Новогодний Подарок (СИ) - Лав Нинель

— Неплохо, — искренне восхитился Дорохов и протянул большие сильные руки через письменный стол. — Так арестуйте меня, Константин Александрович! Перед вами преступник — дело раскрыто!

Федин встал из-за стола, подошел к окну и приоткрыл форточку — несговорчивость «гостя» задевала его за живое.

— Это признание? — вяло спросил он, присаживаясь на широкий подоконник и закуривая сигарету.

— Это шутка!

— В отличии от вас, Сергей Александрович, я шутить не люблю — профессия, знаете ли, накладывает свой отпечаток: дело имеем все больше с трупами и с их плачущими родственниками, а они, знаете ли, как-то не расположены к шуткам.

— Но, обвиняя меня, вы же пошутили? — не сдавался Дорохов.

— Вовсе нет, к порученным делам я подхожу очень серьезно, — следователем Федин был опытным и поэтому быстро справился со своим раздражением и заговорил спокойно. — Вы же не сказали мне ваш мотив помощи этой семье — значит, я волен строить собственные предположения на этот счет. Хотя, сведения о вас мне все же придется собрать.

— Ну, хорошо, — Дорохов откинулся на спинку стула и «шутейно» поднял руки вверх. — Сдаюсь. Давайте будем считать, что моя помощь этой семье чистое меценатство. Семью Ватутиных я раньше не знал и не имел к ней никакого отношения.

— Положим, что так, — Федин загасил в пепельнице сигарету, закрыл форточку и вернулся за стол. — Вы ведь понимаете, Сергей Александрович, что в ходе расследования многое выяснится и, если вы солгали…

— Я не лгал, — рыкнул «гость». — Ни я, ни Инна к семье Ватутиных отношения не имеем.

— Вот об этом я поговорю с вашей Инной… — «хозяин берлоги» заглянул в блокнот и перевернул назад одну страничку, — поговорю с Инной Павловной Новиковой. Кстати, вы не назвали ее рабочий телефон.

— Рабочий телефон ее я не знаю, — холодно произнес Дорохов и поднялся со стула.

Ему очень не хотелось вмешивать в свое расследование Инну — зачем ей все это: допросы, выяснения, поездки на место аварии и к вдове Ватутина — хватит того, что он во всем этом участвует. Он ни за что не хотел признаться себе, что попросту ревнует Инну к этому въедливому следователю в сером помятом костюме, да и к любому другому мужчине тоже. От одной только мысли, что она будет посвящать свое свободное время еще кому-нибудь кроме него, кровь закипала у него в жилах (почему-то Дорохов на сто процентов был уверен, что на работе Инна именно работает и там нет места симпатиям и флирту — к работе Инну он не ревновал, признавая за ней такое же право на увлеченность и занятость).

— Ладно, разберемся, — Федин не понял, почему так вдруг замкнулся полковник, но дал себе слово разобраться и в этом.

Попрощались они довольно холодно: доверительных отношений между ними так не возникло — да и не удивительно: две серьезные личности с трудом уживаются рядом, как двум камням требуется долгое время для притирки.

Дорохов поехал в Сергеевку, а Федин, отложив текущие дела, поспешил выяснить все о трупе «неизвестного человека», сгоревшего в машине Георгия Рудольфовича Ватутина.

20

Местный морг не спешил избавиться от привезенного тела, если можно назвать телом обгоревшие останки, мало напоминающие человека, надеясь на то, что семья все же заберет «тело» и захоронит останки по-человечески.

— А что, отказываются? — поинтересовался Федин у пожилого служителя морга, убирая в карман свое служебное удостоверение.

— Звоню им, звоню — все без толку.

Федин понимающе покивал головой и сделал пометку в своем блокноте: «выяснить, почему жена не спешит с похоронами?».

— Вы уж поберегите останки какое-то время — вдруг семья одумается и захоронит тело. Да и в интересах следствия не спешить с кремацией… Давайте, ка, я оплачу вам содержание тела, — предложил он, вынимая из кошелька и придвигая к служителю морга пятитысячную купюру.

