Попробуй поймать - Мелисса Росс

макушку.

Всё вернулось на круги своя. Заново разговоры, и витающее чувство любви. Но в этот раз нас прервал новый звонок в дверь. Я никогда не ждала, а у мамы есть свои ключи, которые всегда при ней. Вместе мы направились вниз. Джеймс оперся на косяк у кухни, пока я открыла дверь. За ней стоял курьер с букетом цветов.

— Мисс Джонс? — уточнил молодой парень в кепке с логотипом службы доставки.

— Да, — подтвердила я.

— Тогда это вам, — он протянул букет ромашек.

— От кого это? — я стояла в замешательстве, ведь это точно был не мой парень.

— Сказали записка внутри! — отчеканил курьер и затем скрылся.

Я рассматривала букет, он был невероятно красив и при этом прост. Но я боялась поднять глаза. Шатен точно будет недоволен.

— От кого? — снова этот металлический голос.

— Не знаю, — пожала плечами, выискивая в букете записку, — сказали будет написано.

Парень вырвал букет из моих рук, не смотря. Тут же вынул маленькую открытку и протянул мне.

— Читай, — требовательно произнес он.

— Это тебе, чтобы не грустила, — понимая, кто это, так и не было. — И шарф можешь не отдавать, — и вот до меня дошло.

— Объяснишь? — руки были сложены на груди, и только холод на его лице.

Он был выше меня на две головы, от чего сейчас я чувствовала себя просто букашкой под его ногами. Мне было тяжело что-то сказать, язык онемел, пока сердце стучало как заведенное.

— Я жду!

— Это от Тэдда, который мой друг. Ты видел его.

— И? Какой черта он присылает тебе букетики? — резко он вышвыривает букет себе за спину, от чего по полу сыплются лепестки.

— Чтобы не грустила, — единственное, что пришло мне в голову, потому что говорить правду страшнее.

— Нормально отвечай! — Джеймс начала наседать, я втиснулась спиной в стену, а парень лишь сильнее прижал меня. — Говори! — он стукнул кулаком прям рядом с моим лицом.

В уголках глаз начали подступать слезы, которые вот-вот готовы будут вырваться наружу. Это был не мой Джеймс. Абсолютно чужой мне человек. Взгляд столь свирепый сверлил меня, ожидая ясного ответа.

— Тэдд влюблен в меня, — призналась я, тут стекла первая слеза по щеке, — но мне все равно, Джеймс.

— Как давно ты знаешь? — он нависал надо мной, будто я на допросе.

— Полтора месяца, — уже не было смысла врать.

— То есть все наши отношения? — в его взгляде так вспыхнул огонь, непоколебимое пламя, которого не было даже при ситуации со Стивом.

— Он мне не нравится, правда! — оправдывалась я.

— Что за шарф? — парень настойчиво вжимал меня сильнее в стену до боли в спине.

— Мы шли до дома, мне было холодно. Тогда Тэдд одолжил мне шарф, — слезы уже текли одна за другой и не собирались останавливаться.

— Ты с ним еще и до дома гуляешь? — взбесился сильнее шатен, снова ударив кулаком в стену, от чего я вскрикнула.

— Джеймс, — взвыла я, — пожалуйста…

— Замолчи!

— Джеймс, он мне не нравится, правда, я…

— Заткнись, Стефани, просто заткнись! — я совсем не заметила, когда же он успел замахнуться, только почувствовала жгучую боль на щеке и краю губы и также привкус металла.

От происходящего шока слезы остановились. На губах была кровь, прикасаться невыносимо больно. И главное, что взгляд Джеймса ничуть не смягчился. Всё, что он сделал, это ушел, оставив меня. Джеймс, где ты? Это ведь не ты! Это монстр внутри тебя, но не ты. Мой Джеймс никогда бы так не поступил.

Я скатилась вниз по стене, от которой, казалось, больше не могла отлипнуть. Прижала ноги к себе и дала волю эмоциям. Разрывающему изнутри крику и тихому плачу снаружи. Я бросила взгляд на букет, он так и валялся. Мне нужно умыться и всё убрать, ведь скоро придет мама. Всё пройдет, Стефани.

***

Мама пришла позже обычного, когда я уже якобы спала. Хотя рой мыслей не давали и глаза сомкнуть, боль, пульсирующая рядом с губой, давала знать о себе каждую секунду. А я всё же ждала, пока Джеймс объявится сам. Лезть на рожон мне не хотелось. Я прождала до трех часов, но ничего. От слез болели глаза, поэтому по итогу смогла уснуть.

Сегодня у меня стояли две пары, но я решила, что не пойду. Синяк стал едко фиолетового цвета. И мне стоило потратить много усилий и тоналки, чтобы его скрыть. Договорились встретиться с Энжи, а, если я откажусь, она сразу что-то заподозрит. Решила, что будет лучше, если я побольше замажу синяк. Он же в любом случае не навсегда. И за всё утро ни одной весточки от шатена. Так что я провалялась в кровати, ожидая время выхода.

Одевшись и хорошо замазав синяк, я в коридоре надевала ботинки, чтобы встретиться с подругой, как назло, в парке. Раздался дверной звонок, и через пару секунд передо мной возникло то самое лицо, лицо моего Джеймса, а не монстра.

— Стеф, — глаза выражали скорбь, — прости, я сам не понимаю, что это на меня нашло. Просто я сильно боюсь потерять тебя.

Легкая улыбка появилась на лице. Это же он!

— И я люблю тебя очень, Стеф, — Джеймс прижал меня к себе, целуя. — Прости, прости, прости! — так и продолжал он.

Радость за то, что он здесь, что раскаивается, что любит меня, переполняла изнутри. Я обняла его. Всё снова было хорошо.

***

Подруга выглядела сердитый, но и вместе с этим расстроенной.

— Ты понимаешь, что это не норма? — Энжи так и пялилась на мой замазанный синяк.

Видимо, тональная основа у меня не из лучших, раз девушка всё заметила сразу. Я отворачивалась.

— Он извинился! — твердила я.

— Стеф, он ударил! Ударил! — медленно сказала та.

Я молчала, от этого факта ничего не меняется.

— Пожалуйста, перестань искать в нем любовь, — жалостливо прошептала подруга.

— А она есть, Энжи, есть. Ведь мы встречались ни один день, и всё было нормально. Да, я знаю, полтора месяца — это мало, но он давал мне много любви. Он каждый раз интересовался, как я, посвящал всё свое свободное время мне, помогал, если я просила, да и приходил по одной просьбе! — проговаривала это как мантру, убеждая Энжи.

— Я знаю, что после отца, ты…

— Нет, — я перебила её, — нет, Энжи! — ненавидела говорить на тему отца. — Ты не знаешь, ты ничего не знаешь! Ты не знаешь, какого это чувствовать, что у тебя забрали всю любовь и отдали другой семье, — я никому не говорила, что отец не просто ушел от нас, а он выбрал другую женщину, — отдали совершенно чужому ребенку, а не