Библиотекарь рун. Том 2 - Ким Савин

можно было приобрести «лошадок», способных более активно и продолжительно «глотать» километры дороги. Но цены были -… монопольные!

Это не Ночная Гильдия — грабители и воры, а эти химерологи обнаглевшие! Хороший ездовой конь стоил десяток золотых. Боевой, под повышенный вес всадника — от 15 крон. Племенные жеребцы могли ценой «добегать» до сотни крон и больше — но так это вообще штучный товар, да еще и размножающийся в придачу! А химера на основе лошадки обходилась в цену от пятидесяти золотых! Потомства они не дают, «обслуживания» регулярного в той же мастерской-лаборатории — требуют. В общем, реинкарнация земных производителей ГМО — один в один! Зато тащить карету пара таких мутантов могла раза в два-три дольше, чем обычные упряжные лошадки. Угу, при десятикратной разнице в цене.

Зато с морским средством передвижения должно было получиться попроще. Как мне казалось, во всяком случае…

— …Гран Бер! Вы меня слышите? — вытащила меня из конструкторских и закупочных планов Толми. — Я же сказала, что ответа уже достаточно! В Вашей памяти я уже убедилась, но Ваши однокурсники — сейчас заснут. Если все-таки позволите Вас прервать — я уделю свое внимание и остальным!

— Да, миледи! Конечно, миледи! — очнулся я. Вот язва-то! Сама меня вынудила нырнуть во Второе Сознание. Ладно, зато на сегодня — по рунам отстрелялся.

* * *

В субботу Брет попросил меня через планшет — одеться на «концерт бардовской песни» попроще и не брать с собой мечи. Дворянина-мага никто, конечно не тронет, но душевность атмосферы уйдет. Все ж таки — работяги собираются, да после тяжелых смен… Могут и по «начальству» пройтись немягким словцом, а в эту категорию и король, и аристократы с купцами кучей попадают. А тут дворянчик любопытствует под боком.

Шахты были под Уртиром — преимущественно королевской казны и хоть какое-то соблюдение не самых высоких стандартов труда — здесь периодически контролировалось. То есть, не совсем уж скотские условия были — в сравнении с частными или, что вообще — кошмар, нелегальными рудниками. Но, при переизбытке рабочих рук в королевстве, к человеческому ресурсу власти и собственники относились в духе «не нравится — проваливайте, за воротами очередь других дармоедов стоит — на ваши места». Это все мне тоже пояснял мой резидент — для понимания ситуации, куда идем и чего ждать.

Чтобы попасть в образ простого горожанина наверняка, я закупился видавшей виды одеждой в лавке старьевщика. Встретившись с Бретом на подходе к пролетарской питейной, я уже вполне походил на обычного подмастерья. Еще и Иллюзию на лицо накинул — одутловатое неприметное лицо уже слегка накатившего «веселья ради» обычного парня.

Народ в трактире собирался разный. Преимущественно, конечно, шахтеры — кто-то уже переодевшийся и умывшийся, а кто и сразу после смены — щеголяя отличительным «негритянским гримом» (а вы попробуйте смыть с себя накрепко въевшуюся в складки кожи черную пыль антрацита). Были мастеровые городских, более «чистых» ремесел. Были группки молодежи «свободных профессий». Там присутствовало настоящее ассорти — от уличных гимнастов, до бывших коллег Брета. Пойди, разбери, чем там человек днем занимается. Из женского пола — были только дородные сердитые разносчицы (такие, что не постесняются и глиняную кружку о голову заигрывающему хмельному клиенту расколотить), да несколько дам пониженной социальной ответственности.

Разведчик поведал мне, что для ночных гильдейцев подобные концерты — «место работы», но в этом кабаке — карманы проверять «не по понятиям». И в карманах здесь у людей гроши, и народ — шахтеры такой, что по «резкости» блатным не уступят. А песни послушать, да кружку пива или сидра опрокинуть — приходите все, кого запах пота от соседа за стойкой или простота выражений и нравов не смущают.

Мы благополучно устроились за стойкой у стены питейной. До бармена отсюда докричаться было трудновато — но не за этим пришли и не в центре движения людских потоков. На низком помосте в углу зала уже разместились местные аккомпаниаторы — один с подобием гитары или лютни, пара человек с дуделками разной формы и «ударник». Пара высоких цилиндрических барабанов последнего были скорее африканскими по виду — если сравнивать с земными инструментами. Появился и разрекламированный мне бард. Вот и моя очередь ронять челюсть! Здравствуйте, Владимир Владимирович!..

Мужик невероятно походил на Маяковского — высокий, с резкими чертами лица, большими горящими глазами — немного навыкат. Лично я знаменитого поэта по своему малолетству не встречал, но фотографий и рисунков с ним видел предостаточно. Ну и творчество его — мне в юности нравилось. А на мой очень специфический вкус, оценивая уже в мои седые годы — этакий революционный рэп, ежели с новомодными стилями сравнивать.

— Эй народ честной! Кто меня не знает еще, я — Таранис Где-то-Громыхало! Все уже опрокинули по кружке и опять наполнили? — пророкотал бард. Толпа радостно ответила согласным ором и стуком кружек о столешницы. — Тогда мы начинаем!..

И ВИА «Шахтеры» начали. Ну… такое. Стиль исполнения — частушки. Что-то вроде:

«Пропил картуз, пропил пиджак,

Куда ни плюнь — везде кабак.»

Рифмы присутствовали, ухи мне не резали. Публике заходило на ура — что еще нужно, чтобы расслабиться за кружкой пенного после унылых будней. Скоморошья музыка — под похабно-забавные куплеты подходила. Сравнивать подобную эстраду — в этом мире мне было не с чем. Я слышал в Академии игру на лютне отдельных любителей помузицировать — но там, в основном, были протяжно-лирические баллады о рыцарях и их дамах. Здесь — такое творчество точно бы восторгов не вызвало. Ну, надо попробовать будет пообщаться с этим Таранисом. В конце концов, совсем серьезного расчета на идеологический фронт я пока не делал.

Когда музыканты и автор-исполнитель сделали перерыв — промочить горло, я пробрался к сцене, чтобы рассмотреть поближе инструменты. Цедивший пиво Громыхало, заметив мой «профессиональный» интерес к барабанам, добродушно обратился ко мне:

— Музыкой интересуешься, парень? Да стукни, попробуй! Только не сильно! Я разрешаю! — ухмыльнулась знаменитость.

Я пробормотал благодарность и подошел поближе к ударным. По барабанам здесь стучали без палочек — ладонями и основаниями кулаков. Точно — африканцы, только ритмы не те. А мне, под обстановку, вспомнились «Шестнадцать тонн» в исполнении Лорна Грина, и я, при поддержке Системы, легонько выстучал незамысловатый для Земли и небывалый для Лагоса — ритм старого гимна заокеанских шахтеров.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Таранис, — необычно придумал! А слова какие есть для этого?

Да в принципе, там речитатив практически,