Фантаст-окулист - Марчелло Арджилли

А вскоре произошло событие, о котором опять заговорили газеты. В одном музее поймали человека, который бросился с ножом к картине с прекраснейшими красками.

— Ненавижу вас! Ненавижу! — кричал он.

Это оказался тот самый бесталанный художник, бывший директор цирка. Он хотел убить краски. Он не знал, что нельзя убить жизнь.

Какого цвета чувства?

Кто бы мог подумать, что чувства имеют свой цвет? Конечно, никто. А так ли это? Если поразмыслите хорошенько, то и сами поймете: они действительно окрашены — каждое чувство в свой собственный цвет.

Для американцев синий — это цвет, выражающий самую глубокую печаль, а для нас, итальянцев, наоборот, это цвет мечты.

Для мусульман зеленый — цвет священный. И в самом деле он постоянно присутствует на их знаменах. Для других же, напротив, это цвет бедности.

Красный для многих людей — цвет надежды и свободы. А иных он пугает.

Почти во всех странах девушки надевают в день свадьбы белое платье, считая такой наряд добрым предзнаменованием. А для некоторых азиатских народов, напротив, белый — это цвет траура.

Обнаружив, что их воспринимают кому как нравится, краски не на шутку возмутились.

— Хватит, — заявили они, — пусть люди придут к соглашению и договорятся видеть в каждой из нас какое-то определенное значение.

И краски обратились с этой просьбой в Комитет мудрецов. Умные головы выслушали их и согласились, что краски правы.

— Мы немедленно примем меры, — сказал один из мудрецов. — И сейчас же определим, какие чувства вызывает каждая из вас. Зеленый цвет, — мне кажется, тут нет никаких сомнений, — может быть связан только с надеждой.

— Высокочтимый коллега, — прервал его второй мудрец, — не говорите глупостей! Зеленый цвет означает злобу!

— Как вы смеете утверждать, будто я говорю глупости?! Видите, вы так рассердили меня, что я даже покраснел от гнева!

— Но какая связь между красным цветом и гневом? — вмешался третий мудрец. — Слушая такую околесицу, действительно можно покраснеть, но только от стыда!

— Причем здесь стыд! — возразил четвертый мудрец. — Красный — это цвет будущего!

— Господа, перестаньте! — попросил пятый мудрец. — Слушая ваш спор, можно умереть от самой черной тоски.

— Не смейте обижать черный цвет! — вскипел какой-то выживший из ума старец. — В мое время черный цвет…

Ему даже не дали договорить:

— Замолчите! Незачем вспоминать самый мрачный период нашей истории!

Спор разгорался все жарче.

— Оставьте политику! — предложил кто-то. — Самый изысканный цвет — серый. Взгляните на мой костюм. Разве вы не пожелтели от зависти?

— Значит, зависть, по-вашему, желтого цвета? Не говорите ерунду!

— А вы замолчите!

Мудрецы так распалились, что едва не подрались.

— Все ясно! — решили краски. — Они никогда не придут к согласию. — И ушли.

И с тех пор люди по-прежнему облачают свои чувства в те цвета, какие им хочется. И если разобраться по существу, это самое правильное решение, потому что во всем и всегда нужно быть как можно свободнее, даже если имеешь дело с красками.

Впрочем, можно придумать весьма интересную игру, если соединять тот или иной цвет с разными чувствами. Например, как вы думаете, какого цвета одиночество, любовь, скука, симпатия? Ну, и так далее.

Игра в прятки

Как обычно, главный счетовод Фемистокл Солера вышел из дома ровно в семь утра, чтобы первым прийти в контору.

И как обычно, должно быть, оттого, что очень гордился своим положением начальника, шел с гордо поднятой головой. Ну и, как всегда случается со всеми, кто не смотрит под ноги, Солера часто спотыкался и падал.

В то утро именно из-за этой своей привычки идти, высоко подняв голову, он первый заметил это.

— Невероятно! — воскликнул он.

И в самом деле, в небе не имелось ни малейшего намека на голубизну. Над головой вообще никакого неба не было — оно просто исчезло.

Другие прохожие, видя, что солидный господин что-то внимательно рассматривает в небе, последовали его примеру, и вскоре все тоже шли по улице, задрав к небу нос.

И все повторяли: «Невероятно!»

Но больше всех жителей в городе удивилась маленькая Луиза.

Утром, перед тем, как отправить дочку в школу, мама послала ее в погреб за оливковым маслом.

