Как в книге - Марина Мари

помят.

– До свидания. – Надеюсь мой голос не дрогнул. Внутри было желание, чтобы он махнул на все рукой, схватил меня и утащил в свою берлогу, как варвар. Боюсь, что я бы не стала сопротивляться. Только одна его просьба не уезжать.

– До свидания, Катерина. – Ни один мускул на его лице не дрогнул. Не знаю почему, но в этот момент мне стало так обидно. Захотелось выть. Чтобы он не увидел моей глупой наивности и слабости, я быстро отвернулась на 180 градусов, подняла голову вверх и пошла. Решила сначала зайти в дамскую комнату, чтобы не пришлось объяснять причины повышенной влажности на моем лице подруге. Нервотрепки мне на сегодня достаточно.

***

Дома меня не покидает ощущение одиночества и пустоты. Будто сейчас я должна быть в другом месте. Отгоняю эти мысли. Я все придумала себе сама. Мы просто поддались взаимному порыву и все. Взрослые люди. У меня давно не было мужчины. Да. Только поэтому. Ложусь спать, так и не отпив чая. Ком в горло не лезет. Слишком много мыслей.

Утро воскресенья встречает меня тучами, ветром и отвратительной погодой. Будто то, что у меня внутри выплеснули на улицу. Все серое и унылое. Я стараюсь не думать о вчерашнем вечере, но все время приходится одергивать себя, когда я застываю, уносясь в прохладный лес, гул голосов и горячее дыхание рядом с собой. Чтобы отвлечь себя придумываю дела, заимая руки. Включаю музыку и навожу чистоту. Спустя два часа квартира выглядит как экспонат в Третьяковской галерее. Час уделяю спорту, а ближе к обеду отправляюсь в главную библиотеку, посмотреть что-нибудь о хозяйке дневника. Как и ожидалось: ничего не находится. Узнать бы хоть что-нибудь о ней! Даже при поиске ее мужа, я не могу найти подобной истории. Будто ее вычеркнули из всех документаций или хорошо подчистили прошлое и скрыли побег. В те времена было проблематично сбежать в другую страну. Возможно, но не так просто, как сейчас. Должно же быть хоть что-то. Я не теряю надежды. Когда-нибудь я докопаюсь до истины. Чувствую себя Шерлоком Холмсом, расследующим очередное дело.

Вечером принимаюсь за работу над романом. Дела идут, куда лучше, чем я ожидала. Накидываю первые несколько глав и скелет произведения. До самой ночи активно занимаюсь работой и радуюсь тому, что почти не вспоминаю о Максиме. Он мне не звонил и не писал. Видимо для него это было легкое помешательство, от которого он быстро отошел. Ничего страшного, я переживу. Не буду же я писать ему первой. Он взрослый мальчик и знает, чего хочет от жизни – думаю я перед сном, но на душе все равно скребут кошки.

В понедельник все идет в стандартном режиме, не считая того, что я первый раз побывала в художественном отделе издательства. Мы определились с иллюстрациями к моим рассказам. Меня попросили отнести их на согласование к начальству. Точнее не просили, а умоляли так как навалилось много дел в отделе, и они не могут никого послать. Пришлось согласиться. Очевидно, кто у нас главный начальник? – Конечно же Максим Витальевич! Пытаюсь подавить в себе сильное чувство волнения, беру бумаги и отправляюсь на самый верхний этаж.

В холле меня встречает Ольга и своим детским голосом просит подождать. Не представляю, какого это – слышать ее каждый день! Всего за 5 минут меня начинает передергивать от ее голоса. Особенно, когда она звонит Максиму Витальевичу и мило с ним воркует, как воробушек. Вот же подлиза. Он явно ей нравится. Дверь в кабинет шефа открывается, оттуда выходит незнакомый мне мужчина и сам начальник. Они прощаются, пожимают друг другу руку. Я смотрю на Максима и сердце екает. Будто меня накрывает волной. Руки сильнее прижимают бумаги к себе, чтобы не выпали от волнения. Перевожу взгляд на Ольгу, а она смотрит на него таким же взглядом! Как на какое-то божество! Отвратительно! Это я так выгляжу со стороны? Не может быть! Шеф поворачивается в мою сторону и спокойным рабочим тоном произносит:

– Катерина, можете проходить. – И идет в сторону кабинета, не дожидаясь меня. Я конечно не ожидала шикарного приема с цветами и фейерверкам, но это не самое приятное приветствие после того, что было позавчера.

Я прохожу в кабинет, прикрываю дверь и кладу бумаги перед Максимом Витальевичем.

– Меня попросили отнести это вам на утверждение.

– У них в отделе не хватает помощниц. Зачем они отправили вас? – Я пытаюсь держать марку и вежливое лицо, но получается очень плохо. Настроение портится за секунду. Сначала бездушное приветствие, потом это. Ему неприятно на меня смотреть? Даже пару секунд, когда я занесу бумаги? Надо было отправить кого-то другого вместо меня?

– Я не знаю. Меня попросили занести, и я не отказала в помощи. Если вам так неприятно на меня смотреть, то я уйду сию же секунду. – Я не буду плакать! С силой сжимаю челюсти, чтобы не показать ему насколько мне обидно. Поднимаюсь из-за стола.

– Стойте! – Говорит Максим и хватает меня за руку. Тянет за нее так, что мне приходится снова опуститься в ненавистный стул. Он мягко улыбается. Тянется рукой к моему лицу и поглаживает большим пальцем. – Вы невероятная дурочка, Катерина. Просто у вас есть другие дела и я бы не хотел, чтобы кто-то заставлял вас выполнять обязанности, которые к вам не имеют никакого отношения. Это все.

– А… – Это все что я выдавила из себя.

– Ваша подруга на вас не сильно ругалась вчера? – Он меняет тему. Значит, он не против обсудить эту щекотливую ситуацию. Я неловко улыбаюсь и молюсь, чтобы он убрал свою руку с моего лица, потому что у меня не получается связанно думать, когда он так делает.

– Нет. – Он не останавливает свои поглаживания. – Она была так сильно удивлена, что уже не могла на меня злиться.

– И что же ее так удивило? – Большой палец проходит по моей нижней губе, оттягивая ее. Мои внутренние органы стягиваются в тугой узел. Дыхание учащается.

– Наверное то, как мы выглядели, после прогулки.

– Как по мне, после «прогулки» вы выглядели гораздо лучше. – Он продолжает свои манипуляции, говорит слова медленно, вводя меня в гипноз. Я не могу даже пошевелиться от напряжения. Хватка на моей шее усиливается, я чувствую стягивающее ощущение внизу живота.

– Слишком сложно работать, когда вы находитесь рядом, Катерина. – Мне дико интересно чем это все может закончиться. Силы покинуть это помещение оставляют меня. Я так и сижу, пригвожденная к стулу. Он же не будет пытаться заняться со мной сексом