Все, что блестит - Рут Лэнган

— Как насчет того, чтобы выпить где-нибудь кофе? — спросила Тина, натягивая свитер.

Алекс кивнула:

— Конечно. А где?

Они вышли на улицу.

— Тут за углом есть ресторан. Он открыт круглосуточно.

Девушки шли молча. В ресторане от запаха жареного лука у них потекли слюнки.

Они сделали заказ и не торопясь пили черный кофе.

— Как чувствуешь себя после первой недели в «Поцелуе»? — спросила Тина. Ее волосы были скреплены заколкой на макушке, но легкие прядки выбились и прилипли к влажной шее. Она сдувала пурпурные пряди, падающие на глаза. Три дня назад, насколько помнила Алекс, волосы были оранжевыми.

— Мне нравится работа, а больше всего нравятся люди.

Тина кивнула:

— Большинство из них классные ребята. Но если Чарли снова будет возиться и не начнет быстрее убирать мои столики, придется поговорить о нем с Джефом.

Им принесли еду, и Тина впилась зубами в свой гамбургер, прикрыв глаза от удовольствия.

— Ммм. Вкуснота! — Она взглянула на Алекс: — Чем ты еще занимаешься, кроме работы в баре?

— Учусь. В университете.

— Что изучаешь?

— Общий курс с уклоном в английский язык. Моя бабушка надеялась, что я получу какую-нибудь хорошую профессию, например, стану учительницей, но настоящая моя любовь — музыка. Я пишу песни еще с тех пор, как была совсем маленькой. Только никак не решу, что мне больше нравится, танец или фортепьяно. Я изучала и то, и другое. Моя бабушка была балериной, а мама — музыкантом.

— Это заметно, — сказала Тина с оттенком зависти в голосе. — Ты двигаешься, как танцовщица. Почему бы тебе не продолжать учиться и тому, и другому?

Алекс грустно улыбнулась:

— Едва ли я смогу успеть все сразу. Собственно говоря, я подумываю о том, чтобы сократить количество предметов в следующем семестре. И уже пришлось бросить петь в кофейне студгородка — я там немного выступала. Эта работа меня достает.

Тина кивнула:

— Знаю, о чем ты. Я сама хожу четыре раза в неделю в школу парикмахеров. После обеда занимаюсь мытьем голов в салоне «Хэар Импориум», а ночь провожу в «Поцелуе». Как только сдам выпускные экзамены, уйду отсюда. Когда-нибудь ты обо мне прочтешь: Тина Теофолис, парикмахер для звезд. Все кинозвезды будут толпами ломиться в мой салон и умолять, чтобы я их причесала к церемонии вручения премии Академии.

Она настороженно посмотрела на Алекс, ожидая, что та скажет. Но Алекс не рассмеялась, как другие, а просто отпила кофе и кивнула:

— Думаю, это будет здорово, Тина. Надеюсь, ты этого добьешься.

— Ты не считаешь меня ненормальной мечтательницей?

При виде выражения лица Тины Алекс улыбнулась:

— Ну, конечно, ты ненормальная. И мечтательница. Но почему бы и нет? Разве не все такие?

— Да уж. — Тина проглотила последний кусок гамбургера. — Знаешь… — Она несколько мгновений смотрела на Алекс. — Слушай, давай я обесцвечу твои волосы. Блондинкой ты будешь просто сногсшибательна.

— Не-ет. Я останусь как есть, благодарю. — Алекс допила кофе и достала из сумочки ключи. — Пошли, Тина. Моя машина тут рядом. Подброшу тебя домой.

— Спасибо.

Через несколько минут, когда Тина вылезала из «шеви», она еще раз оценивающе окинула взглядом Алекс.

— Ты уверена, что не хочешь стать блондинкой?

Алекс улыбнулась:

— Если передумаю, дам тебе знать. В конце концов ты же собираешься стать парикмахершей для звезд.

