«Уходили мы из Крыма…» «Двадцатый год – прощай Россия!» - Владимир Васильевич Золотых

своим безмолвием бросало нам упрек за то, что мы снова вносили в Россию пламя междоусобной распри»[155].

Примерно так же оценивал желание крестьян продолжать войну офицер полевого штаба Врангеля А.А. Валентинов, курировавший работу с прессой. Допрашивая пленных красноармейцев, он писал: «Настроение огромного большинства из них весьма далеко от того, что пишется в газетах. Народ просто устал от войны и ему глубоко безразлично, кто заставляет драться. Многие не боятся говорить совершенно откровенно: «Мобилизуете вы – будем драться у вас против большевиков, попадем в плен обратно к ним, мобилизуют они – будем у них»[156].

Тем временем красные отошли от шока поражений конца мая-начала июня, пополнив свои войска маршевыми ротами и свежими частями. Командование XIII-й армии красных спешно сформировало Ударную группу в составе 1-го Конного корпуса (3800 сабель), 2-й Ставропольской кавалерийской дивизии им. М.Ф. Блинова (1340 сабель) и двух кавалерийских бригад 40-й стрелковой дивизии под общим командованием Д.П. Жлобы[157]. 15 июня Ударная группа перешла в наступление из района Цареконстантиновка – Верхнетокмак с целью рассечь Русскую армию Врангеля на линии Мелитополь – Перекоп, используя при этом свое двукратное превосходство в коннице (8 тысяч красных против 4 тысяч белых). На первых порах красным сопутствовал успех, но потом белые войска сумели организовать активное сопротивление, завязав локальные бои в нескольких населенных пунктах.

Решающее сражение произошло 20 июня в районе немецких колоний южнее Большого Токмака. Барон Врангель сумел сосредоточить здесь ударные силы, подкрепив их аэропланами, артиллерией и броневиками. Артиллерия белых с открытых позиций открыла губительный огонь по коннице Жлобы; врангелевские броневики, стремительно ворвавшись в колонны красной конницы, безнаказанно расстреливали ее. С воздуха пулеметным огнем красных поливали аэропланы белых. «Атакованные с фронта и фланга и поражаемые метательными снарядами нашей воздушной эскадрильи, массы красной конницы смешались и бросились бежать в разных направлениях, – вспоминал об этом бое генерал Врангель. – Большая часть, до двух дивизий, во главе с самим Жлобой, прорываясь на северо-запад, была встречена резервами 13-й пехотной дивизии и бронепоездами, в упор расстреливавшими беспорядочно метавшиеся толпы красных кавалеристов. Жлоба бросился на юг, но здесь попал под удар дроздовцев. Последние, частью сев на повозки, преследовали противника, перехватывая ему дорогу и расстреливая в упор из пулеметов… Остатки красных дивизий были настигнуты в районе Черниговки конницей генерала Морозова и окончательно рассеяны… Красные кавалеристы уже не оказывали никакого сопротивления. Многие бросали загнанных коней и разбегались по хуторам и балкам. Конная группа «товарища» Жлобы была разгромлена совершенно»[158].

Почти вся артиллерия Ударной группы Д.П. Жлобы, свыше 40 орудий, до 200 пулеметов и около 2 тысяч пленных со штабами двух дивизий попали в руки врангелевских войск. Сам комкор Жлоба успел скрыться от белых на автомобиле, «потеряв на полях Таврии и свое войско, и свою боевую славу». Захватив до 3 тысяч коней, белые смогли посадить на них казаков Донского корпуса и 2-й конной дивизии, усилив таким образом свою ударную мощь. В последующие два дня происходили крупные бои корпусов генералов Абрамова, Писарева и Кутепова с бердянской, ореховской и александровской группировками красных. К 23 июня этим корпусам Русской армии барона Врангеля удалось разбить красных, захватив «свыше 11 000 пленных, 60 орудий, 300 пулеметов. 2 броневика и большое количество огнестрельного и холодного оружия. План красного командования очистить Северную Таврию от Русской армии потерпел полную неудачу»[159].

