Тюрьма для тысячи кукол - Елена Донцова

– Она тебе наплела, что я там был? – снова скривился в усмешке Артем.

– Нет, Лада здесь вообще ни при чем. Я сам помню. Ты же знаешь, я был там.

Артем молчал и продолжал смотреть на Ладу таким взглядом, как будто именно она была его главным врагом. Слов Николая он, кажется, не слышал. Но едва тот открыл рот, чтобы сказать что-то еще, как старший брат заговорил:

– Знаю, что был. Только видеть ты меня никак не мог. Потому что не было меня у дома! Наболтала тебе сестренка! Нашел кому верить!

Николай молчал. Лицо его побелело, и Лада вдруг всем нутром ощутила, какое разочарование он сейчас переживает. Ей хотелось крикнуть, что брат говорит неправду, но ее пугал полный ненависти взгляд Артема.

– Где же ты был в ту ночь? – тихо, безнадежно спросил Коля. – Ведь не дома сидел?

– Конечно не дома! – с вызовом ответил Тема. – Только, знаешь, ты моего отца со своим папашкой не ровняй. Неужели думаешь, отец взял бы меня с собой, зная, на какое дело идет? Что, такое в голову не приходило?

Лада, затаив дыхание, уставилась на брата. Она догадалась, что сейчас Артем сказал правду и что он не остановится на этом. Старший брат опустился на кровать, Николай тоже расслабился.

– Отец вообще ни о чем мне не рассказывал, – уткнувшись взглядом в пол, заговорил Артем. – После похорон матери он все время уходил из дому, нас, детей, будто не замечал. Я не знал, что у него на уме. И на всякий случай всюду бегал за ним. Держался сзади, прятался за углами. Сыщик из меня никакой, но отец по сторонам не смотрел. И если замечал меня, то не спрашивал, что я здесь делаю, просто отправлял домой. А я делал вид, что ухожу, а сам продолжал следить. Я очень боялся за него…

Однажды ночью я услышал, как скрипнула входная дверь. Хорошо хоть, заснул в тот вечер не раздеваясь. Вскочил и побежал на улицу. Во дворе увидел отцовскую фигуру. Он что-то нес в руках, я узнал канистру с бензином. Отец ее дня за два зачем-то принес в дом и держал в прихожей. Вроде как для приятеля… Я бежал за ним через весь город, потом по лесу. В общем, я уже догадался, куда он идет. До особняка Мартова пешком от нашего дома – минут сорок. А в лесу в это время суток сплошная темень, шагу не ступить. У отца-то был фонарик, я сперва ориентировался по световому пятну от него. Но потом отстал и окончательно потерял тропу. Полчаса метался по лесу, пока не увидел зарево. Уже когда подбегал к забору, наткнулся на отца. Он брел на тропинке, весь обожженный, в дымящейся куртке. Я потащил его в сторону дома. По пути он наполовину бредил, наполовину рассказывал, что произошло. Так я узнал про женщину с ребенком на балконе. И как отец пытался добраться до них по лестнице, но лестница прогорела. Потом он сказал про мальчика во дворе, который вроде не пострадал. Я упрашивал отца пойти в больницу, но он все повторял, что мальчик его видел и нужно срочно бежать из города. Дальше, думаю, сестренка тебе все уже рассказала.

С минуту в номере никто не произносил ни слова. Артем тяжело дышал, словно заново переживал события десятилетней давности. Николай словно превратился в изваяние. Лада с тревогой переводила взгляд с одного на другого. Николай заговорил первым:

– Спасибо, что рассказал мне все, Артем, – негромко сказал он. – Это очень важно для меня. И хочу еще сказать, что если ваш отец вернется к вам, я не стану… восстанавливать справедливость. Единственное, о чем я прошу, – дай мне возможность поговорить с ним…

Закончить Николай не успел, Артем с воплем вскочил с кровати:

– Так ты и это ему рассказала, дрянь! – и набросился на сестру с кулаками.

Лада с визгом выскочила из номера и помчалась по коридору. За спиной раздавались звуки потасовки. Вылетев в холл, она кинула торопливый взгляд через стеклянную дверь гостиницы и увидела Андрея, который стоял на дорожке в той же позе, в которой она его оставила. И смотрел на крыльцо корпуса. Девушка в ужасе забилась за диван, села на корточки и прикрыла голову руками, как будто так она сделалась менее заметной.

