Звезда среди ясного неба - Мария Жукова-Гладкова

Отец задействовал все связи, а их у него оказалось немало. И, как он мне потом говорил, сработало мужское братство — он специально находил в разных инстанциях мужиков, которым жены не давали общаться с детьми. Правда, из социальной службы приходили тетки, которым явно пришелся не по душе блуд моей матери с довольно высокопоставленным чиновником, о чем этим чиновницам любезно поведали соседки по дому.

Отец подключил и соседок по дому. И все они выступили на его, то есть нашей стороне. Причина крылась не в желании помочь ему и мне, а насолить моей матери, которой завидовали. Правда, и меня жалели. И про отца говорили: «Какой мужик! За дочь борется!»

Суд был обязан выслушать мое мнение — мне вот-вот должно было исполниться тринадцать. Почему-то судью (женщину) интересовало, что и как я готовлю. Я ответила на все вопросы и поведала, что обращаюсь за советами к тете Зине, тете Свете, бабе Люсе и бабе Кате, которые всегда готовы мне помочь. Все упомянутые тети и бабки выступали свидетельницами. Еще была наш участковый терапевт, которая прекрасно знала ситуацию в нашей семье и сообщила, что в поликлинику Костю вожу я, хотя всех детей даже в моем возрасте водят родители или бабушки.

Меня не просто отдали отцу. Мать лишили на меня родительских прав.

Во время нашей последней встречи в квартире, где она теперь оставалась вдвоем с Костенькой, она с искаженным от ненависти лицом выкрикивала оскорбления в адрес меня и отца. Костя истошно орал. Отец вообще был против того, чтобы мы заезжали в квартиру, он обещал купить мне все новые вещи, но я сказала, что должна забрать его письма, игрушки, которые он покупал мне в детстве, и фотографии, на которых мы засняты с ним. Вещи я тоже забрала. Зачем они матери? Я ничего не хотела ей оставлять!

Потом, когда я уже училась на психолога, я читала много литературы о материнском инстинкте, об отношении матерей к детям. Далеко не у всех женщин просыпается этот самый инстинкт. Есть версии, что он перестал просыпаться в современном обществе.

«Мать любит всех своих детей». Эта фраза всегда вызывала у меня гомерический хохот. Хотя, конечно, масса, даже большинство женщин любят всех своих детей. Но, во-первых, всегда есть любимый ребенок. Умные женщины этого не показывают, то есть стараются не показывать, часто грызут себя изнутри, мучаются, испытывают постоянное чувство вины. Ко мне на прием неоднократно приходили такие матери, которые, чтобы как-то компенсировать веления своего сердца, уделяют больше внимания и покупают больше подарков как раз тому, кого любят чуть меньше. Но сердцу-то не прикажешь! Не объяснишь, почему одного любишь чуть больше. А бывает, что одного любят, а второго нет. Второй раздражает. Или больно смотреть на него, потому что так похож на своего отца, а отец… Могут быть самые разные варианты.

Хотя, если дети от разных отцов, мать вполне может перенести отношение к отцу на ребенка. Одного любила больше. Другой бросил. Или вытирал ноги. Но опять же это может никак не повлиять на отношение к детям. Мать может обожать ребенка от мужчины, которого ненавидит. Мать может обожать ребенка, рожденного после изнасилования неизвестным ей человеком. Просто потому, что это ее ребенок.

К сожалению, очень многие не считаются с чувствами детей, устраивая свою личную жизнь. Закрывают глаза на отношение отчима к падчерице — только бы мужик не ушел к другой. Между собственным ребенком и мужиком могут выбрать второго. Лично мне это трудно понять, но это жизнь.

Я прочитала столько литературы на эти темы (и нашей, и зарубежной), пытаясь объяснить поведение окружавших меня взрослых, что у меня от всей этой информации, казалось, лопнет голова. Но я очень рано решила для себя, что хочу помогать детям, которые волею судьбы оказываются в ситуации, подобной той, в которой побывала я сама в детстве. Дети точно ни в чем не виноваты. Но взрослые часто делают их заложниками ситуации, используют как разменную монету.

Что было со мной дальше? Тетя Тоня оказалась как раз такой женщиной, которая старалась ровно относиться ко всем трем детям — своему сыну от первого брака, общему сыну с моим отцом и ко мне. Только потом я поняла, каких душевных сил ей это стоило. С другой стороны, она очень любила моего отца. Она никогда не сюсюкала со мной, не пыталась мне понравиться, но она никогда не орала — ни на меня, ни на Пашку с Семеном. Если мы что-то делали не так, она объясняла, что мы сделали не так, почему это не так и как нужно. Она не срывала на нас свое плохое настроение, она не огрызалась, когда уставала.

