Покуда есть Россия - Борис Тумасов

Так почему неудача одна за другой преследует турецкую армию?

Сулейман-паша никак не может согласиться, что Оттоманская Порта давно уже переживала финансовый и административный кризисы. К началу войны она оказалась неоплатным должником английских и французских банкиров. Они держали в руках всю финансовую систему Турции. Зависимость финансовая диктовала и зависимость внешнеполитическую…

Усилив флот путём закупок броненосцев в Англии и Франции, Порта рассчитывала на морские операции в Чёрном море и на Дунае, однако Генеральный штаб российской армии построил план войны иначе.

Сулейман-паша склонен считать причиной неудач боевых частей турецкой армии несовершенство военного управления Оттоманской Порты, сковывающего свободу действий своих военачальников. Пока тайный военный совет при султане обсуждает и утверждает планы, русские генералы наносят турецкой армии поражение за поражением.

Ко всему прочему, сердер-экрем обязан принимать решения, советуясь с сераскиром[50], и докладывать о своём мнении его военному совету.

И уж конечно, Сулейман-паша никак не возьмёт в толк, почему начальник артиллерии и инженерных войск не подчинён Абдул-Керим-паше.

Турецкие военачальники лишены права пользоваться оперативным простором, они чувствуют себя зависимыми от всех вышестоящих советов. Их сковывает боязнь ответственности.

Сулейман-паша отдаёт должное таланту и смелости русских генералов. А солдаты и офицеры, эти неверные гяуры, сражаются, как львы.

У Сулейман-паши папка со всеми нововведениями в русской армии. Здесь и указ о всеобщей воинской повинности, и сведения о проводимом вооружении солдат новыми ружьями. Пока это затягивается, но кто знает, что может предпринять военный министр России генерал Милютин? Сегодня пока ещё турецкая армия имеет лучшее стрелковое оружие, которое Порта закупила у американцев и англичан, а стальные орудия Круппа из Германии превосходят устаревшие русские бронзовые пушки, но что будет завтра?

Слуга поставил на столик поднос, налил из кувшина стакан холодного апельсинового сока, подал Сулейман-паше.

Молча выпив, Сулейман-паша снова подумал, что у русских генералов нет иностранных военных советников. Они воюют, полагаясь на свой разум и опыт. А к некоторым турецким военачальникам приставили англичан, и те вмешиваются в их дела. Слава аллаху, Сулейман-паше хоть и навязали такого советника, однако он держит его в стороне и не желает его слушать.

Повелев принести карту Балкан, Сулейман-паша зло прошептал:

— Ввяжемся, а там посмотрим!

Подойдя вплотную к перевалу, полк 9-й пехотной дивизии внезапным ударом смял и рассеял табор турецкой пехоты, прикрывавшей вход в Хайнкией. И тут же генерал Раух, выставив заслоны, повёл сапёрную команду и уральцев расчищать перевал.

Во второй половине дня к Хайнкиею начали подходить части Передового отряда.

Западный отряд продвигался не торопясь. И не потому, что турки оказывали ему стойкое сопротивление, а по причине осторожности командира 9-го корпуса генерал-лейтенанта Криденера. Милютин сказал великому князю:

— Ваше высочество, опасаюсь, как бы игра генерала Криденера с Осман-пашой в кошки-мышки не привела к плачевным результатам.

— Вы считаете?

— Я не считаю — последствия предвижу. Перед генералом умный военачальник. В этом меня убеждают разработанные им сербские операции.

— Но, Дмитрий Алексеевич, после того как генерал-лейтенант Криденер овладел Никополем, войскам необходима хотя бы кратковременная передышка. 9-й корпус взял богатые трофеи. Пленён Гассан-паша, а с ним 7 тысяч его армии и 133 орудия. Да, Дмитрий Алексеевич, вам говорили, что из них 11 стальные, крупповские?

— Западный отряд достиг успеха при взятии Никополя, но в этом не заслуга генерала Криденера, а храбрость и удача вологодцев и козловцев, поддержанных артиллерией. А отдых войскам надо было бы дать после Плевны.

— Передовой отряд генерала Гурко уже оседлал Хаин-Богаз. Когда встанут на Шипке, тогда и поторопим Криденера.

— Я полагаю, генерал Гурко уже сегодня нуждается в поддержке.

— Ваше превосходительство, в Генеральном штабе думают об этом также, — резко оборвал разговор великий князь.

Главнокомандующий не пожелал прислушаться к предостережениям военного министра, за что пришлось расплачиваться кровью русских солдат.

