Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г.

Он провёл меня по нескольким лестничным пролётам к самому нижнему этажу донжона; он всё время шёл впереди, проверяя каждый дверной проём, чтобы увидеть, если кто-то ещё не спал. Мы без происшествий добрались до комнаты горничных, но когда он открыл дверь, кто-то зашевелился. Было довольно темно, но нервный женский голос произнёс:

— Кто здесь?

Дориан быстро отпрянул от входа, а я не терял времени.

«Шибал». Я вложил в заклинание столько силы, сколько мог, не трудясь фокусироваться на каком-то одном направлении. Я снова заметил, что Дориана это совершенно не побеспокоило. Мне правда нужно будет заняться этим однажды, но сейчас было не то время. Я зашёл внутрь, и огляделся.

Было слишком темно, чтобы видеть, поэтому Дориан зажёг лампу после того, как я заверил его, что никто из жильцов не проснётся в ближайшее время. В комнате было пять маленьких кроватей, на всех кроме одной лежали спящие женщины. Дориан отодвинул одеяло, а я осторожно положил её на кровать. Затем я начал трудный процесс избавления её от одежды.

— Что ты делаешь? — прошипел мне Дориан.

— Отвернись, если тебя это беспокоит, мне нужно избавиться от улик. А вообще, всё равно отвернись, потому что это беспокоит меня, — огрызнулся я в ответ. Когда это во мне развилась эта ревнивая жилка?

С платьем у меня не получалось, поэтому я вытащил нож, и начал срезать его с неё. Оно и так было порвано, так что это уже не имело значения. Сняв его, я не мог не задержаться, чтобы поглядеть на неё. Говорите что хотите, но я бы посмотрел, как бы вы притворились, что не замечаете самую красивую женщину в мире, лежащую перед вами голой. Если вы скажете, что не глазели на неё, пусть даже на миг, то я вас назову проклятым лжецом.

Тем не менее, я был полностью сосредоточен на том, чтобы обезопасить Пенни. Я натянул на неё одеяло, и встал. Оглядевшись, я заметил аккуратно сложенную на её прикроватном столике простую ночную рубашку. Я быстро отбросил мысль о том, чтобы одеть её. Я не мог представить, как мне удастся сделать это надлежащим образом, так что с этим ей придётся разобраться утром. Я также задержался, чтобы убедиться, что у неё есть вторая форма. Оказалось, что у неё их было три, ну, уже две. По крайней мере одним поводом для беспокойства меньше.

Я скомкал её испорченную одежду, и немного порыскал по комнате, пока не нашёл клочок бумаги и угольный карандаш. Я быстро набросал записку:

Не говори ничего. Мы всё обсудим позже.

Морт

Я засунул записку под её ночную рубашку, понадеявшись, что она найдёт её утром. Потом мы ушли, оставив комнату в таком же виде, в каком нашли её. Было уже почти три часа ночи, и я беспокоился, что Дэвон мог уже проснуться, пока мы занимались нашими делами. Но беспокоиться мне не следовало — когда мы вернулись в его комнату, этот ублюдок всё ещё спал как младенец.

Я обернулся, и обнаружил, что Дориан глазеет на открывшуюся ему картину:

— Где дверь, Морт? — спросил он, глядя на деревянные щепки на полу, а потом увидел выражение моего взгляда. Я никогда прежде не видел страха на лице моего отважного друга, но сейчас там мелькнул именно страх. От этого я ощутил себя старым и усталым — странное ощущение, когда тебе шестнадцать. — Это ты? — окинул он рукой расколотую древесину.

— Ага, — ответил я. Что ещё мне было говорить? Потом я услышал, как Дэвон задвигался, будто собирался проснуться. «Шибал». Я вложил в заклинание все оставшиеся силы. На меня накатила волна слабости, и я чуть не упал в обморок, но Дориан поймал меня за плечо, когда я покачнулся, и помог мне сесть на кровать.

На миг я посмотрел в пол, пытаясь думать, когда вдруг услышал звук обнажаемой стали. Дориан двигался к Дэвону, с холодным убийством на лице.

— Подожди! — сказал я.

— Почему? — спросил он в ответ.