Красное командование, ошарашенное успехами генерала Врангеля, по-своему объясняло свои неудачи. «Врангель впервые применил широкое использование техники в совместной работе с конницей, – оценивал успехи барона главнокомандующий вооруженными силами РСФСР бывший полковник Генерального штаба С.С. Каменев. – Это использование техники в столкновении конных масс послужило основанием наименовать конницу противника «бронированной конницей». Действительно, генерал Врангель сделал опыт забронировать свою конницу автомашинами, вооруженными пулеметами и авиацией. Нам суждено было испытать силу указанной бронировки и сделать ей надлежащую оценку»[160].

Начальник Политического управления Красной армии и член Реввоенсовета Республики С.И. Гусев впоследствии писал, что «Врангелю удалось сказать новое слово в военном деле» и создать новый вид тактического соединения, применявшегося им в Крыму – «бронированную конницу». «Именно на своей «бронированной» кавалерии Врангель основал свой стратегический план, – отмечал С.И. Гусев, – Врангель действовал наверняка: в его распоряжении имелась лучшая в мире конница из прирожденных кавалеристов-казаков, великолепно обмундированная, вооруженная, находившаяся под командой опытнейших генералов-кавалеристов, снабженная огромным количеством бронеотрядов и многочисленными грузовиками с поставленными на них пулеметами, а также эскадрильями аэропланов новейших конструкций. По силе удара, по маневренной гибкости это было самое идеальное войско, какого мир еще не видал»[161].

21—23 июня по приказу П.Н. Врангеля и с благословения епископа Севастопольского Вениамина во всех крупных городах Крыма были отслужены благодарственные молебны по случаю этих побед Русской армии.

После этих побед армии Врангеля в боевых действиях наступило временное затишье, прерывавшееся короткой перестрелкой и кавалерийскими налетами на неприятельские тылы. Обе стороны были истощены недавними боями и занимались пополнением дивизий личным составом, вооружением и боеприпасами.

26 июня в Севастополе под председательством барона Врангеля состоялось заседание крымского правительства. Правитель и главнокомандующий Крыма, доложив об одержанных победах, указал на то, что полученную небольшую передышку необходимо оперативно использовать для приведения в порядок тыла, пополнения и правильной организации армии. «В дальнейшем я намерен бить по частям подходящего противника, – делился своими планами барон. – Необходимо энергично продолжить расформирование и сокращение тыловых учреждений, принимая вместе с тем меры для улучшения материального обеспечения служащих. Для усиления боеспособности армии необходимо обратить внимание на техническое ее оборудование. Снабжение армии аэропланами, автомобилями, броневиками и обеспечение достаточным количеством снарядов и патронов является непременным условием нашего спеха. Для приобретения всего этого необходим достаточный запас иностранной валюты. Таковой должен быть хлеб. Принимая все меры для того, чтобы победить врага, мы ни минуты не должны забывать о необходимости обратить Крым, наше последнее убежище, в неприступную крепость, дабы в случае неудач на фронте мы могли бы держаться в Крыму. Крым должен быть обеспечен всем необходимым – запасом продовольствия, фуражом, углем, нефтью, артиллерийскими запасами.

Отношение населения к армии особенно благожелательно. Необходимо взамен приносимых населением жертв дать населению порядок и улучшить его экономическое положение. Необходимо принять самые срочные меры, чтобы наладить гражданское управление в тылу, ввести волостные земства, обеспечить население наиболее необходимыми товарами – углем, железом, земледельческими орудиями, мануфактурой, обувью… То же и в отношении городского населения и в частности рабочих»[162].

Барона Врангеля поддержал председатель правительства А.В. Кривошеин, подчеркнувший, что «все зависит от наших дальнейших успехов, увеличится занятая нами