Только (не)любовь (СИ) - Чернышова Агата

Она по-прежнему придерживалась мнения, что стоит согласиться и вступить в фиктивный брак.

— За такую сумму многие и на двадцать лет согласятся. А что? Живёшь в своё удовольствие и не думаешь о будущем.

— Вот именно: не думаешь, — вздохнула я и снова пробежалась глазами по отмеченному пункту: никаких беременностей. Только с разрешения его величества Дмитриева.

Оно и понятно: кому нужно признавать чужих детей! Конечно, через четыре года мне будет всего лишь двадцать шесть, да и в обозримом будущем заводить детей я не собиралась. И всё же подобное ограничение свободы тревожило.

Конечно, пока в моей жизни и близко нет того, кто бы мог даже теоретически стать отцом моего ребёнка, но всё же…

— Не пытайся всё просчитать на годы вперёд, — поучала меня Стася по телефону, взывая к моему профессионализму. Мол, психолог, а сама понять не хочешь.

— Да понимаю я! Это всё страх снова стать зависимой, вот и стараюсь всё распланировать, — отмахивалась я, вспоминая дикое ощущение беспомощности и одиночества, преследовавшего меня несколько месяцев после смерти мамы.

На то я и психолог, чтобы взять себя в руки и бороться с детскими травмами. Вернее, не бороться, а побеждать пониманием их истоков.

Так я и поступила на этот раз — встретилась с юристом, который, изучив мой договор, заверил, что подвоха нет. Тоже самое сказала и второй юрист, которой я показала договор.

— Ну, обещай они вам всю сумму сразу, я бы ещё засомневалась. Подобные деньги нельзя изъять из оборота в один день. И даже в два, — юрист, к которой я обратилась по совету коллеги, была пожилой седовласой дамой, судьёй на пенсии, подрабатывающей частными консультациями.

Старушка производила впечатление активной пенсионерки, ходящей по выставкам и театрам, и не забивающей себе голову ничем иным, кроме репертуара «Большого Драматического». Но как только в её не по-старушечьи цепких руках оказался юридический договор, она вся подтянулась, исчезла наигранная расслабленность, и вся она превратилась в гончую, почуявшую след.

— И если хотите знать моё мнение, а мне передали именно так, то дело верное, — закончила она, оглаживая подушечками пальцев  белоснежные листы договора, лежащего на столике в полутёмном кафе. Зрение у бывшей судьи было отменным, и на моё замечание пересесть ближе к окну, она ответила ухмылкой.

— Так вот, милая девушка. Деньги будут поступать на ваш счёт каждый год равными долями, но я бы оставила часть их лежать в тех активах, в которых они и находятся сейчас. Да, я лезу не в своё дело, но послушайте опытную даму. Так они будут работать и, возможно, повторюсь, возможно, принесут больше, чем вы можете представить.

— А если мне их не переведут? — спросила я, не в силах побороть недоверие к семье Дмитриевых. Я бы даже обрадовалась, если бы Ярослав оказался мошенником. Можно было бы сказать себе: «А я так и знала!» Никого путного мой горе-отец воспитать не мог.

— Подадите в суд. Уверена, тогда вам светит ещё и приличная неустойка. Кстати, она здесь прописана, — дама аккуратно, будто перед ней был не распечатанный на принтере договор, а тысячелетняя рукопись в подлиннике, перевернула страницу и указала на пункт 3.8

Поблагодарив и оставив на столе конверт с заранее оговоренной суммой, я сгребла листы договора и поспешила на свежий воздух. День выдался жарким, душным и солнечным. От такой духоты не спрячешься нигде, кроме как под кондиционером, но ведь когда-то  придётся покинуть этот идеальный, искусственно-созданный рай!

Посмотрев на часы на экране мобильного, я набрала номер Ярослава и выпалила, что согласна.

На том конце повисло молчание, наверное, абонент наслаждался моим согласием. Или пытался сделать вид, что обескуражен. Одно  из двух, это точно.

Я терпеливо ждала, пока Ярослав отзовётся.

