Полуночные миры - Мария Беляева

— Куда тебе! Ты заметил бы Виктора лишь тогда, когда он вспорол бы твоё брюхо! — взревел повелитель. — Ты жалкая псина. Ни на что не годен!

Повелитель круто развернулся и ударил не успевшего вовремя отшатнуться парня ногой. Слуга зашёлся кашлем.

— Не слышу, — угрожающе рыкнул хозяин.

— Я ни…

— Громче! — главный оборотень ударил парня кулаком по склонённому лицу и отступил, стирая кровь с костяшек пальцев.

— Я ни на что не годен, — повторил юный оборотень, даже не пытаясь унять льющуюся из носа кровь из страха вызвать новый приступ гнева хозяина.

— Наконец-то, — удовлетворённо заключил Повелитель. — Убирайся!

Невидящими глазами молодой повелитель глядел в окно на бриллиантовые лучи восходящего солнца.

— Неужели он вернулся? — глухим голосом спросил Повелитель сам у себя. — Зачем он здесь?

Лишь первый луч упал на стекло, Повелитель с досадой задёрнул штору. Несколько оторванных крючков упало на пол.

— Ты заплатишь своим ничтожным бессмертием за мой вечный ад.

Закрыв глаза, Повелитель многообещающе улыбнулся…

13.

Найджел сердился, потому что я пришла на тренировку с раненой ногой вопреки запрету. Я хотела было последовать совету, но какое-то предчувствие гнало меня к оружию.

Мне пришлось тяжело. Конечно, никому не взбредёт в голову сравнивать способность к регенерации опытного вампира и молодого ученика. Но на этот раз не дала ранам зажить я сама. Найджел был прав с самого начала. Он настойчиво советовал отдохнуть пару дней и не рисковать. Но я осталась.

Атаки, становящиеся всё коварнее с каждым новым ударом, заставили уйти в оборону, не помышляя о нападении. А потом… потом Найджел как-то вдруг выбил из моих рук оружие.

— Сосредоточься. Следи за моими движениями, — резким тоном скомандовал наставник, бесстрастностью приказов давая понять, что он ничем не выделяет меня из ряда прочих.

Я подобрала меч и бросилась в бессмысленную атаку. Бессмысленную, потому что с такой же силой и агрессией меня атаковали угрызения совести за неотомщенные смерти, о которых постоянно твердил Виктор. Боль от тоски по нему напомнила о себе. Я замешкалась, мгновение проведя в плену чувства вины за мои промахи, отдалившие меня от него. Когда я вернулась в реальность, я поняла, что лежу на холодном бугристом полу. Клинок Найджела замер у моего горла…

Наставник опустил оружие и заботливо поинтересовался:

— Может, стоит передохнуть? Ты утомилась.

— Нет, — отрезала я.

— Выглядишь устало. Опять не спала? — в дружелюбном голосе слышались нотки тревоги — признак нарастающей напряжённости.

— Я в порядке, — привычно откликнулась я, стараясь не думать о боли в ноющих спине и ногах. Но незримый покой я могла найти лишь в указанном перстом Виктора убежище — битве. По крайней мере, я старалась убедить себя в этом.

— Вставай, — бесстрастно приказал Найджел. Стало ясно: раз не ушла — поблажек не будет.

Менее проворно, чем Найджел, я всё же заняла позицию. Успешно отразив незамысловатую атаку, я, не теряя времени, перешла в наступление. Клинки взметнулись, защищая голову от непредвиденного удара. Мгновенно сменив позицию, мой наставник и враг в одном лице снова атаковал.

Я отражала всё новые и новые молниеносные удары. Вскоре нога, на которую легла слишком большая нагрузка, разболелась вообще нестерпимо. Я не остановилась и не могла даже допустить унизительной мысли — просить о передышке.

Уходя от несущегося на меня оружия, я оттолкнулась от пола и отпрыгнула, совершив пируэт в воздухе. Но меня снова подвела проклятая нога. Едва успев соприкоснуться с твёрдой поверхностью, я упала. Кость, казалось, снова надломилась. Я сидела, не поднимая глаз, без того зная, что на лице Найджела прочитаю лишь разочарование и осознание собственной правоты.

— Довольно, — раздражённо бросил Найджел.

— Всё нормально, — поспешила заверить я.

— Будет нормально, когда ты научишься повиноваться, — жестко ответил он. — Повиноваться по-настоящему, а не так, как сейчас.

— Тренировки… — начала было я, ища оправдание своим страхам и опору своим надеждам.

— С тренировками всё будет в порядке. Меня больше интересует твоя моральная готовность, — Найджел скользнул по мне взглядом.

— О чём ты? — удивлённо промолвила я. — Я готова.

Найджел нахмурился.

— Ты знаешь, о чём я. Знаешь, но не хочешь признавать.

— Я не знаю, о чём ты, — запротестовала я.

— Не знать правды и не принимать её — разные вещи.

— Какой правды?

— Ты ведь понимаешь: даже несмотря на то, что из-за твоего ранения совет отложили, его итоги будут в твою пользу, — наставник помолчал. — Как ты собираешься вести команду, руководить неопытными юнцами, если сама ещё неразумное дитя? Ты нуждаешься в опеке едва ли меньше, чем они. Меня больше рядом не будет, и твоя жизнь вновь окажется под угрозой, как в твои первые дни.

Я молча смотрела на Найджела. Никогда прежде он не возвращался к тем воспоминаниям. Я полагала, они похоронены под бременем негласного договора: не нужно говорить о том, что до сих пор отзывается болью.

— Война— лишь необходимость. Бесчестная и гнусная необходимость. Ты же превратила её в орудие… в сосуд, который ты наполняешь кровью врагов, на время утоляя свою жажду мести.

Найджел быстро взмахнул рукой, остановив меня, не дав возразить. Никогда прежде наставник не утрачивал бесстрастность настолько заметно.

— Какой пример ты подашь Вестникам? Твои уроки сведутся лишь к одному — к слепой всепоглощающей ярости. Я не раз видел тебя на охоте. И каждый раз, глядя в твоё лицо в момент убийства, слышал молчаливый крик. Мольбу о помощи…

— Найд… — я хотела прервать становящийся невыносимым договор, но Найджел не обратил на это внимания.

— Я надеялся, что пройдёт время, ты поймешь, что нельзя ненавистью убить боль. Но, видимо, я ошибался. Ты чаще внимаешь советам Великого кукловода, чем мне… или самой себе.

Я в ужасе глядела на Найджела. Впервые я поняла, что в придуманном мною мире, ревностно выдаваемом за реальность, живут бесплотные устрашающие тени. И если я отдам им власть над собой — неизбежно стану одной из них. И Виктор… почему наставник так говорит о нем? Даже странно: я не столько возмутилась, сколько задумалась.

Найджел выдержал паузу, отведя взгляд, словно ему было легче смотреть в пустоту, чем мне в глаза.

— Я не учил тебя ненависти. Я бы не посмел открыть тебе мир смерти лишь для того, чтобы ты обратилась в осколок тьмы, выполняющий чужую волю, — и добавил с горечью: — К сожалению, это сделали за меня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});