Криминальные сенсации (Часть 2) - Гюнтер Продьоль

- Так, хорошо, мы с ним разберемся; значит, вы ушли, потому что пришел этот господин Польман?

- Нет, господин комиссар, не потому, что пришел Польмальчик... Розмари ждала какого-то другого гостя. Она даже Польмальчику сказала, что у нее мало времени.

- Вы не знаете, кто был этот другой гость, которого она ждала?

- Нет. Очевидно, один из обычных посетителей. Он позвонил в два часа, и я слышала, как она сказала: "...но не больше чем на час".

- У нее было что-то еще намечено?

- Понятия не имею.

- Итак, вы ушли в три часа.

- Да.

- И со вторника больше здесь не были?

- Не была.

- Но ведь вы сказали, что почти каждый день сюда приходили?

Эрна Крюгер покопалась в хозяйственной сумке и извлекла оттуда два свертка в папиросной бумаге. Осторожно развернув их, она положила на стол букет из трех гвоздик и поставила круглую вазу из дымчатого стекла. И только после этого рассказала о ссоре из-за разбитой вазы и своем внезапном увольнении.

- Она всегда так делала, когда злилась. Но на этот раз мне было очень обидно, поэтому на следующий день я не пришла. Я даже собиралась подыскать новое место, но потом мне стало жаль этого. Вот я и купила вазу и цветы.

- Чтобы помириться?

- Ну да, что-то вроде этого.

- И пришли сюда сегодня вечером?

- Да, в пять часов.

Мёршель поднялся и несколько раз прошелся по кухне. Когда он остановился, в его руках была фотография в сафьяновой рамке.

- Вы знаете этого человека, фрау Крюгер?

Домработница лишь мельком глянула на снимок:

- Это барон.

- Какой барон? Его фамилия?

Эрна Крюгер пожала плечами:

- Этого я вам не могу сказать. Она звала его просто бароном. Какой-то богатый фабрикант из Эссена. Больше я ничего не знаю. Рози хвалилась, будто он самый богатый человек в Европе.

- Она давно была с ним знакома?

- Когда я начала вести хозяйство Рози, он уже к ней ходил.

- И вы никогда не слышали его фамилии?

- Меня это особенно не интересовало. Здесь бывает столько людей, что и захочешь - не запомнишь всех по фамилиям.

Обер-комиссар несколько мгновений пытливо всматривался в ее лицо, как будто хотел прочитать на нем, правду ли она ему говорила. Затем показал ей остальные конфискованные фотографии:

- А этих людей вы знаете?

- В общем, видела, но фамилий не знаю.

- Они тоже числятся среди друзей фройляйн Нитрибитт?

- Иначе зачем ей было бы хранить их фотографии.

Мёршель, как игральные карты, собрал со стола фотографии и спрятал в карман. Казалось, на этом он собирался закончить беседу. Эрна Крюгер тоже поднялась и взяла со стола гвоздики и вазу:

- Да... по-моему, все, что могла, я уже вам рассказала.

- Одну минутку, фрау Крюгер. Я хочу обратить ваше внимание на то, что все, о чем мы здесь с вами говорили, должно остаться между нами. В противном случае вы можете помешать следствию и невольно оказать содействие преступнику.

Хотя обер-комиссар старался придать своим словам особую значимость, они, похоже, не произвели на женщину должного впечатления. Она лишь равнодушно, без малейших признаков испуга сказала:

- Да с кем мне об этом говорить? Кого это интересует, кроме полиции? - Она упаковала вазу и завявшие уже гвоздики обратно в сумку: - Я могу идти, господин комиссар?

Неожиданно для нее Мёршель отрицательно покачал головой:

- К сожалению, нет, фрау Крюгер. Я вынужден вас попросить поехать со мной в управление.

- Сейчас? Но ведь мне еще надо сделать покупки. В управление я могу прийти и завтра утром. - Эрна Крюгер явно разозлилась. - Я ведь ничего нового вам сказать не могу, только то, что вы уже и так знаете.

Она направилась к двери, как будто считала вопрос о приглашении в управление закрытым.

Обер-комиссар удержал ее за руку:

- Подождите, фрау Крюгер. Я уверен, что вы, если захотите, можете рассказать гораздо больше.

- Что это значит? Вы думаете, я вас обманываю?

- По крайней мере, вы мне не сказали правды по поводу того, почему Нитрибитт вас выставила. Разбитая ваза, как мне кажется, не может быть причиной для этого.

- Вы просто не знаете Рози. Она из-за каждого пустяка грозила увольнением. Я к этому уже привыкла.

- Если вы к этому привыкли, почему же тогда не пришли к ней на следующий день?

Эрна Крюгер с подозрением посмотрела на полицейского и сделала несколько шагов назад в кухню. Она решительно поставила на стол сумку и, переведя дух, разразилась гневной тирадой:

- Ага, так вот оно что! Теперь вы хотите состряпать на меня дело, будто я подралась с Рози...

