Сравнительный анализ политических систем - Чарльз Эндрейн

Институционализацией конфликта также занимаются коалиционные политические партии, играющие ключевую роль в законодательных органах: однопалатном парламенте (риксдаге), региональных и муниципальных советах. Правящая Социал–демократическая рабочая партия Швеции (СДРПШ), стоявшая у власти самостоятельно или в составе коалиции с 1932 по 1991 г. (за исключением шестилетнего периода), всегда особое значение придавала согласованию различных интересов. В ряды своих избирателей она привлекла представителей разных классов; основу ее электората составили промышленные рабочие, «белые воротнички», профессионалы и даже люди, имеющие собственный бизнес. Из–за того, что закон о выборах опирается на принцип пропорционального представительства, социал–демократы редко добивались большинства мест в парламенте. В период с 1932 по 1988 г. они обычно получали от 44 до 48% голосов избирателей; и лишь на выборах 1940, 1944 и 1968 гг. они имели более 50% мест в законодательных органах страны[60]. Это означает, что социал–демократы нуждались в создании коалиций и компромиссах с другими партиями. В начале 50–х годов. СДРПШ вступила в союз с Партией центра. На протяжении 70–х и 80–х годов левая партия — коммунисты — выступала вместе с СДРПШ против «буржуазного блока» (консервативной партии Союз умеренных, либеральной Народной партии, Партии центра), несмотря на то, что коммунисты вовсе не получили мест в кабинете правительства. Всеми партиями были продекларированы политические расхождения с их оппонентами, но одновременно признана необходимость диалога, консенсуальных процедур и переговоров. Основным предметом дискуссий явилось соотношение между социализмом и обществом, ориентированным на рыночную экономику. Как и ожидалось, коммунисты и социал–демократы с наибольшим жаром отстаивали равенство доходов и развитие сферы социального обеспечения. В отличие от них Партия центра, либералы, и особенно консервативная партия Союз умеренных, предпочитали рыночную политику: уменьшение равенства в доходах, снижение ставки подоходного налога, приватизация ряда национальных корпораций и больниц. Несмотря на разногласия по этим вопросам, правящие социал–демократы часто приходили к компромиссным решениям с Партией центра, либералами и представителями частного бизнеса, в результате чего все участники политического процесса получили определенные выгоды[61].

Политическое поведение

В Швеции политические лидеры стараются преодолевать противоречия путем достижения консенсуса, проведения консультаций, убеждением и заключением соглашений. Лидеры традиционного типа — конституционный монарх и епископы официальной лютеранской церкви играют ритуальные, церемониальные роли, способствующие сохранению единства шведского общества. Политики–практики, технократы и государственные чиновники проводят прагматическую общественную политику. Предприимчивые лидеры «обменивают» конкретные выгоды, предусмотренные их программами, на политическую поддержку. Например, с начала 30–х годов находившиеся у власти социал–демократы в обмен на оказание им поддержки предлагали ощутимую помощь как бизнесменам, так и рабочим. Они проводили политику, направленную на сохранение промышленности в частной собственности, поддержание низкой ставки налога на корпоративную прибыль и минимальной ставки налога на прибыльные предприятия, субсидировали развитие экспорта, перед лицом грозящей депрессии инвестировали частные промышленные предприятия и даже склоняли профсоюзы к принятию ограничений на рост заработной платы. Эти политические меры были выгодны в первую очередь крупным олигополиям. Социал–демократическая политика удовлетворяла и промышленных рабочих: низкий уровень безработицы, равенство в доходах, повышение заработной платы низкооплачиваемым категориям, организация переподготовки, создание новых рабочих мест, а также введение системы всестороннего социального обеспечения — пенсии, доступность образования и здравоохранения, детские сады, пособия на детей. Несмотря на высокий уровень налогов на личные доходы, социальное обеспечение и потребление (добавленная стоимость), от 43 до 50% избирателей Швеции поддерживали социал–демократов на выборах в парламент в период с 1948 по 1988 г. Шведы оценивали правление СДРПШ как высококомпетентное, так как оно представляло интересы рабочего и среднего класса и добилось благоприятных политических результатов: снижения безработицы, создание широкомасштабной системы социального обеспечения и согласия в отношениях труда и капитала.