Отец больше всех любил меня, но и мальчишками всегда занимался. Он вывозил нас всех за город, он катался с нами на лыжах, он играл с мальчишками во дворе в футбол, когда я по своей инициативе помогала тете Тоне готовить. Она была поражена, узнав, со скольких лет я этим занимаюсь, но от помощи никогда не отказывалась. У нее ведь на шее было трое мужиков, пусть двое из них маленькие, да еще и я свалилась…

Мальчишки вначале приняли меня в штыки, да и я отнеслась к ним настороженно. Все-таки пример братца Костеньки крепко въелся мне в душу. Но тетя Тоня и отец помогли нам сдружиться. У меня в тринадцать лет впервые появилась семья — в том виде, в котором она должна быть. Я уверена, что ни у отца не было другой женщины, ни у тети Тони другого мужчины после того, как они стали жить вместе. Им было достаточно друг друга и нас троих.

Любила ли я тетю Тоню? Я точно любила отца. К ней — признаюсь честно — у меня таких чувств не было. Я ее немного ревновала к отцу. Но я ее уважала, я была ей благодарна, я ее ценила, причем с каждым годом все больше и больше.

Однажды тетя Тоня принесла с работы журнал, который читала ее коллега, и протянула мне. Там объявлялся конкурс для детей и подростков. Описывалась ситуация в какой-то семье, требовалось дать свою трактовку мотивов каждого члена семьи, свой вариант разрешения ситуации и советы каждому члену семьи о том, как вести себя в этой ситуации и как вести себя в дальнейшем.

Первой конкурсной ситуацией было появление у мамы нового мужа и рождение от него ребенка. И еще в семье была девочка от первого брака, которой запрещают встречаться с родным отцом.

— Попробуешь поучаствовать? — спросила тетя Тоня. — Или тебе это будет больно?

Я попробовала. Потом были еще два задания, с другими ситуациями. Я очень серьезно подошла к делу, я представляла себя на месте всех членов семьи, я заставляла думать Пашку, с которым мы к тому времени были уже не разлей вода, мучила Сеньку. В результате меня перед Новым годом пригласили в редакцию на вручение призов. Поехали мы вместе с Пашкой. Нам было по пятнадцать лет.

В редакции журнала я встретила ту женщину-психолога, которая помогла мне в детстве. В результате я осталась в журнале — и, как уже говорила в начале, до сих пор даю советы, но уже как дипломированный специалист. А может, и как несчастная маленькая девочка, которая вдруг, в одночасье, лишилась любимого отца…

Глава 10

Ни Костю, ни мать я больше никогда не видела и такого желания не испытывала. Оказалось, что у моего отца жива мать, с которой моя не желала общаться. С бабушкой я познакомилась уже после переезда к папе. Я не помнила ее, хотя когда-то видела. Но тогда еще был жив дедушка, и бабушке было не до сына и не до внучки.

Бабушка слегла после инсульта, когда мне было семнадцать лет. Я только что окончила школу, поступила на вечернее в университет и устроилась в уже родной журнал на постоянную работу курьера, совмещая ее с советами гражданам.

Мой отец принял интересное решение, когда пришлось думать, что делать с бабушкой.

— Квартиру хочешь? — спросил он у меня.

— Какую квартиру? — не поняла я.

— Бабушкину.

— Ты о чем?

— Переезжаешь к бабушке, ухаживаешь за ней, ну а потом — квартира твоя.

Возможно, ему требовалось как-то обосновать передачу квартиры мне моим сводным братьям. То есть Пашка по документам не имел к моему отцу никакого отношения (хотя отец не делал разницы между ним и Сенькой), а Сенька имел на наследство те же права, что и я.

Я переехала к бабушке. Отец к нам часто наведывался, привозил памперсы, салфетки для ухода за лежачими больными, пенку для обмывания, одноразовые пеленки. И общался со мной. Возможно, он предложил мне этот переезд, чтобы как раз иметь повод побольше общаться со мной. Ведь раньше вечерами мы сидели на кухне все вместе. Он не мог беседовать со мной один на один и не хотел обижать тетю Тоню.

Да, я уставала, но ведь я была молодая. И учиться мне нравилось, и на работу было ходить в кайф, и отец по крайней мере два вечера в неделю был только мой! И еще раз в неделю тетя Тоня обязательно собирала нас всех на семейный обед, и собирала все годы, хотя Пашка быстро снял квартиру вместе с другом. Но Сенька продолжал жить с родителями, то есть физически жить с родителями, но пребывать в виртуальном мире — он стал высококлассным программистом. А Пашка работал с отцом.