— Если честно, я не знаю, но если мы убьём его сейчас, то мы оба — покойники, и я не думаю, что это сильно порадует Пенни. Если мы собираемся воздать этому ублюдку должное, то придётся найти другой способ, но не сейчас, не этой ночью. Мы слишком устали, чтобы трезво думать, — сказал я. Эти слова были слишком логичными, чтобы исходить из моего рта. Наверное, кто-то другой это произнёс, пока я отвлёкся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Какой-то миг Дориан боролся с собой, пока наконец не вложил свой меч в ножны:

— Ладно, — сказал он, — а с дверью что будем делать?

— Ну, её никак не починить, — ответил я. — А какая-нибудь другая дверь подойдёт?

— Жди тут, — сказал Дориан, и, судя по его виду, он знал, что делал, поэтому я опрокинулся на кровать, и стал ждать. Я, наверное, немного задремал, потому что он вернулся будто через миг, неся другую дверь. За пояс у него были заткнуты молоток и парочка других инструментов.

Вскоре он повесил на петли новую дверь, и я вынужден был признать, что она очень похожа была на оригинальную. Я не был уверен, заметит ли кто-нибудь разницу, но я был слишком усталым, чтобы об этом беспокоиться. Дориан снова ушёл, и вернулся с метлой. Клянусь, он становился несомненно домашним. Он подмёл пол без моей помощи, но мне нравится думать, что я им руководил. Все куски дерева, какие смог найти, он собрал, аккуратно избегая трогать украшения — а потом, в порыве чистого гения, он вытащил из кредэнзы[8] бутылку красного вина.

— Шо? — глубокомысленно спросил я, когда он разбил бутылку об пол рядом с головой Дэвона.

— Может, этот дурак подумает, что она врезала ему бутылкой по башке. По крайней мере, его одежда будет испорчена, он ещё легко отделался, — сказал Дориан. Он помог мне встать, и полуотвёл-полуотнёс меня в мою собственную комнату. Таких друзей, как Дориан, всегда мало, но я был рад, что он у меня есть. Без него я никогда бы не завершил наш обман той ночью.

Я медленно опустился на мягкую перину, но, уплывая ко сну, я не мог не задуматься, что подумает Дэвон, когда обнаружит, что его ключ больше не подходил к замку двери в его комнату? От этой мысли я на секунду тихо засмеялся, а потом уснул.

Глава 8

По то же причине, по которой маги остерегаются чисто ментальных методов направления своих способностей, использования обычного языка для этой цели обычно также избегают. Лучшим инструментом для управления эйсаром обычно считается мёртвый язык, знание которого получено намеренным изучением после достижения половой зрелости. Также полагается, что языки, которые использовались для этой цели в течение многих поколений, подходят лучше всего, поскольку слова и фразы сами по себе получают определённую власть. Из-за этого даже индивидуумы со средним или низким испусканием иногда способны творить малые заклинания, используя язык или символы, впитавшие в себя врождённую мощь благодаря длительному использованию их магами прошлого.

Еретик Маркус, «О Природе Веры и Магии»

В то утро Дэвон проснулся рано, лишь через два часа после того, как Мордэкай наконец уснул. Сперва он из осторожности лежал неподвижно, не будучи уверенным в том, что именно произошло. Он лежал на полу, вокруг были разбросаны осколки стекла. Он несколько минут вслушивался, прежде чем решил, что он, должно быть, один, после чего сел и оглядел себя.

Вид был скверный. Его одежду было уже не спасти, настолько она пропиталась тёмными пятнами. На миг он подумал, не ударили ли его ножом, но потом осознал, что на его одежде было вино, а не кровь. Дверь была закрыта, но девчонка исчезла. Он был достаточно уверен, что не закончил с ней свои дела… если только у него не случилась какая-то потеря памяти. Кто-то что, ударил его по голове бутылкой вина? Это была она, или кто-то другой? Любая из этих возможностей его тревожила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он снял одежду, и использовал воду из графина, чтобы отмыться, прежде чем надеть свежий наряд. Если его ударил кто-то другой, то это значило, что у него был неизвестный враг, который сумел пробраться в комнату, пока он ни о чём не подозревал. Если это сделала девчонка, значит у него был провал в памяти, потому что, насколько он помнил, она была уже не в состоянии делать что-то подобное. Наверное, это был кто-то другой — он не мог быть настолько некомпетентным, чтобы позволить такой худышке так легко сбежать.