Сестра Грибуйля - Софья Сегюр

ГРИБУЙЛЬ, изумившись . – Вот это да! Каков любезный друг!.. А я-то так надеялся на него! А он взял и бросил меня одного!.. Это же он просунул голову Жако в петлю, а теперь и меня туда втаскивает!.. Ах! Ну что ж!.. Ничего не скажешь, достойный поступок!

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Что ты сказал? что это мой муж удавил Жако?

ГРИБУЙЛЬ. – Я этого не говорил: я не лгун и не клеветник, как ваш Жако!

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Да что же случилось? Рассказывай немедленно!.. Говори же, идиот!

ГРИБУЙЛЬ, с достоинством . – Я ничего не скажу… Я не собираюсь что-либо рассказывать, когда меня оскорбляют… Месье все знает. Он мой хозяин!..

И как г-жа Дельмис с детьми ни расспрашивали Грибуйля, ни умоляли, ни грозили, им не удалось вырвать у него ни слова. Он только проговорил, собирая осколки разбитых тарелок:

– Надо убрать это все, а то опять скажут, что это я разбил.

Грибуйль не торопясь покинул столовую и спустился в кухню, где застал Каролину в усердном труде над платьем г-жи Дельмис; он подошел к сестре и застыл, скрестив руки на груди.

– Каролина! – начал он.

Каролина подняла голову и была удивлена торжественным видом Грибуйля.

– Каролина, – повторил он, – у меня больше нет друга.

КАРОЛИНА. – Больше нет друга? А какой друг у тебя был?

ГРИБУЙЛЬ. – Хозяин… он был моим другом; но перестал им быть.

КАРОЛИНА. – Почему перестал? Откуда ты это знаешь?

ГРИБУЙЛЬ. – Я это знаю, потому что он меня бросил в беде! Он перестал быть другом, когда испугался свою жену и не посмел ей перечить. Тот, кто оставляет друга в опасности – предатель! Итак, у меня больше нет друга…

КАРОЛИНА. – Объясни мне, Грибуйль, почему хозяин тебя бросил и из-за чего он тебя бросил. Я совершенно не понимаю, что ты имеешь в виду.

Грибуйль дал сестре точный и полный отчет обо всем, что с ним случилось; он не утаил ничего, даже заключительную подробность о куче разбитых тарелок.

Каролина была подавлена. Она поняла, что г-жа Дельмис не оставит провинность Грибуйля безнаказанной и что через несколько дней ей суждено потерять место и вернуться к прежнему ремеслу портнихи. Она поняла, что истощилось и терпение г-на Дельмиса; поэтому-то он отказал бедному Грибуйлю в покровительстве, которое столь великодушно оказывал до сих пор.

– Каролина! – раздался пронзительный голос.

– Это хозяйка! – сказал Грибуйль. – Что она тебе скажет? Не позволяй ей тебя прогонять! Мало ли что она хочет! отказывайся твердо и упрямо, слышишь?

– Я поступлю как лучше, и да поможет мне Господь, – спокойно ответила Каролина. – Жди меня здесь, братец; не поднимайся без меня.

– Не беспокойся, я никуда отсюда не уйду. Еще чего не хватало – добровольно являться на съедение хозяйки, укусы детей и предательство хозяина! Я подожду тебя тут, ступай.

Каролина отправилась на зов хозяйки.

– Каролина, – сухо произнесла г-жа Дельмис, – вам придется выбирать между Грибуйлем и мной. Муж только что рассказал про последнюю глупую и злобную выходку вашего брата: дальше это терпеть невозможно. Если вы останетесь у меня, я определю его в лечебницу для умалишенных или в дом призрения и этим развяжу вам руки. Я увеличу вам жалованье, я дам вам…

– Даже за целое состояние, сударыня, – отвечала Каролина, едва сдерживая волнение, – я не оставлю несчастного брата и не нарушу слово, которое дала умирающей матери. Поступая на службу к мадам, я предупреждала, что могу находиться здесь только с моим братом; мадам была столь добра, что терпела его наивности…

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Вы называете наивностями бесконечные дерзкие выходки. Сколько раз он твердил, что я старуха, что мои платья не подходят для женщины моего возраста, и тысячу подобных гадостей, которые я прощала ради вас! Вашей службой я весьма довольна и очень желаю, чтобы вы ее продолжали, но без вашего брата.

КАРОЛИНА. – Я уже имела честь объяснить мадам, что это невозможно. Соблаговолите сообщить, когда нам покинуть службу?

Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Из-за вашего брата мне придется попросить вас сделать это поскорее, как только найду замену… Если кто-либо придет с визитом, скажите, что меня нет.

XVII. Новый друг

Каролина поклонилась и вышла из комнаты. Вернувшись на кухню, она застала Грибуйля в беседе с капралом и жандармом.

– Ну что? – вскричал Грибуйль, – что тебе сказала госпожа Дельмис?

КАРОЛИНА. – Мы покинем дом, как только она найдет кого-нибудь нам на замену.

КАПРАЛ. – Как, мадмуазель Каролина, вы покидаете господина мэра? Вы взвалили на себя всю работу по дому, трудились за троих, и вам позволяют уйти? А почему? Почему вы уходите?

– Мадам меня увольняет, – произнесла Каролина взволнованным голосом.