— Можешь быть уверена. — В свете уличных фонарей глаза Тины сияли неприкрытым удовольствием. — Спасибо, что веришь, Алекс. Ты первая, кто надо мной не смеялся. До завтра.

Алекс помахала рукой и отъехала от тротуара. Мечты, думала она, они есть у всех. Она пыталась мечтать о чем-то простом: не вылететь из университета, получить хорошую работу, послать за Кипом. Снова стать одной семьей.

Она прикусила губу и помолилась, чтобы эта мечта когда-нибудь сбылась.

«Дорогой Кип!

Подожди, вот познакомишься с моей новой подругой, Тиной, с которой мы вместе снимаем квартиру. Она такая забавная. Смешит меня каждый раз, когда мне становится грустно. Наша квартира размером примерно со спальню бабушки вместе с ванной, но для нас двоих она достаточно большая. Надеюсь, у тебя в новой школе появились друзья. Я пыталась позвонить тебе в воскресенье вечером, но тетя Бернис сказала, что ты уже лег спать. Извини, что не смогла застать тебя, но попытаюсь еще раз в следующие выходные, когда разговор стоит дешево.

Обнимаю и целую,

Алекс».

— Алекс, ты выглядишь усталой. — Тина рылась в своем шкафу. — Почему бы тебе не взять выходной? — спросила она, выбирая блузку.

— Не могу себе позволить.

— А заболеть можешь себе позволить? — Тина натянула блузку через голову и начала укладывать волосы, которые на этой неделе были иссиня-черными. — Если заболеешь, пропустишь гораздо больше, чем один вечер. А вдруг проваляешься в постели неделю?

— Я прекрасно себя чувствую.

— Ага.

Тина бросила взгляд на письмо, написанное детским почерком, которое Алекс жадно распечатала несколько минут назад. Вот из-за чего она себя так гоняет; ни о чем не желает говорить, кроме своего младшего брата в Южной Дакоте. Тина знала, что Алекс звонит ему каждое воскресенье вечером и пишет каждую неделю.

Дни и ночи непрерывного напряжения начали сказываться. К концу семестра Алекс стала посещать меньше занятий, но даже этого было недостаточно, Чтобы оплатить счета, она предложила Тине разделить с ней крохотную квартирку. Темпераментная маленькая официантка была счастлива бросить пыльную комнатенку, которую снимала, и переехать к Алекс.

Трудно было найти более непохожих людей. Алекс любила аккуратность. Тина предпочитала то, что называла «художественным беспорядком», и убирала только тогда, когда переставала находить нужные вещи. Украшение комнаты Алекс сводилось к минимуму, ее единственной мебелью были кровать, комод с зеркалом, диван, стол и два стула. Тина привезла с собой сотни флаконов с духами, шкатулочки с шелковыми рюшками и кружевные салфеточки ручной работы, чтобы украсить ими абажуры; коробочки из шелковой бумаги и даже рулоны шелковой туалетной бумаги. Алекс делала покупки в дешевых магазинах подержанной одежды. Тина умела высмотреть в универмаге авторскую модель платья и за одну ночь смастерить его точную копию на своей старой швейной машинке. Тело Тины все состояло из пышных изгибов и дышало вызывающей сексуальностью. Алекс, напротив, выглядела более утонченно, что подчеркивала одежда в стиле сороковых годов, которую она предпочитала.

На туалетном столике Алекс стояли в рамочке фотография ее родителей и снимок Алекс, Кипа и Нанны. Семейные фотографии Тины, состоящие из снимков ее четырех братьев и трех сестер, плюс многочисленные фото племянников и племянниц, занимали всю стену. Она любовно называла эту выставку «галереей разыскиваемых преступников». Вместе с портновским манекеном и кучами ткани, лежащей на кровати и вываливающейся из шкафа, квартира имела захламленный вид и выглядела как склад армейских списанных вещей.