Империя Кремля - Абдурахман Авторханов

Этой победе помогло искусное лавирование украинской дипломатии во главе с Винниченко в продолжающейся войне между Германией и Россией. 27 января 1918 г. Украина заключила договор с Германией и Австро-Венгрией о поставке им хлеба, при условии, что эти страны признают независимость Украины и окажут ей помощь против советских оккупантов. Этот дипломатический шаг оказался настолько дальновидным, что он привел к признанию Украинской народной республики не только германским блоком, но и самой Советской Россией. В Брестский сепаратный мирный договор от 3 марта 1918 г. между Советской Россией и германским блоком был включен шестой пункт, который гласил, что советское правительство признает мирный договор Украины с Германией и ее союзниками, советское правительство признает также независимость Украинской народной республики, обязуясь заключить мирный договор с Центральной Радой, в котором будут определены государственные границы между Украиной и Россией. Однако Украина боролась за независимость от России не для того, чтобы стать австро-германским вассалом. Между тем австрийцы и немцы добивались именно этого. Когда Центральная Рада решительно воспротивилась акциям такого рода, австрийские войска свергли Украинскую народную республику во главе с Радой и власть над Украиной передали генералу Скоропадскому, объявив его гетманом Украины (29 апреля 1918 г.). В ноябре 1918 г. Германия и ее союзники, ослабленные революциями в Австрии и Германии, капитулировали перед державами Антанты, а в декабре 1918 г. был свергнут гетман Скоропадский. Была восстановлена власть независимой демократической Украины, которую возглавила Украинская Генеральная директория (14 декабря 1918 года). Во главе Генеральной директории Украины стали старые украинские социалисты Винниченко и Петлюра.

В феврале 1919 года Красная Армия второй раз оккупировала столицу Украины, но ненадолго. Уже весной войска Петлюры освободили Киев.

Осенью 1919 года последовали тяжелые наступления на Украину сразу с двух сторон — с севера двинулась на Украину Красная Армия, но с юго-востока ее опередила Белая армия генерала Деникина. На этот раз столица Украины оказалась под белыми оккупантами. Удивительны и беспримерны цепкость и упорство украинцев в борьбе за свою независимость. 21 апреля 1920 года правительство Петлюры заключило договор с Польшей о совместной борьбе как против Красной, так и Белой армий. В этом союзном договоре национальные интересы Украины и Польши были вполне идентичны. Красный Ленин и белый Деникин, по мотивам чисто великодержавным различавшиеся между собой только по этим цветам, одинаково были врагами польской и украинской независимости, которую Москве навязали Германия и Австрия в Брест-Литовске по сепаратному миру в марте 1918 года. Когда польские войска вместе с украинскими войсками Петлюры освободили столицу Украины (6 мая 1920 года), то Украинский Народный комитет создал последнее правительство независимой Украины во главе с В. Прокоповичем. Летом 1920 года последовала третья оккупация Украины Красной Армией. 12 июня Красная Армия вошла в Киев. Третья красная оккупация оказалась последней. Украина вновь была включена в состав новой советской империи, ей был присвоен бутафорский статус лжесуверенной Украинской советской республики.

Борьба за независимость Украины проходила в условиях гражданской войны внутри России — между Красной Армией большевиков и Белой или Добровольческой армией бывших царских генералов. Совершенно естественно, что вожди обоих лагерей гражданской войны, при всей разнице их идеологии, были кровно заинтересованы, не только по имперским соображениям, но и в силу интересов военно-политической стратегии, сохранить за Россией такую богатейшую промышленную, хлебную и сырьевую базу, как Украина, к тому же занимающую важнейшую территориально-стратегическую позицию на юго-западе империи. Отсюда значительная часть северной и юго-восточной Украины стала театром военных действий русских армий, воюющих между собой. В силу этого воюющим сторонам было небезразлично, как к той или иной стороне относится украинское национальное движение, точно так же, как самим лидерам Украины было важно использовать их междоусобицу в своих национальных целях.

Но гражданская война по своему характеру является войной социальной и идеологической. Решающую роль в такой войне играет не только оружие, но и политическая и социальная программы. Однако, если гражданская война происходит в многонациональном государстве, то «инородцам» небезразлично, каковы национальные программы воюющих между собой великодержавных лагерей. Это как раз и доказали ход и исход гражданской войны в России. Ее вождями были — со стороны красных ― Ленин, со стороны белых — Деникин. Оба они хотели отстоять «единую и неделимую Россию». Но Деникин открыто провозглашал эту программу и тем самым объявлял новую завоевательную войну нерусским народам, не выиграв еще свою гражданскую войну против красных. Ленин, наоборот, прокламирует во всеуслышание: «если нерусские народы не хотят жить в составе России — скатертью дорога!», хотя тут же добавляет: «Но чтобы вы могли воспользоваться этим своим естественным правом, давайте вместе побьем русского империалиста Деникина!». А как действовал Деникин? Только два примера: когда чеченцы и ингуши потребовали предоставления им внутренней автономии, которую им обещал еще Александр II, то Деникин сжег два десятка их аулов, на что те ответили всеобщим восстанием. Сам генерал Деникин писал, что двигаясь на Москву, он вынужден был оставить одну треть своей армии в Чечено-Ингушетии, борьбу которой возглавили ученики Ленина — Орджоникидзе, Шерипов, Зязиков. Второй пример. Когда бывший коллега Деникина по русской императорской армии, финский генерал Маннергейм предложил ему военно-политический союз против большевиков, то Деникин ответил, что первый человек, которого он повесит после победы над большевиками, будет предатель России генерал Маннергейм!