Время шло, а Луиза и не думала возвращаться. Она не могла глаз оторвать от потолка в погребе — он оказался немыслимо голубой. Будто вся голубизна неба собралась тут.

Луиза тоже хотела уже воскликнуть: «Невероятно!» — но Голубой Цвет остановил ее:

— Тсс! Не шуми! — шепнул он. — Я играю в прятки с другими цветами, и сейчас моя очередь прятаться.

Какого цвета слова

Кто бы мог подумать, что слова имеют цвет? Конечно, никто. А может, все же имеют? Внимательно присмотритесь, и вы тотчас убедитесь: они действительно окрашены — каждое слово в свой собственный цвет.

Банан, канарейка, лимон, мимоза — какого они цвета? Ясно какого, не так ли? А снег, молоко, заяц-беляк, сметана, мел? Конечно, белые, какие тут могут быть сомнения! А черным окрашены слова уголь, траур, ночь, пантера (черная, разумеется). И легко представить, какого цвета пламя, язык, солнце, сердце.

Между тем, как это ни странно, сами краски тоже никогда не интересовались, какого они цвета. А когда призадумались как следует, в тот же день взбунтовались.

— Пора кончать с подобной несправедливостью! — потребовали они. — Сколько можно обижать нас! Почему нас печатают в книгах или в газетах только черными? Мы имеем право, чтобы нас окрашивали нашими природными цветами. А если люди не понимают этого, мы сами позаботимся о справедливости!

И в тот же миг во всех книгах, газетах, журналах, во всех школьных тетрадях и учебниках каждое слово приняло свой собственный цвет. «Банан» повсюду напечатан ярко-желтыми буквами, «огонь» — ярко-красными, «листья» — зелеными, а «снег» белыми, да такими, что слово это почти сливалось со страницей. Казалось, радуга вдруг рассыпалась по всем книгам, газетам, журналам и учебникам, и дети стали читать их с удовольствием. И сами писали слова разноцветными чернилами. Представляете, как весело стало учиться!

Праздник

Как-то раз, проснувшись воскресным утром, люди не узнали свой город: исчезли все краски. Казалось, такого и быть не может, и готов спорить, что не каждый из вас способен представить себе мир без красок.

Здания, машины, дороги, деревья — все вокруг стало прозрачным как стекло. Жители с испугом смотрели друг на друга: волосы превратились в какие-то бесцветные нити, кожа стала бледной, как у покойников, а одежда утратила все свои краски, сделалась блеклой и неприглядной.

Город просто невозможно стало узнать, будто его населяют призраки, да к тому же немые, потому что от удивления люди потеряли дар речи. Слышались только возгласы ребятишек:

— Что случилось? Конец света?

Нет, это оказался не конец света, а праздник. Да-да, праздник! Это обнаружили однако только Филиппо и Нелла, собравшиеся поиграть в то прекрасное утро на своей любимой полянке за городом.

Хоть и опечалило их случившееся, они все же решили отправиться туда на прогулку. Дорога — совершенно обесцвеченная — словно пропала, деревья казались сделанными изо льда, а трава выглядела стеклянной.

Но когда Филиппо и Нелла пришли на свою полянку, то едва не ослепли от буйства немыслимых красок. Дело в том, что все исчезнувшие в городе краски собрались здесь. Это оказалось поистине фантастическое зрелище. Покинув все, что они окрашивали, краски утратили форму вещей и теперь легкими широкими волнами — красными, желтыми, коричневыми, самыми разными — весело резвились на лугу.

Дети с удивлением смотрели на это чудо, не догадываясь, что краски взяли себе выходной день, желая устроить праздник.

И действительно, они беззаботно танцевали и развлекались. Захваченные общим весельем, ребята тоже принялись играть. Они пригоршнями ловили порхающие краски и лепили из них, словно из пластилина, желтых и красных куколок, голубых в полоску лошадок, синие домики с изумрудными крышами, пестрые, как радуга, автомобили. Когда же детям надоело это занятие, они дунули на свои игрушки, и те словно растаяли.

Но Филиппо и Нелла продолжали развлекаться: играли с красными шарами, бросая их друг другу, плавали, словно в море, в синей краске, прятались в густой яркой-преяркой зелени, похожей на джунгли у экватора — попробуй найди! Но больше всего им нравилось окрашивать в разные цвета самих себя. Стоит только нанести на себя какую-нибудь краску, и тебя уже никто не узнает!

— Смотри, я стал негритенком! — рассмеялся Филиппо.