Моролинги - Максим Дегтярев

Заратустра отговорил, и его сменила Фортуна Орфа. Под далекий гул набухавших протуберанцев Большой хор Фаонской филармонии вступил бодро, затем стал тихо и невнятно сетовать на то, что удача изменчива, как фазы Луны - то ее прибудет, то убудет. Воспользовавшись относительной тишиной, я заорал, что, мол, вот он я, пришел, встречайте.

– Погоди, дай сохранюсь! - заорал в ответ Шеф.

Хор стих, экран с желто-фиолетовой пятнистой мешаниной замер - и сразу побледнел, едва Шеф включил общее освещение.

– О, я уже это видел. Спиральная галактика класса Октопус Мадидус. В любом каталоге найдете, если хорошенько поищите.

– Сам ты мадидус. Я из-за тебя свет от тьмы отделить не успел! - возмутился Шеф.

Я догадался:

– Вы говорите об отрыве реликтового излучения? Плохо, плохо… А константы связи правильно подобрали?

– Гавриил сказал, что правильно. В смысле - не твое дело. Я же говорю - не успел. И прежде чем советы давать, попробовал бы сам… Узнал что-нибудь?

– Чарльза Корно убил профессор Цанс, чтобы тот не совратил его студента.

– Совратил?!

– В научном смысле.

И я в двух словах пересказал разговор с Цансом и Ливей. Затем резюмировал:

– Серьезный вывод только один: надо менять прикрытие, поскольку научная ценность ларсоновских статей сильно под вопросом. Мне кажется, он исписался. Его доказательство про Другою Вселенную полно ошибок. Из-за него мы стали посмешищем в академических кругах обеих Вселенных…

Шеф поднял руку, я замолк.

– Все это я передам Редактору, - сказал он. - С Бенедиктом надо поговорить, раз уж он попался нам на глаза. Говоришь, у Корно не сохранилось ни одного письма от Бенедикта?

– Ни единого. Бенедикт Эппель присутствует в списке адресатов, но писем нет. Если они что-то там моделировали, то письма должны были остаться. Письма с формулами никто не стирает. Зато иногда их прячут.

– Правильно, - согласился Шеф. - Я над этим подумаю.

– Бенедикта сейчас искать или подождать до семинара?

Шеф не упустил шанса приняться за старое:

– Семинар это хорошо. Тебе нужно расширять кругозор. О чем семинар-то?

– О моролинагах. Я уточнил, там основной докладчик - Эдуард Брубер, писатель. Писал о моролинагах. Роман так и называется "Моролинги". Кстати, Брубер есть в адресной книге Корно.

– А письма?

– Одно письмо от Корно к нему. Даже не письмо, а слайд. Средневековый.

– В каком смысле средневековый?

– В смысле изображения: бородатые господа в беретах и в выпуклых дублетах с накрахмаленными рафами шириной в две ладони. - Вчера я отрепетировал, как все это произнести так, словно сам всю жизнь ношу береты, дублеты и так далее по тексту.

– Где ты слов-то таких нахватался: дублеты, рафы еще какие-то… - Шеф ревниво относится к чужому словарному запасу.

– Датировка изображения по костюму - довольно известный прием. Я датировал изображение шестнадцатым веком. Более грубо: позднее средневековье или эпоха Возрождения, что, в общем-то, одно и тоже. Прошу заметить, я обошелся без чье-либо помощи.

Выслушав мое объяснение, Шеф скомандовал:

– Яна, узнай, что за слайд Корно послал Эдуарду Бруберу.

– Да, Шеф, - ответила Яна, и на полчаса исчезла.

– Значит так, - выполнив задание, сказала она деловито. - Это не слайд, а кадр из фильма "Жизнь и смерть Роберта Грина". Снят четыре года назад. Сценарий писал Брубер. Действие происходит в Англии, в середине тире конце шестнадцатого века. Роберт Грин - это английский писатель и драматург, современник Шекспира. Кто такой Шекспир, я тебе, Федр, расскажу как-нибудь потом.

– Рассказывай сейчас, - сказал я. - Шеф тоже хочет знать.

– Думаю, он знает, - заступилась за Шефа Яна.

Шеф обозвал меня невежественным нахалом и велел убираться с глаз долой. Бенедиктом приказал заняться завтра.

Пусть нахал, но не невежественный… Обвинение меня возмутило. Вернувшись домой, я скачал "Жизнь и смерть Роберта Грина" и стал смотреть. Сначала было интересно, потом я уснул и проснулся от того, что Роберт Грин громко кричал что-то страшное в адрес Шекспира. Шекспир ответил скабрезной эпиграммой, Грин слег и до конца фильма так и не встал. Пожалев несчастного Роберта Грина, я отправился в спальню досыпать.

6

Чем Шеф мне всегда импонировал, так это тем, что об всех изменениях в моих планах он извещает меня точно в срок.

Итак, ночь с четверга на пятницу, три часа. Я сплю мертвым сном в своей постели. В три ноль одну комлог пищит, я подпрыгиваю и левым хуком бью его в кнопку "вкл." На экране - Шеф - выглядит так, словно не ложился. - Завтра, то есть сегодня, выпускают Амиреса, - говорит он зевая. - Полиция провела следственный эксперимент, который полностью подтвердил мою версию о том, как было совершено убийство.

– А до утра эта новость не могла…

– Эта ночь - последняя, когда дом Корно пуст, - прерывает он меня.

– А с вечера нельзя было… - продолжаю вяло возмущаться я.

Шеф дискутировать не склонен:

– Поторопись! Нам здорово повезло: уходя после обыска, полиция забыла включить сигнализацию. Кстати, почему выяснением того, включена ли сигнализация в доме Корно или нет, занимаюсь я?

– Наверное, потому что Ларсон занят игрой в "ШДТ".

– Или потому что ты спишь!

– Извините, что делаю это ночью… А что мы ищем?

– Глиняные таблички, - говорит он и исчезает как то привидение из анекдота.

Насчет глиняных табличек у Шефа есть целая теория. Способов, как уберечь информацию от разных любопытных личностей вроде нас с Шефом, существует масса. Можно просто зашифровать. Можно не шифруя расквантовать и каждый квант информации отправить на отдельный накопитель в какой-нибудь другой планетной системе или даже в другом Секторе. Можно сделать и то и другое. Но мой босс убежден: проделав все эти сложные операции, человек все равно оставит себе про запас одну нетленную копию - нестираемую, скажем так, - чтобы проснувшись ночью достать из-под подушки и полюбоваться на сокровище, поскольку в иных случаях информация - и есть настоящее сокровище. Полюбуется и уберет обратно. Нетленные копии Шеф называет глиняными табличками, но, как правило, это кристаллы постоянной памяти.

Сомнительно, чтобы такой продвинутый в смысле компьютерных технологий человек, как Корно, поддался вышеописанному соблазну, но приказ есть приказ и раздумывать тут нечего.

Таблетки, каждая из которых способна на один раз заменить тарелку соевой похлебки и три чашки крепкого кофе, я нашел в коробке из-под хруммелей. Коробку из-под хруммелей - за холодильником, холодильник - на кухне, кухню - в квартире ну и так далее. Эти таблетки мы зовем "завтрак шпиона", они содержат кофеин или вроде того и отбивают аппетит не хуже соевой похлебки, особенно, если ее приготовить на животном жиру и без соли. Насытившись тошнотной таблеткой, я стал готов к любому рискованному предприятию, кроме морской прогулки, но этого от меня никто не требовал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});