Мёршель, который оставался стоять у двери, снова плотно закрыл ее:

- Я хочу узнать у вас только одно: почему вы не пришли на следующий день?

- Почему, почему... Если бы я знала, какой вы устроите здесь спектакль, то уж наверняка пришла бы в среду.

- Фрау Крюгер, отвечайте, пожалуйста, по существу вопроса.

- Боже милостивый, да я же вам уже несколько раз говорила... Я искала новое место.

Мёршель вернулся на середину кухни, сел на маленькую табуретку и снизу вверх посмотрел ей в лицо:

- Честно говоря, фрау Крюгер, я вас не понимаю. Ведь ничего особенного между вами и фройляйн Нитрибитт не произошло. Ну, подумаешь, повздорили из-за разбитой вазы. Пустяк. Нитрибитт вас выставила - тоже дело привычное, по вашим же словам. Почему же все-таки вы решили искать новое место?

Эрна Крюгер, будто в изнеможении, опустилась на стул и хлопнула себя ладонью по лбу, как бы говоря этим жестом: "Вы, видно, совсем ничего не понимаете?"

Мёршель не дал ей времени на размышления:

- Ну? Так почему же вы вдруг решили отказаться от такого хорошего места? Вам же наверняка здесь было очень неплохо.

- Да, конечно. Я вовсе не собиралась отказываться от этого места. Просто я разозлилась, потому что Рози всегда себя так нахально ведет, когда ее что-нибудь раздражает...

Раздосадованную женщину как будто прорвало. Она задрожала, заплакала и больше не могла выдавить из себя ни слова.

Мёршель поиграл вилкой, лежавшей на столе:

- Итак, вы утверждаете, что не собирались искать новое место?

Громко всхлипывая, Эрна Крюгер возразила:

- Нет, я хотела уйти.

- Тогда назовите адреса людей, которым вы предлагали свои услуги.

- Но ведь я только собиралась это сделать. Я еще никому ничего не предлагала. Я лишь думала об этом.

- Три дня?

Эрна Крюгер потеряла всякую способность спорить. Она уронила голову на стол и безудержно разрыдалась.

Обер-комиссар изменил тактику. Он встал, подошел к ней и успокаивающе положил руку на плечо:

- Ну что ж, фрау Крюгер, теперь давайте поговорим начистоту. Я ведь могу себе представить, как все было. То, что вы придумали с разбитой вазой, - всего лишь отговорка, не так ли?

Эрна Крюгер выпрямилась. Она достала маленький шелковый носовой платок и вытерла слезы. Однако возражать Мёршелю не стала. Снисходительно, словно отец, который хочет заставить дочь признаться в своем первом неверном шаге, он попытался обрисовать домработнице, как она могла убить Нитрибитт.

- У фройляйн Нитрибитт всегда дома было много денег, а также драгоценностей, так? Вы у нее зарабатывали хорошо, но далеко не столько, чтобы позволить себе покупать такие дорогие вещи. Вот вы и взяли незаметно деньги или какое-нибудь колечко. Однако во вторник Нитрибитт это заметила и призвала вас к ответу; дело дошло до ссоры с рукоприкладством, вы схватили вазу и ударили ее. Ну что, фрау Крюгер, разве все было не так? А эту историю с вазой, которую вы мне рассказывали, вы придумали уже потом.

Эрна Крюгер неподвижным взглядом, словно загипнотизированная, уставилась на Мёршеля. Обер-комиссар по-дружески ей кивнул:

- Признавайтесь лучше сразу, фрау Крюгер. Через день-другой мы все равно разберемся с этим делом. А до тех пор у вас не будет ни секунды покоя. Послушайте, тут, рядом, мои коллеги снимают отпечатки пальцев, которые оставлены в квартире. Они обследуют и предмет, которым была убита Нитрибитт. Они найдут на нем кровь и, конечно же, отпечатки ваших пальцев. Ну что, вы и теперь будете лгать?

Неподвижный взгляд Эрны Крюгер был по-прежнему устремлен на Мёршеля. Ее губы дрожали, но она не проронила ни слова.

- Фрау Крюгер, если вы сейчас мне скажете правду, все будет выглядеть совсем по-другому. Все увидят, что вы проявили благоразумие и раскаялись. Тогда можно будет иначе рассматривать это преступление в суде - возможно, как убийство в состоянии аффекта. Я уверен, что у вас безупречная репутация, - это будет принято во внимание в качестве смягчающего обстоятельства. Да и Нитрибитт не была ангелом. Присяжные это тоже учтут в вашу пользу.

Мёршель хорошо знал свое дело. Его слова были проникнуты сочувствием и пониманием. Они звучали так убедительно, что, казалось, женщине ничего другого не оставалось, как сказать: "Да, так все и было!"

Эрна Крюгер вдруг, словно очнувшись от кошмарного сна, энергично затрясла головой: