Эффект Гоблы. Книга 1 - Елизар Ветров

кладки.

– Нужно... Убить... Гоблина. Я чувствую его, – промычал зомби., – Но я слаб... Должен стать сильнее.

Глаза Торстейна встретились с округленными от ужаса полусферами какого–то мужчины. У того руки тряслись с перепугу, но он потянулся к ножнам, и подписал себе смертный приговор.

Зомби, казалось, исчез на секунду из виду, а потом появился в паре метров, а его клинок уже чертил смертельную дугу.

– О дааа, как же приятно вновь почувствовать кровь на лице. Но доброй сечи не вышло, – просиял зомби, – Слишком слаб оказался даже для меня.

Внимание Торстейна привлек расшитый золотом шатер чуть в стороне от старых палаток. Он направился туда.

Полог ткани уходит в сторону, и глаза зомби быстро привыкают к полумраку.

– Наверное, это шатер если не конунга, то ярла так точно, – пронеслось в голове у Торстейна, – Негоже воровать у такого человека, но я ему не служу, а охрана тут слабая.

Взгляд сразу зацепился за стойку с оружием, на которой одно крепление было свободным.

Зомби подошел ближе и стал рассматривать топоры, молоты, короткие мечи. Был даже двуручник из добротной стали.

Но рука сама собой потянулась к старому-доброму топору. С этим оружием у души варвара было много воспоминаний.

Одним движении Торстейн вырывает топор, и тот удобно ложится в руку. Меч и щит падают побрякивая на мягкую ткань.

Шорох заставил быстро вскинуть топор, и шарить взглядом по шатру. В углу сидела девушка с растрепанными волосами. В ее глазах не было жизни, только губы беззвучно двигались, будто читая какое-то заклятие.

– Какая-то сумасшедшая, она не представляет угрозы. Тем более на цепи сидит, как дворняга, – подумал Торстейн.

Только рука отодвинула полог шатра, как в грудь вошла стрела. Боли не было, только легкое недоумение – Дэя обещала ему новую жизнь, а не существование в пустой оболочке.

Два стражника увидели перед собой своего бывшего товарища с колотыми ранами на теле, оливковым цветом кожи, и топором в руке. Вдруг его пустые глаза налились кровью, и он резко метнулся в сторону лучника. Смертельный удар принял на щит второй бандит. Лезвие глубоко вошло в дерево, и застряло там. Одним движением руки щит с топором летят на землю, и в ход идут пальцы.

Торстейн хватает голову бандита, и резким движением сворачивает шею. В это же время вторая стрела входит в уже бездыханное тело. Стрелок не продержался и минуты – мало кто может с древком от стрелы в глазнице нормально жить.

Зомби вновь услышал зов Дэи. Богиня как бы намекала, что гоблин еще жив, и его нужно лишить такой привилегии.

В одной из палаток послышался шум, и один из раненных командиров с клинком в руке, зажимая кровоточащий бок, окликнул зомби.

– Что ему нужно? Я не сражаюсь с раненными, – подумал Торстейн. А в реальности же зомби просто повернулся спиной к бандиту, и медленно пошел прочь из лагеря.

***

Молодой парень быстрым шагом шел по извилистым улицам портовой Астории. Несмотря на зной вокруг и полный штиль на море, его голову покрывал глубокий капюшон темного цвета. Плащ же, как парус, указывал направление его движения.

Стук каблуков по мощенным дорогам, казалось, было слышно каждому жителю. Но так только казалось. Парень старался идти быстро, но тихо и не привлекать особого внимания.

Сторонний наблюдатель заметил бы небольшой сверток в его руке, и позвякивающая цепь со знаком папоротника, заключенного в овал.

Последователей Дэи в городе было довольно много, и с каждым годом их становилось все больше. Старый бог Атрэй потерял свою силу столетие назад, и людям пришлось искать себе нового покровителя. Тогда горожанам явила свой лик сама Дэя, пообещал защиту и благословение за преданность и службу даже после смерти. Каждый хотел бы начать жить с нуля, пусть и шансы были довольно малы. Поэтому горожане быстро приняли новое божество, но количество истинно верующих было невелико.

Все изменилось после открытия академии Ровестис. Здесь обучались долгие годы истово верующие люди, которые хотели стать земным клинком в руках божества. Впрочем, нередки были случаи, когда к воротам подбрасывали детей родители, что не могли прокормить крох. Служители также частенько «привечали» уличных сорванцов, обещая сытную еду и крышу над головой.

И вот один из последователей Дэи сейчас целенаправленно шел к лечебнице святой Лебеды. Никто толком уже не помнит, когда она появилась, по городу ходили разные слухи об этом месте, а детей пугали чудовищами, что кричали и выли каждое полнолунье.

Парень остановился у массивных деревянных дверей, и прохожие бы услышали глухой стук.

– Черт, открывайте уже двери, – зло прошипел парень, – Я не могу долго светиться на улице.

Будто кто-то невидимый услышал эти слова, и дверь тут же начала медленно отворяться. Небольшого пространства хватило, чтобы парень быстро юркнул внутрь.

– С чем пожаловали, уважаемый?, – надменно послышался мужской голос, – Сейчас не приемные часы. Надеюсь, вы знаете об этом?

– Прекрасно знаю… мне ли не знать, – тихо проговорил мужской голос, – Лови, и проводи меня в комнату Милисентис.

Ловко выброшенная рука поймала серебряную монету, и вопросов больше не возникло.

– Святая Лебеда заботится о каждом человеке, что в силу разных причин утратил связь с реальностью, – тихо проговорил человек в просторном балахоне, – Многие вовсе не хотят просыпаться, предпочитая наваждения и яркие сны…

Пара шли по узкому коридору, по обе стороны которого были бесконечные деревянные двери.

– Бог–Зверь скоро придет, и заберет всех нас в свою пасть!

– Я не хочу больше есть этого живого цыпленка. Принесите мне желе из дикой ягоды!

А-а-а-а-а-а-а, возрожденная душа охотится на зелень, но ей не победить странника с другого мира!

Шаги людей будто активировали какую-то кнопку, и со всех сторон посыпались полубредовые слова мужчин и женщин, глубоких стариков и молодых.

Последователь Лебеды и бровью не повел на такой аккомпанемент, а парень в плаще и вовсе стал нем, как рыба, после подношения.

– Комната 243, Дора Милисентис, – проговорил балахон, – Напоминаю, что посетителям запрещено оставлять у «постояльцев» острые предметы, веревки, шнурки и все, что может им навредить, даже потенциально.

– Я все это прекрасно знаю, и в сотый раз слушать одно и тоже не намерен.

– Молодой человек, современные люди слушают,