Черная маска - Дженнифер Блейк

Около покрытого грязью настила, служившего пристанью, ждал всадник в непромокаемой накидке. Летти поняла, кто это, еще до того, как подъехала.

Долго они стояли молча. Журчание бегущей реки и шум дождя заполняли тишину и казались громче обычного. С полей шляпы Шипа стекали потоки воды. Он, не отрываясь, смотрел на реку и даже когда заговорил, не повернул к Летти головы.

— Возникли небольшие трудности. Люди, которые стреляли в вас, переправились здесь перед нами. Когда я подъехал к берегу, они уже проплыли три четверти реки, захватив паром.

— Захватив паром? Что вы этим хотите сказать?

— Я хочу сказать, что они не позволяют паромщику вернуться за нами.

— Зачем им это? — Летти растерялась. — Они думают, что вы гонитесь за ними?

— Они это знают.

Ветер усилился, дождь хлестал под навес коляски, и очень скоро Летти промокла до нитки. Обхватив себя руками, чтобы согреться, она осмотрелась в поисках убежища. Направо, вниз по размокшей дороге, рос большой ветвистый дуб; за ним виднелось освещенное окошко и очертания небольшого домика. Летти тронула поводья, решив укрыться под ветвями, но Шип нагнулся в седле, протянул руку и перехватил поводья ее лошади. Осветившая небо молния бросила голубой отблеск на его лицо.

— Не туда. Деревья и все, что под ними, — отличная мишень для молний.

— Тогда в хижину…

— Там живет паромщик, но вряд ли его жена будет рада гостям и захочет вас приютить. У нее пятеро детей, и трое из них больны скарлатиной. Обе их бабушки сейчас тоже там, помогают матери. На нас просто не хватит места.

Восемь человек в одной комнате и еще скарлатина. Но правду ли он говорит? А впрочем, зачем ему лгать?..

Коляску раскачивало ветром. Летти решила опустить занавеску, чтобы немного защититься от дождя, но она оказалась такой ветхой, и ей так долге не пользовались, что, когда Летти попыталась отстегнуть ее одной рукой, занавеска распалась на пыльные куски. Вихрь пронес по дороге ветку с трепещущими зелеными листьями и свисающими остатками коры. Кобыла попятилась и заржала. Шип выпрыгнул из седла и встал перед кобылой, чтобы она не понесла.

Бросив порванную занавеску, Летти вцепилась в поводья обеими руками и снова посмотрела на смутный силуэт хижины.

— Может быть, у них есть амбар? — пересиливая ветер, прокричала она.

— Только сарай! — донесся его ответ. Несколько мгновений Шип смотрел на нее, потом, пробормотав ру. гательство, снова вскочил в седло. — Поедемте, я покажу вам одно место.

Глупо было верить ему, еще глупее — куда-то ехать с ним, но у нее не было выбора. Летти, наверное, предпочла бы рискнуть и стать мишенью для молний, но решила, что дать ему это понять слишком опасно. В любом случае возражать было поздно: он уже разворачивал лошадь, чтобы двинуться в обратном направлении.

Обещанное убежище находилось в конце тропы, в нескольких ярдах от основной дороги. Сложенное из бревен строение было совсем маленьким и казалось заброшенным; с одной стороны находился навес, провисший под тяжестью дикого винограда.

Летти остановилась. Спешившись, Шип приблизился к коляске.

— Входите внутрь. Я позабочусь о вашей лошади.

Летти с радостью согласилась: она промокла до нитки, и любой порыв ветра пробирал ее до костей. Казалось невероятным, что еще совсем недавно стояла невыносимая жара. Выйдя из коляски, ада дрожащими руками открыла дверь хижины, но ветер вырвал легкую, сделанную из расколотых жердей дверь из ее рук и с силой хлопнул ею о стену. Летти снова потянулась за дверью, с усилием приоткрыла ее и юркнула внутрь, оставив косые струи сдуваемого ветром дождя за спиной. Задвижки не было, но стены хижины так перекосились, что плотно держали дверь на месте.

Летти оказалась почти в полной темноте. В строении не было окон, слабые проблески серого света проникали через щели между бревнами, и это было единственным освещением. Когда ее глаза начали привыкать к темноте, она смогла различить смутные очертания своей руки, но не больше. Еще хуже было то, что густая темнота казалась живой из-за каких-то тихих шуршащих звуков. Летти решила, что звуки эти возникали потому, что задувавший через щели ветер колыхал кучу сухих кукурузных листьев, которую она заметила в углу, однако уверенности в этом не было. В помещении пахло сухой кукурузой, плесенью и мышами.

Летти стояла тихо, прислушиваясь к шуршанию. Снаружи бушевала гроза. Ей показалось, она услышала, как Шип что-то говорит кобыле под навесом, и животное фыркает ему в ответ. А может быть, этот скребущий звук от маленьких коготков? Летти не боялась мышей, никогда не кричала и не вскакивала на стул при их появлении, но все же мысль, что одна из них заберется к ней под юбки и полезет наверх, была неприятна. Либо они отсюда уйдут, либо уйдет она!

Глубоко вздохнув, Летти нагнулась, подобрала обеими руками свои вымокшие юбки и решительно подошла к куче листьев. Поддав сухие листья ногой так, что они взмыли вверх и разлетелись вокруг нее по грубым, покоробленным доскам пола, она услышала писк. Мышь побежала и спряталась в щели между бревнами, Летти бросилась за ней, и в тот же момент открылась дверь.

— Что здесь происходит? — спросил Шип.

Ворвавшийся ветер взметнул его накидку и закружил по полу кукурузные листья. Облако водяной пыли сразу намочило половину сарая. Через открытую дверь проникал серовато-сиреневый свет.

— Избавляюсь от мышей, — бросила Летти. — А что же мне еще делать? Не закроете ли вы дверь?

Рэнсом подавил смех. Он ожидал обнаружить ее подавленной и испуганной, забившейся в угол. Он мог бы догадаться, что Летти не из таких. Он также мог бы догадаться, какие у нее стройные и совершенно восхитительные ноги…

— Нужна ли моя помощь? — очень серьезно спросил Рэнсом.

Как он смеет смеяться над ней?! Запоздало Летти вспомнила, что надо опустить юбки, и они сползли вниз сырой тяжестью.

— Спасибо, не надо. А что это за место?

— Кукурузный сарай. Приходилось вам когда-нибудь видеть такой раньше?

— Насколько мне известно, нет, — ответила она с ледяной вежливостью.

— Он используется для хранения собранной кукурузы. Потом зерна отделяют от початков и отвозят на мельницу. Люди, жившие здесь, — погорельцы. У них сожгли амбар, и этот сарай — единственное, что осталось.

Летти услышала шуршащий звук стягиваемой одежды и обернулась. Оказалось, что Шип сбросил накидку, снял шляпу и стряхивает воду с ее полей.

— Что вы делаете? — спросила она резко. Он пожал плечами:

— Устраиваюсь поудобнее.

— Но я думала… то есть вы же не останетесь здесь?