Деникин был храбрый, честный, искренний и решительный вояка — качества, весьма похвальные для солдата, но явно недостаточные для политика. Он никому ничего не обещал. Россия должна быть «единой и неделимой» и баста! Какой будет социально-политический строй в такой России, он не предрешал, ссылаясь на волеизъявление русского народа после победы. Абсолютно чужда была ему и социальная демагогия, столь свойственная большевикам. Таким образом, когда история поставила нерусские народы перед дилеммой: Ленин или Деникин, то победил Ленин-макиавеллист над прямолинейным воякой.

Причина ясна всем. Ленин обещал русскому и нерусским народам все, чего они себе желали: фабрики и заводы рабочим, вся земля — крестьянам, вся власть Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, гарантированное право нерусским на свободный выход из России. Победив, Ленин сделал Россию такой «единой и неделимой», которая и не снилась Деникину.

Когда Центральная Рада в ответ на ультиматум Ленина о капитуляции, напомнила ему его же собственные писания и первые декреты советского правительства о праве наций на самоопределение, то Ленин, который вдобавок ко всему сказанному был еще и диалектиком, нашелся, как ответить:

«То был вчерашний день истории, к тому же мы признавали право на самоопределение не украинских помещиков и буржуазии, а украинских трудящихся».

Заметим, что в Раде, созданной по типу Петроградского Совета, не было ни одного помещика или буржуя, а ее лидеры — Винниченко, Петлюра, Макаренко были социалистами западноевропейского толка. Как раз западных социалистов Ленин больше ненавидел, чем западную буржуазию. Поэтому свое строительство социализма на Украине Ленин и его Чека начали с уничтожения украинских социалистов. Ленин и его ученик Сталин считали это лучшей гарантией для выкорчевки корней украинского сепаратизма.

IV. Украинизация и ее судьба

Трагедия коммунистов-интеллектуалов в национальных республиках заключалась в том, что они не только верили на слово Ленину, но и были искренне убеждены, что сам Ленин верит тому, что он говорит по национальному вопросу. Поэтому для них все писания Ленина, как и решения апрельской конференции 1917 года, X съезда партии 1921 года, XII съезда партии 1923 года были чем-то вроде «Священного писания». Но странное дело: как только эти коммунисты брались за практическое осуществление теоретических установок Ленина и решений партийных съездов по национальному вопросу в своих областях и республиках, они немедленно оказывались в опале, из которой их не мог вытащить даже сам Ленин (вспомните историю Буду Мдивани и его сторонников в Грузии, историю Султан-Галиева и его сторонников в Татарии и Туркестане).

После смерти Ленина, Сталин, как выражались в Москве, поднял ленинскую национальную политику на высшую ступень. Но, как известно, с высшей ступени и падать страшнее. Это подтвердило новое «контрреволюционное националистическое дело» — «Крымское дело» председателя Крымской АССР Вели Ибраимова в 1928 году. Вели Ибраимов был тем убежденным учеником Ленина по национальному вопросу, который решил превратить Крымскую АССР в по-ленински образцовую советскую национальную республику у ворот Турции, призывая единокровную Турцию создать у себя такие же ленинские порядки, как и в Крыму. Сталин посчитал призывы председателя ЦИК Крымской АССР всего лишь маскировкой его шпионской деятельности в пользу Турции и посадил его со всем крымским правительством в подвал ГПУ. Это было в январе 1928 года. Даже пристрастное чекистское следствие не сумело доказать вину Ибраимова и членов его правительства. В силу этого, его дело не было принято Верховным судом к производству в мае 1928 года. Ибраимова и его людей расстреляли по заочному приговору коллегии ОПТУ. «Крымское дело» в национальной стратегии Сталина имело сигнальное значение, за которым последовала большая серия заочных приговоров ГПУ по аналогичным делам «контрреволюционно-националистических заговоров» грузинских меньшевиков, армянских дашнаков, азербайджанских мусаватистов, чеченских чермоевцев, туркестанских пантюркистов, татарских панисламистов, украинских сепаратистов («Спилка вызволения Украины»), белорусских «нацдемовцев» («Союз вызволения Белоруссии»), в которых оказывались замешанными и неугодные Сталину национальные коммунисты.