— Да что вы… гражданин следователь, — растерялся служитель, с жадностью глядя на деньги и в то же время понимая незаконность даваемой «взятки».

— Берите, берите, — подбодрил Федин, усмехаясь комичности возникшей ситуации: старший следователь Следственного Комитета предлагает взятку должностному лицу. — Будем считать это добровольным пожертвованием работника правоохранительных органов на захоронение невостребованных покойников. Есть же у вас такие, невостребованные?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Есть, гражданин следователь, — подобострастно закивал пожилой плотный мужчина. — Полно.

— Покажите? — сам не зная почему поинтересовался Федин — покойников он не жаловал.

— С большим удовольствием, — служитель смахнул тысячную купюру со стойки и изобразил на лице подобие улыбки.

После экскурсии по моргу и изъятию образцов тканей сгоревшего мужчины (для проведения соответствующих анализов и установления личности без протокола и понятых — для частного расследования оных не требуется, лишь свидетель служитель морга) Федин поехал к Ватутиной Валентине Николаевне в Беляево.

Но Валентину Николаевну дома он не застал — по словам дочери, она еще с утра ушла в магазин — и Федин вынужден был довольствоваться разговором с детьми Ватутина. Поскольку расследование смерти Ватутина велось частным образом, он посчитал для себя возможным получить показания от детей без надлежащих формальностей: присутствия родителей или взрослого, соблюдающего интересы ребенка.

Узнав, что Федина к ним прислал Сергей Александрович Дорохов, мальчик так обрадовался, чуть ли не на шею бросился следователю и готов был рассказать обо всем, что его интересовало.

— Так значит, вы теперь здесь живете, — обвел взглядом небольшую комнату Федин, сплошь заставленную одинаковыми заклеенными скотчем коробками.

— Ага, здесь. Мама все никак коробки с нашими личными вещами не разберет — вот и приходится жить всем в одной комнате. Маленькая комната аж до потолка заставлена коробками, — похвалился Витек.

Мальчик был такой щупленький и болезненный на вид, что Федин невольно пожалел его — такие серьезные испытания выпали на его долю, что и взрослый то человек согнется, а он ничего, держится. Хотя, похоже, мальчик еще плохо понимал, что последует за их переездом из загородного особняка в эту «халупу» — по словам Властелины, а то бы не говорил об этом с таким энтузиазмом.

— Мне надо поговорить с вашей мамой, но раз ее нет… Может, вы ответите на несколько моих вопросов? — Витек и Властелина в разнобой закивали головами. — Вспомните, пожалуйста, когда последний раз вы видели своего отца?

— Да тут и вспоминать нечего, — вмешалась в разговор стоящая в дверях Властелина — в отличии от брата она хорошо понимала, чего лишилась с переездом в Беляево: ее тонкое лицо с правильными чертами было серо и недовольно. — Это было тридцать первого декабря в три часа дня, сразу после обеда, когда папулька уезжал на своей машине в город — мама с Витькой ему еще из окна на прощание махали. Помнишь?

— Ага, — мальчик кивнул головой и глубоко вздохнул — вспоминать об отце было грустно.

— И больше вы его не видели? — все же уточнил Федин, привыкший во всем добиваться точности.

— Нет, не видели, — совсем опечалился мальчик. — Он потом мне позвонил, поздравил с Новым Годом и сказал, чтобы я не очень расстраивался — подарок за ним. Мы хотели с папой в кино сходить на «Пиратов», а у него опять дела образовались, но он твердо пообещал, что после Нового Года сразу же в кино пойдем.

— Сделал нам папочка подарочек на Новый Год — на всю жизнь запомним!

Федина насторожила взрослая ненависть в голосе и глазах шестнадцатилетней девушки — в ее возрасте думают о нарядах и мальчиках, а не с таким сарказмом обсуждают поступки родителей. Эта неприкрытая ненависть девушки спугнула какую-то важную мысль в голове Федина: что-то он собирался спросить у мальчика…

Но вот что?

Поговорив еще немного с детьми и угостив их жевательной резинкой (от которой Властелина презрительно отказалась, а Витек взял сразу три), Федин засобирался в прокуратуру — ждать Валентину Николаевну он больше не мог.