Шведы активно участвуют в политической жизни. Как уже было сказано, почти каждый принадлежит к той или иной общественной организации, которая доводит его требования до политиков. Принадлежащие к среднему классу мужчины являются более активными участниками политической жизни, чем женщины; уровень участия достаточно высок у людей с низкими доходами или у этнических меньшинств, таких, например, как эмигранты из Югославии. Социализм для социал–демократов означает щедрое социальное обеспечение, расширение политических прав граждан и демократизацию производства. В профсоюзах состоит свыше 80% всех работающих по найму. Следуя принципам экономической демократии, СДРПШ проводит политику, позволяющую профсоюзам в учреждениях и на предприятиях контролировать охрану здоровья, соблюдение техники безопасности непосредственно на рабочих местах, иметь своих представителей в руководстве компаний и вести переговоры с управляющими относительно условий найма, дизайна помещения, кадровых перемещений и выделения средств на исследования, программы развития и обучение работников. Эти программы направлены на создание в рамках правительственных учреждений и частных фирм отношений сотрудничества и взаимопомощи между руководителями и рядовыми сотрудниками[62].

Процесс осуществления политики и его результаты

В период с 50–х до начала 70–х годов «демократическая корпоративная» модель шведской согласительной системы действовала с большей эффективностью, чем в 1976–1991 гг. До 1975 г. Швеции удавалось поддерживать равновесие между дифференциацией и интеграцией. В структурном плане правящая СДРПШ руководила единым социал–демократическим государством. Центральное правительство контролировало финансовые институты. И частный бизнес, и профсоюзы были достаточно централизованы. Коллективные договоры между двумя этими организациями заключались на общенациональном уровне. Конфликтуя и сотрудничая, бизнес и профсоюзы действовали как партнеры, договаривающиеся об условиях межклассового компромисса. Сильные профсоюзы обеспечивали равенство зарплат рабочих. В культурном плане главные ценности шведов заключались в осуществлении материальных интересов с помощью прагматических стратегий. Большое значение придавалось и коллективизму — национальной солидарности, состоянию семьи, процедурному консенсусу — и личной свободе. Представления шведов о взаимодействии между правителями и управляемыми включали одновременно равенство и свободу. Они желали равного доступа к политикам, но вместе с тем признавали авторитет специалистов, плановиков, техников. С поведенческой точки зрения основные руководящие роли принадлежали специалистам, посредникам и действующим политикам. Отдельные индивиды активно участвовали в политической жизни. Массовую поддержку шведской согласительной системе обеспечивали тесные связи с экономическими группами влияния и стабильные партийные предпочтения, особенно СДРПШ.

Однако в 80–х годах примирению разногласий стали препятствовать структурные, культурные и поведенческие трения. Равновесие между дифференциацией и интеграцией было нарушено, результатом чего явилось усилившаяся разобщенность. Структурные взаимоотношения между трудом, бизнесом, политическими партиями и правительством стали более конфликтными. Во всех этих организациях ослабло стремление к солидарности. Политический процесс свидетельствовал о возросшей разнородности и разобщенности общества.

Разобщенность особенно отразилась на профсоюзном движении. После децентрализации процесса заключения трудовых договоров в 1982 г. возросло неравенство в зарплате. Такие крупные объединения, как Конфедерация шведских профсоюзов (КШП), практически перестали заключать коллективные договоры со Шведской конфедерацией работодателей (ШКР). Отраслевая солидарность грозила подорвать общенациональное классовое единство. Компании предоставляли рабочим — членам профсоюза конкретные выгоды: премии, пенсии, медицинские страховки и долю в корпоративных прибылях. Между профсоюзами, представляющими государственные и частные структуры, начались конфликты. Профсоюз муниципальных рабочих требовал повышения заработной платы работникам муниципального подчинения, увеличения ассигнований на социальное обеспечение, большего равенства доходов и возврата к централизованному заключению коллективных договоров. В противовес ему влиятельные профсоюзы (Центральная организация профсоюзов служащих, Шведская конфедерация профессиональных ассоциаций, Федерация государственных служащих), а также профсоюзы, объединяющие квалифицированных высокооплачиваемых рабочих (металлургов, механиков), работавших в частных экспортных корпорациях, поддерживали неравенство в заработных платах и децентрализацию — заключение коллективных договоров на уровне отдельных фирм. Часто профсоюзы соперничали между собой, стремясь привлечь в свои ряды больше членов. Раскол затронул местные профсоюзы, КШП, СДРПШ и ШКР. Если местные члены профсоюза выступали за повышение зарплат и получение права на забастовку, то общенациональные лидеры КШП и ШКР стремились избегать забастовок и желали ограничить рост зарплат и снизить темпы инфляции. Предприниматели требовали расширения полномочий, например права увеличивать дифференциацию зарплат, гибко подходить к отдельным работам, рационализировать работу фирмы и увеличивать ее конкурентоспособность за рубежом. Некоторые рабочие выстояли против подобных попыток ослабить их профсоюзы. В 1980 г., а также с 1985 по 1989 г. был проведен целый ряд забастовок.