Шептунья - Любовь Белякова

человек. Он был очень близок ей по возрасту, может, чуть постарше. Его волосы и глаза были необычного медного цвета. Парень имел очень светлую кожу и симпатичную наружность. И он, конечно, не был случайным посетителем данного заведения, его нога ниже колена была в гипсе, опорой ему служили костыли.

– Извините, давно ждете?

Саша замотала головой, улыбнулась.

– Нет!

Молодой человек отпрыгнул резво от двери.

– Проходите, пожалуйста!

Саша кивнула, прошла в ванную, пахнущую сегодня медицинской резиной.

Волосы девушка отмывала под краном, стараясь не мести ими по дну ржавой ванной. Тело пришлось обтереть полотенцем. Переодевшись в чистую одежду, она почувствовала себя намного лучше.

После возвращения в палату время опять потянулось медленно. У Саши высохли волосы. Ольга принялась заплетать колоски на ее голове. Мягкие прикосновения вызывали видения. Они были приятными: мягкие руки женщины раскатывали тесто на столе, и мальчишка рядом с ней рассказывал о том, какие фокусы он умеет вытворять на турнике. Голосок ребенка смешивался с рассказом матери о нем же в реальности. Саша закрыла глаза, ей стало тепло на душе.

Все это время за ними наблюдали. Рядом с палатой необычной пациентки была другая, стандартная для этого крыла. Там было четыре кровати, три из них занимали мужчины. Рыжеволосый Валя был самым юным из пациентов, ему исполнилось двадцать пять весной. Работал он учителем истории в школе, где некогда преподавал астрономию и физику Солженицын. Попал сюда этот молодой симпатичный человек совершенно случайно, оступился на лестнице, упал, очнулся, гипс. Перелом был достаточно сложным, и потому домой его не отпускали вот уже неделю. Все это время его раздражал вечно харкающий дед на соседней кровати, и мужик, лежащий у окна и постоянно дающий советы. Тухло тут было. И вот ночью он увидел ее, убитую горем, заламывающую руки, прячущую свое горе во тьме. Ох, как ему хотелось поговорить с ней, впитать ее тоску, сказать одобряющее слово. Первая встреча была случайна, они столкнулись около ванной комнаты, но он надеялся на более продолжительный разговор.

Молодой человек исподтишка смотрел на девушку в сарафане. Она была необычной, притягивала его взгляд контрастом черных волос и серых глаз. Чуть вздернутый носик, высокие брови, красивый разрез глаз – это была лишь ее внешняя красота, но проглядывалась и другая, внутренняя. Она чувствовалась во взгляде, в мягких изящных движениях. Валя представил девушку одетой в платье восемнадцатого века. В своих фантазиях он забрал ее волосы в низкий пучок, добавил к черным прядям несколько цветов голубого оттенка. Видение, представшее перед ним, было прекрасным. Мечтания рассеял противный звук колес. Дверь в палату девушки открылась, и в комнату ввезли каталку. На ней лежал пациент с перевязью на руке и груди. Санитары перебросили его на кровать и укатили каталку обратно. Оля начала закрывать двойные двери, она пропустила медсестру с капельницей.

Саша склонилась над Олегом. Его глаза были прикрыты, взгляд все еще затуманен. Девушка осторожно прикоснулась к его лицу, провела кончиками пальцев по колючей щеке. Олег перевел на нее одурманенный взгляд.

– Все хорошо! Все хорошо! – прошептала она одними губами, гладя его лицо и чуть не плача от того, каким он слабым стал.

Ей не дали насмотреться на него. Медсестра сухо попросила отойти Сашу в сторону, подключила капельницу к катетеру. Олег посмотрел на девушку в коротком белом халатике, и на его лице появилась улыбка, заинтересованный взгляд ушел в декольте. Когда медсестра вышла, он вдруг расстроился. Оля покачала головой.

– Давай оденем его! – сказала она, доставая из сумки нижнее белье. – Первое время он будет слаб, и вам придется самим со всем справляться.

Они быстро стравились с задачей. Пациент не успел оказать сопротивление двум дамам, ловко натягивающим на него нижнее белье и мягкие спортивные штаны. Что сказать, ему стало теплее, лицо просто полыхало огнем!

– Спасибо! – сказал он им расплывчато. – Я этого никогда не забуду!

Оля разогрела в микроволновке, стоящей в коридоре, домашний легкий суп, села на край кровати, начала кормить Олега с ложки. Саше тоже было поручено съесть и первое, и второе, однако она не чувствовала вкуса еды, все следила за тем, как ест Олег. Алексей смотрел на Сашу с сожалением. По его мнению, она полюбила совсем не того человека. Да, именно полюбила! Все ее существо теперь было сосредоточено на вечном шутнике и балагуре.

Разговор между тем был более чем будничным. Оля рассказала о том, что звонила Маше сегодня. Обрисовывать мрачно ситуацию она не стала. Сказала лишь, что операция прошла хорошо, восстановительный период будет недолгим, надо лишь набраться терпения. Взгляд Олега потеплел, он с удовольствием представлял голосок дочери. Прошло несколько дней, а он уже невероятно скучал по ней, сердце его было не на месте от того, что Машенька останется одна на более длительное время, чем он рассчитывал.

После обеда женщины ушли мыть посуду. Алексей, сидя за столом, спиной к стеклу, решил, что пора начинать.

– Говори! – монотонно произнес он. – Что там было?

Олег сразу оживился. Мужчина перевел дыхание, ему было тяжело говорить.

– Я знаю, когда он изменился.

Олег приподнялся на подушках, чтобы видеть Алексея.

– Леш, сейчас просто поверь мне. Я полагаю, что самоубийства совершали не люди, а тот, кто жил в их сознании до смерти. Именно поэтому преступник мог контролировать своих жертв так долго.

Брови Алексея сами собой поднялись вверх.

– Сколько… сколько всего было жертв? – задал вопрос Олег.

– Пока обнаружили около двухсот пятидесяти эпизодов. В маленьких городах он задерживался на полтора года. В больших был дольше, но даты все те же.

Алексей сделал паузу.

– Если мы будем придерживаться твоей версии, то останемся один на один с ним. Как мы докажем ее?

– Допроси заново свидетелей. Жертвы сами не замечают, как в их голове возникают не свойственные им мысли. Однако свое присутствие Чужой полностью скрыть не может, особенно вначале. Федор Иванович ходил, еле отрывая ноги от пола, но потом при подъеме на холм его походка изменилась, она стала бойкой. Допроси мать последней жертвы. Если ты спросишь ее о странностях в телодвижениях сына, она, наверняка, что-нибудь вспомнит.

– Что мы сейчас можем сделать, чтобы остановить его? Будем ждать следующей даты?

– Боюсь, что в следующий раз он появится здесь. По каким-то причинам он преследует Сашу. Я не знаю, что ему надо от нее, но он как будто увидел в ней некоторую возможность для себя. Теперь ритуал для него не столь важен, он стал убивать чаще.

– Я могу забрать ее домой!

Олег закачал головой.

– Нет, Леша, оставляй ее