– Это невозможно, мадмуазель Каролина! – воскликнул капрал, – невозможно! Уволить такую особу, как вы! Такую набожную, добрую, честную, деятельную, умелую!

КАРОЛИНА. – Однако, это так, сударь. Я очень благодарна вам за доброе мнение обо мне. Поверьте, это такое утешение: в тяжелую минуту встретить человека, который вас уважает и заступится при необходимости.

КАПРАЛ. – О да! Это-то верно, мадмуазель; я защищал бы вас с таким же усердием и преданностью, как если бы вы были моей сестрой.

– А я? – спросил Грибуйль.

КАПРАЛ. – И тебя, мой славный мальчик; тебя тоже, бедное дитя.

ГРИБУЙЛЬ. – Отлично! Значит, мы можем жить спокойно и не волноваться, раз капрал объявил себя нашим защитником.

КАРОЛИНА. – Замолчи, Грибуйль, ты злоупотребляешь сердечным порывом доброго человека.

ГРИБУЙЛЬ. – Да как ты можешь говорить, что я злоупотребляю? Стало быть, капрал врет?

КАРОЛИНА. – Ну замолчи же, Грибуйль: ты слишком много говоришь.

ГРИБУЙЛЬ. – Нет, Каролина, я не говорю ничего лишнего, и намерен тебя убедить, что капрал честный человек и не способен на ложь; и раз он сказал, что будет нас защищать, то и я говорю, что он будет нас защищать!

КАРОЛИНА. – Я не говорю, что нет; но боюсь, как бы ты не потребовал от него лишнего.

ГРИБУЙЛЬ. – Лишнего! Разве можно требовать лишнего от брата! Неужели ты не слышала, что капрал только что сказал… что он защищал бы тебя, как если бы ты была его сестрой. Вот, скажем, я твой брат – проси все, что захочешь, и увидишь, что я это сделаю и как я это сделаю.

Каролина не решилась отвечать, опасаясь, чтобы Грибуйль не обратился к капралу с какой-нибудь бестактной просьбой, например, найти им новое место или заставить Дельмиса оставить их на прежнем, чего ей не хотелось. Капрал, с улыбкой слушавший рассуждения Грибуйля, заметил замешательство Каролины и весело сказал ей:

– Ваш брат прав, мадмуазель Каролина; я готов помогать вам всем, что в моей власти; только скажите, в чем я бы мог быть вам полезен.

КАРОЛИНА. – Когда я уйду от госпожи Дельмис, то собираюсь вернуться с братом к себе домой и вновь приняться за труд портнихи. Я очень благодарна за вашу доброту, господин капрал; если мне потребуется совет или поддержка, то непременно вспомню о вашем обещании. Пока же я не вижу необходимости вас беспокоить.

КАПРАЛ. – Вы слишком скрытны, Каролина. Грибуйль, я рассчитываю на тебя: если когда-нибудь тебе или сестре будет нужен друг, обращайся, потому что я твой друг, Грибуйль: не забывай об этом.

ГРИБУЙЛЬ, качая головой. – Мой друг… мой друг… Я уже ошибся один раз… Не слишком-то я доверяю таким друзьям, которые появляются… так… откуда ни возьмись… Господин Дельмис как-то сказал: «Я твой друг, Грибуйль…!» Как же! Друг! Эта дружба как пришла, так и ушла… и из-за чего!.. из-за злого попугая!

– А все же попробуй; вот увидишь, – со смехом сказал капрал. – До свиданья, мадмуазель Каролина! До свиданья, Грибуйль.

И капрал протянул ему руку в знак дружбы.

– Стало быть, это всерьез? – спросил Грибуйль, пожимая руку капрала обеими руками.

КАПРАЛ. – Всерьез! На жизнь и на смерть!

ГРИБУЙЛЬ. – Зачем на смерть! Нет, я так не хочу. На жизнь – согласен; но на смерть! Для чего? Когда я умру, вы не будете моим другом, да и зачем тогда мне друг? Со мной будет Господь, и ангелы, и мама… А еще этот… злой Жако… Я боюсь, как бы он не устроил мне какую-нибудь штуку… это такой мерзавец, такой лгун!

КАПРАЛ, смеясь . – Будь спокоен, бедный Грибуйль; Господь превосходно отличит, где правда, где ложь; он прогонит Жако, и тот не будет тебя больше мучить. Ну что ж, мне действительно пора. Пойду поднимусь к господину мэру.

Капрал поклонился и вышел.

ГРИБУЙЛЬ. – Все-таки славный человек этот капрал. Ты как думаешь, он будет нам настоящим другом?

КАРОЛИНА, рассеянно . – Думаю, что да.

ГРИБУЙЛЬ. – Как ты это говоришь! Как будто не веришь.

КАРОЛИНА. – Откуда я могу знать, кто он такой и каким станет? Я его так мало знаю!

ГРИБУЙЛЬ. – Ну, он-то тебя отлично знает, он много раз говорил о тебе с хозяином, а тот всегда отвечал: «Да, я очень люблю Каролину, никогда мне не найти такой, как она!» И так, и этак; короче говоря, столько всяких любезностей, и мне было так приятно, что они тебя хвалят, что все бросал и слушал. А когда хозяин это видел, то не бранился, а смеялся, и капрал тоже… и я с ними. Я был так доволен, что мог бы смеяться хоть два часа!