладил с лошадьми и превосходно ездил верхом, но, будучи сыном богатого человека, он приобрел опыт не столь трудным путем, как Аш, работавший с ними еще ребенком в низкой должности конюшонка.

Аш не пытался сесть на Дагобаза по меньшей мере десять дней, но каждую свободную минуту он проводил в конюшне или в примыкающем к ней загоне, ухаживая за конем, чистя его скребком, кормя сырой морковкой или кусками гура (коричневое вещество, получаемое в процессе вытяжки из сахарного тростника) и разговаривая с ним по целому часу. Дагобаз, поначалу отнесшийся к незнакомцу недоверчиво, вскоре привык к нему, потом сам начал предпринимать осторожные попытки подружиться с ним, а по прошествии еще нескольких дней уже навострял уши, заслышав голос Аша, отвечал тихим ржаньем и рысью шел навстречу, чтобы приветствовать хозяина.

Когда взаимопонимание установилось, остальное не составило особого труда, хотя Аш потерпел несколько неудач и один раз очутился перед необходимостью пройти пешком пять миль, возвращаясь в военный городок. Однако в конечном счете даже Зарину пришлось признать, что Хитрецу дали неверную кличку и теперь его следует переименовать в Святого. Но Аш оставил прежнее имя, так как в некоторых отношениях оно по-прежнему подходило своему обладателю. Дагобаз признал в нем друга и хозяина, но ясно показывал, что он однолюб и намерен любить и слушаться только Аша, и никого другого. Никто больше не мог сесть на него безнаказанно, даже хозяйский саис Кулу Рам, хотя жеребец неохотно позволял последнему выезжать себя в редких случаях, когда Аш не имел такой возможности, причем по ходу дела старался причинить седоку побольше неприятностей, так что Кулу Рам в конце концов заявил, что это не конь, а дьявол в лошадином обличье. Но если в седле сидел Аш, он вел себя как ангел.

Для арабского скакуна Дагобаз имел крупные размеры, и длина шага у него была феноменальная. Аш обнаружил, что при необходимости он может перегнать любое четвероногое, включая ручных охотничьих гепардов Сарджи, и это при том, что гепарды считаются самыми быстрыми животными в мире и легко настигают антилопу. Вдобавок ко всему у Дагобаза были бархатные губы, манеры принца и поистине царственный вспыльчивый нрав, который напрочь отбивал охоту у посторонних людей – исаисов – допускать вольности по отношению к нему. Но как справедливо заметил Сарджи, в нем не было злобы, и после того, как Аш сумел завоевать его сердце, он оказался нежным и ласковым, как котенок, и умным, как хорошо выдрессированный охотничий пес. До такой степени, что через два месяца после покупки Дагобаза и несмотря на всем известные его недостатки Аш получил не меньше полудюжины предложений продать коня, причем по цене, значительно превосходящей ту, которую заплатил сам, – и на все предложения ответил отказом.

Во всей Индии, заявил Аш, не найдется столько золота, чтобы купить Дагобаза. В подтверждение он научил жеребца брать препятствия, выступил с ним на соревнованиях по кроссу и выиграл, опередив ближайшего соперника на пятнадцать с лишним корпусов (к великому расстройству букмекеров, которые, зная, что этот конь прежде не участвовал в скачках, опрометчиво предлагали ставить против него), и почти целый месяц ездил на плац-параде на нем, а не на более опытном коне, которого приобрел по прибытии в гарнизон. Дагобаз, хотя и не знакомый с тонкостями строевой подготовки, быстро приноровился держать шаг и, если не считать одной попытки вырваться из строя вперед, вел себя так, словно учился этому с рождения.