— Вот и хорошо, — вздохнул он через пару секунд, будто речь шла не о нашей свадьбе, а о подготовке к похоронам. Похороны холостяцкой жизни…

Мы договорились встретиться завтра в офисе Сергея Сергеевича, чтобы подписать договор. Сомнения оставались, но чем дольше я буду тянуть, тем они станут жирнее и толще, так что смысла ждать не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я вернулась домой, приняла ванну. Выпила две таблетки валерианы, запив их двумя бокалами «Мартини» и, не дожидаясь вечера, задёрнула шторы, чтобы нырнуть под покрывало. Сплит-система работала на полную мощность, но и она не могла устранить ощущение духоты, преследующее меня сегодня с самого утра.

Я лежала, таращась в потолок и думала, что скоро съеду отсюда навсегда. Да, теперь я смогу позволить себе немного больше, чем съёмная квартира у чёрта на куличиках. И всё же мне было грустно и хотелось плакать.

Фиктивный брак с весьма неприятным типом не был пределом мечтаний. «Это ненадолго», — твердила я себе в утешение, пока не заснула.

***

Следующий день был одновременно суматошным и на удивление предсказуемым. Я поставила подпись под всеми бумагами и получила свои экземпляры договоров купли-продажи и того самого, что был должен расставить все точки над «и» в предстоящем браке.

К счастью, Ярослав не привёл с собой группу поддержки. Меня всё подмывало спросить, как отреагировала его суженая на вести о скорой женитьбе, но я деликатно промолчала. Не моё это дело, так и лезть не буду.

— Свадьба состоится через месяц, — будничным тоном сообщил «жених», когда все формальности остались позади.  — Времени немного, но, думаю, успеем.

Я кивнула, не решившись пока расспрашивать о подробностях. Хоть брак и не настоящий, но формальности должны быть соблюдены. Официально Ярослав Дмитриев женится на Багировой Герде с целью создания семьи, а уж что там в итоге получится, никому заранее не известно.

— Моя мать просит позволения тебе позвонить, — с официозом произнёс Ярослав, прищурив глаза.

То ли он издевался надо мной, то ли так неловко пытался дать понять, что провёл с Ольгой Денисовной беседу, и больше она не позволит себе втягивать меня в интриги. В последнем, я лично сомневалась. Если страсть к интригам в крови, её ничем не вытравить.

— Пожалуйста, — ответила я, пожав плечами и отведя взгляд в сторону.

Мы оба испытывали неловкость, и после подписания брачного договора она лишь усилилась. А впереди ещё много чего, что нам предстоит пройти вместе, рука об руку, как настоящим супругам.

Не будем же мы собачиться на людях, да и поводов, вроде нет.

— Придётся медовый месяц провести вместе, — будто в подтверждении моих мыслей сказал Ярослав и пристально посмотрел на меня. В его взгляде отражалось такое напряжение, будто он уже мысленно сто раз отвечал на все возражения, которые якобы я должна была произнести сейчас.

Мол, мы же договаривались, что будем жить раздельно. Но я лишь вздохнула и кивнула. Юристы уже всё мне объяснили. Фиктивный брак — это мошенничество с точки зрения закона, и поэтому нельзя вот так заявить всему свету: мы это сделали ради миллиарда. Иначе никому из нас его не видать.

А родственники Ярослава, вероятно, спят и видят, как бы загрести деньги себе. И наша задача — не предоставить им в этом ни малейшего шанса.

***

Стоило мне подписать документы — с плеч свалился тяжёлый груз. Правильно говорят, главное принять решение,  а уж там, как кривая вывезет!

Ярослав Дмитриев обещал звонить как минимум раз в неделю, чтобы информировать о подготовке к свадьбе. Он заранее предупредил, что на некоторых мероприятиях понадобится моё присутствие.

Я это понимала, возразить было нечего. К тому же, надеялась, что таких случаев будет один за месяц, и взяла с жениха обещание, что о каждом предупредит заранее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На следующий день мы подали заявление в ЗАГС на Ленинском проспекте. В очередной раз убедившись, что деньги открывают многие двери, даже если день не приёмный, я только мысленно пожала плечами, когда работница сего учреждения спросила с елейной улыбкой, какое мы хотим выбрать время.

— Два часа, — ответил за меня Ярослав. На том и порешили.