Преступными действиями Криденера не преминул воспользоваться Осман-Нури-паша. За два дня до взятия Западным отрядом Никополя он, бросив гарем на произвол судьбы, стремительно проделал двухсотвёрстный марш и, построив мосты через Искыр, вступил в Плевну.

Оставляя гарем, сорокапятилетний Осман-паша сказал старому евнуху:

— Если Небу будет угодно и я побью русских нечестивцев, аллах пошлёт мне столько жён, сколько пожелает моя душа. Но если русские выиграют войну, мне уже не пригодится даже самая юная красавица.

С приходом двадцатипятитысячной армии Осман-паши двухтысячный турецкий гарнизон Плевны принялся спешно возводить новые укрепления, ремонтировать старые.

В штабе Дунайской армии только теперь всполошились. Выполнение задачи, поставленной перед Западным отрядом, усложнялось. Вместо двухтысячного плевненского гарнизона Криденера ожидала армия Осман-паши, засевшая за прочными укреплениями.

В Главной квартире Дунайской армии, уединившись с начальником штаба, великий князь Николай Николаевич сетовал на присутствие в ставке царя со свитой:

— Вы знаете, генерал, приезд государя меня сковывает. Создаётся впечатление, будто он вмешивается в руководство армией. Раздражает меня и Милютин. Его постоянные советы надоели. Вы спрашиваете, когда император возвратится в Санкт-Петербург? Судя по тому, как он здесь обжился, не скоро, если не к концу войны. Вы слышали, вскорости сюда прибудет князь Горчаков? Остаётся приехать министру финансов и государыне с фрейлинами, и нам не до походной жизни.

— Ваше высочество, не пугайте меня Рейтерном. В делах финансовых мы с вами не ангелы.

— Победы нашего оружия всё простят.

— Будем уповать на волю Всевышнего… Однако если вы, ваше высочество, главнокомандующий, да чувствуете себя скованным, то я будто сижу на раскалённой сковороде. Мне кажется, военный министр всё время пытается обвинить меня в чём-то.

— Необходимо потребовать от Криденера соображений насчёт взятия Плевны. В сложившейся ситуации, как ни прискорбно, Милютин оказался прав.

Маленький седенький генерал кивал, подобно китайскому болванчику:

— Я свяжусь с генералом Криденером по телеграфу…

В тот самый час, когда великий князь беседовал с Непокойчицким, в царской квартире Милютин высказывал свои неудовольствия Александру II:

— Ваше величество, генерал Криденер допустил непозволительную медлительность. Вместо того чтобы, быстро заняв Никополь, бросить отряд против двухтысячного плевненского гарнизона и овладеть Пленной, он выжидал. Этим и воспользовался Осман-паша.

— Простите, Дмитрий Алексеевич, мы с вами хотя люди и военные, но не будем вмешиваться в стратегические разработки Дунайской армии. Нам пока не в чем её упрекнуть. Гурко уже спустился в Забалканье.

— С силами, какими располагает генерал Гурко, без поддержки других отрядов и главных сил армии он способен выполнить лишь тактическую задачу или разведку боем, наконец, военную демонстрацию. А ошибка Криденера, ваше величество, может обойтись нам слишком дорого.

— Да, я с вами согласен, Криденер допустил оплошность, но не надо накалять обстановку, Дмитрий Алексеевич. В Кишинёве мы имели удовольствие собственными глазами лицезреть отличное состояние Дунайской армии. И, полагаю, великий князь Николай Николаевич сам разберётся с генералом Криденером… — И, вздохнув, закончил разговор: — Ах, Дмитрий Алексеевич, знаете, о чём я сейчас подумал? Сегодня мне доставили почту из Санкт-Петербурга. «Русский инвалид» сообщает: в Большом театре идёт «Баядерка», в Мариинском — «Жизнь за царя», в Александрийском — «Гувернёр», а мы тут, на Балканах, лишены прекрасного…

Глава 3

Перевал. Тревоги английского кабинета. Осман-паша в Плевне. В штабе Дунайской армии. Старая Загора.

Четырёхугольник крепостей Силистия — Рущук — Шумла — Варна вызывал серьёзную озабоченность у русского командования. Особенно с того дня, когда вместо Абдул-Керим-паши Стамбул назначил главнокомандующим Мехмет-Али-пашу.

В районе четырёхугольника сосредоточилась семидесятипятитысячная турецкая армия. Столь значительные силы создавали восточному крылу Дунайской армии непосредственную угрозу. Турки могли в любой момент начать здесь наступление либо ударить по русским тылам в Румынии. Именно из этого исходил штаб Дунайской армии, выдвинув против Восточно-Дунайской турецкой армии Рущукский отряд цесаревича Александра и Нижнедунайский генерала Цимермана.