Девять жизней одной Кошки - Юлия Васюкова

— Кричи, девочка, кричи, — промурлыкал Арсир и следующий удар был уже от него, в живот. Согнувшись пополам и стараясь спрятаться от ударов, сыпавшихся градом, я по-прежнему не открывала глаза. Не хочу видеть, не хочу!

— Нет, так дело не пойдёт, — чуть недовольно протянул эльф и меня рывком поставили на ноги. — Открой глаза, дорогая.

Крепкие пальцы вцепились в мой подбородок, причиняя боль, подчиняя себе, и я открыла глаза, понимая, что противоречить им бесполезно, как и пытаться сопротивляться.

На меня смотрели холодные, абсолютно бездушные глаза в которых плескалась лишь похоть и ничего более. Дикое желание обладать мною и то, не как человеком, кошкой или даже просто — женщиной, нет. Как телом, подчиняющимся и не прекословящим, позволяющим делать с собой всё, что угодно.

Болезненный поцелуй в губы, сминая мои губы. Язык эльфа грубо ворвался в мой рот, не требуя, не прося, всего лишь беря то, что я не могла не отдать добровольно. Краем глаза, поверх плеча Кралиэля, я наблюдала за молчавшим Арсиром, смотревшим на нас с каким-то странным блеском в глазах. И в моей памяти всплыли обрывки информации, когда прочитанной об этих двоих.

Девушки… Избитые, порезанные, с многочисленными повреждениями внутренних органов. У них были отрезаны языки, тем самым кто-то лишил их права рассказать, но у нас, в Гильдии Правосудия, знали, кто стоит за этим.

Отпустив мои губы, теперь нывшие от довольно сильных укусов, эльф спустился ниже, одновременно протянув руку в сторону дроу. Тот усмехнулся и легко бросил что-то. Глаза помали отблеск светильников на лезвии тонкого кинжала, замеченного мною ещё в зале, а в следующий миг платье разлетелось в стороны, разрезанное одним коротким и точным движением. Бель последовало за ним в тот же миг, оставив меня стоять в штанах и с оголённой грудью.

— Ммм, — чудесное зрелище, не правда ли, Арсир? — Насмешливо протянул Карлиэль и вдруг со всей силы толкнул меня на кровать, после чего отошёл в сторону, неторопливо и плавно, передав кинжал дроу. — Твоя очередь. Только давай не так как обычно, всё же некрофилия не мой профиль.

— С каких это пор, мой дорогой некромант? — Улыбнулся Арсир и стал раздеваться. Делал он это достаточно медленно, словно смакуя предстоящее действо.

Что ж, я никогда не сомневалось, что его тело настолько же совершенно, как и лицо. От вида обнажённого дроу у меня перехватило дыхание, и даже не смотря на всю пережитую уже боль и доставленное мне унижение, тело отреагировала точно так же, как и всегда: я почувствовала возбуждение. Грудь болезненно заняла, внизу живота стало жарко, тело хотело его прикосновений, не смотря на то, что уже случилось. И ничего не возможно с этим поделать.

— Я смотрю, она начинает чувствовать вкус к подобным развлечением, — голос Карлиэля источал самый сладкий и нежный яд, который только можно представить. — Кто первый, а, Арсир?

— Ну… — Задумчиво протянул дроу, сбрасывая на пол брюки вместе с нижним бельём. Его эрекция представляла собой впечатляющее зрелище. И он нисколько не стеснялся эльфа, что говорило о том, что они давно развлекаются подобным образом. — Я думаю, мы можем сделать это одновременно. Ты же знаешь, женщины в этом плане намного удобнее мужчин, а, мой Нежный Мальчик?

— Вдвоём, так вдвоём, — эльф кивнул и встал, скидывая с себя одежду. Его тело так же было выше всяких похвал и, в какое-то мгновение, я так залюбовалась ими обоими, что не заметила, как меня поднимают и приковывают руки цепью с кандалами к спинке кровати. Это лишало меня возможности сбежать или препятствовать каким-либо действиям с их стороны. Следом куском моего же платья Арсир завязал мне рот. В этот же миг Карлиэль содрал мс меня остатки одежды, оставив абсолютно нагой и беспомощной перед ними.

Сначала они просто гладили и ласкали моё тело, которое не подчиняясь зову разума распалялось всё сильнее, желая куда более смелых прикосновений, чем простая ласка. Но когда я начала метаться по прохладному шёлку покрывала и невнятно просить большего, меня ударили по лицу и приказали молчать, сказав, что я не имею права чего-то желать.

И я замолчала, только продолжая время от времени стонать, от невыразимого наслаждения, которое дарили их прикосновения.

— Кто сверху? — Вдруг спросил Арсир. Его дыхание давно стало тяжёлым, а зрачок в глазах расширился от вожделения.

— В этот раз я, — усмехнулся, оставшийся внешне спокойным эльф и немедля вошёл в моё давно жаждавшее этого тела.

Я закричала, от наслаждения и капельки боли, он явно был больше, чем я привыкла, и моему лону требовалось время, что бы подстроиться под его размеры. Но эльф не дал мне передышки, продолжая насаживать безвольную меня на всю длину, теперь уже откровенно мучая и доставляя удовольствие лишь себе.

Сколько так продолжалась? Не знаю, в какой-то миг возбуждение спало, и осталась лишь тянущая боль от резких, агрессивных движений, подчиняющих своей власти, своему ритму.

Но вот Карлиэль лёг на постель, повернув меня на бок. Запястья обожгло болью и я запоздала поняла, что кандалы сделаны с добавлением эфлира, металла, который среди оборотней, к которым относят1ься кошки, считался проклятым и причинял невыносимую боль. Пусть я и полукровка, но чувствительность к нему у меня осталось, и теперь приходилось сдерживать крик боли, рвущийся из груди, от того, что цепи как будто прожигали кожу на руках.

Арсир устроился за моей спиной и какое-то время его пальцы просто порхали по моей напряжённой спине, а затем спустились ниже, легко касаясь ягодиц.

Резкий толчок и я захлебнулась криком. Боль прошила тело, заставляя изогнуться дугой, но меня никто не спрашивал, и останавливаться они не собирались, просто имея меня.

Губы давно были прокушены, и я чувствовала, как кровь стекает тонкой струйкой по подбородку. Закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на чём-то постороннем и отвлечь себя от ненужных мыслей, но меня ударили по лицу. Пришлось продолжат смотреть на лицо Карлиэля, постепенно становившееся всё более удовлетворённым, но тут они оба резко вышли из меня и развернули: теперь передо мной было лицо Арсира, а сзади трудился эльф, слегка щипая меня за кожу ягодиц.

Слегка…

Губы искривились под повязкой в горькой усмешке. Они ничего не делали слегка, и я уже не могла сказать, кто причинил больше боли и смогу ли потом не вспоминать об этой ночи.

Время слилось в один болезненный миг, растянувшись до бесконечности. Они менялись местами, заставляли исполнять для каждого оральные ласки, били за малейшее лишнее движение, за всхлип или слёзы и к тому моменту, как они отвалились от меня я уже ничего не чувствовала, кроме глухой, выжженной пустоты внутри себя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});