Прошло несколько минут, а может, часов. Нет, не часов – в холле по-прежнему было темно и тихо, гостиница все еще спала. Кто-то заглянул за диван и погладил ее по плечу.

– Вставай, страдалица, – услышала она голос Николая.

Он помог ей выйти на открытое пространство, опустился на корточки, ловкими движениями очистил ее джинсы от налипшей пыли. И протянул руку.

– Пойдем, – сказал он просто, как о чем-то давно решенном.

– Куда? – пискнула Лада.

– Пойдем поищем тебе другое убежище. Ведь Артем несется сейчас на всех парах к твоему номеру, а твой приятель контролирует подходы к гостинице. В общем, тебя обложили.

– И что мне делать?

– Ну, я же предложил свою помощь. Идешь?

– Иду, – решительно отозвалась Лада.

Николай взял девушку за руку и повел через систему коридоров к черному ходу. Вскоре они вышли на улицу позади гостиницы и быстро скрылись в туманной полумгле.

Сначала Лада шла молча, вцепившись в ладонь своего спутника. Слишком много всего случилось с ней, и на разговоры не осталось сил. Только через четверть часа молчаливой прогулки по утреннему городу она спохватилась и спросила:

– Куда ты меня ведешь? В ту квартиру, где твоя мать и Марина? Лучше убей меня своими руками!

Николай засмеялся, ободряюще сжал ее пальцы.

– Нет, конечно, я же еще не сошел с ума. Ты не волнуйся. Я снял квартиру.

– Когда ты ухитрился ее снять? – насторожилась Лада. – Не ночью же? Вчера о квартире и речи не шло.

– Откуда ты знаешь? – безмятежно улыбнулся парень.

– Ну, если бы ты снял ее раньше, то вчера бы предложил мне там остаться. А ты только и делал, что гнал меня в гостиницу. Нет, тут что-то не сходится!

Николай снова засмеялся. Потом легонько дернул девушку за выбившуюся из хвоста прядку.

– Какая же ты самоуверенная, а? Сразу решила, что эта квартира предназначена для тебя!

От этих слов Лада застыла на месте.

– Не для меня? Ну, тогда я лучше вернусь обратно в гостиницу! Пусть уж Артем меня добьет!

– Да ладно тебе! – Взяв ее за руку, Николай потянул за собой. – Для кого же еще, в самом деле. Там даже твое любимое мороженое в холодильнике тебя дожидается. Просто я был не уверен…

– В чем?!

– В том, что поступаю правильно, – тихо сказал Николай. – К тому же главным здесь оставалось твое решение.

– Но ведь я еще вчера все решила! – заволновалась Лада. – Я говорила тебе об этом! Разве нет?

– Ты говорила, а я вот почему-то не поверил. – Николай остановился посреди тротуара, лицо его помрачнело, в глазах появилось выражение мучительного сомнения. – Я и сейчас, по правде сказать, ни в чем не уверен. Просто не хотелось оставлять тебя наедине с разъяренным братцем. Но, возможно, через пару часов он успокоится и…

Лада перепугалась. Зачем только она затеяла этот дурацкий разговор про квартиру, когда все складывалось так хорошо?! Теперь ее любимый снова начал колебаться и, не ровен час, отправит ее обратно к родственничкам.

– Нет, нет, не смей говорить так! – закричала она и устремилась вперед. – И дело совсем не в моем брате! Его я не боюсь. Но неужели ты не понимаешь, что мы должны быть вместе?! Всегда, всегда!

Она не замечала, что кричит на всю улицу. На них уже оглядывались редкие прохожие. Николай легонько прикрыл ей ладонью рот и сказал:

– Не кричи, Лада. Мы уже пришли. Вот этот подъезд.

Лестница тянулась бесконечно. Лада не заметила, на какой этаж они поднялись. Заскрипела, приоткрываясь, дощатая дверь, молодые люди вступили в духоту и мрак прихожей. Николай зажег свет, и Лада обнаружила себя в центре узкого коридора, в котором двоим было не развернуться. Из ободранной стены торчали пустые крючья обломанной вешалки. Линолеум под ногами от старости пошел волнами, цвет его больше не угадывался. Лада оглядывала все это убожество почти с ужасом, Николай молча наблюдал за ней. Потом сказал:

– Сама видишь, квартирка неважнецкая. Летом трудно снять что-то приличное. Но я тут все намыл. Хотя это не очень-то помогло.

Он подавленно пожал плечами.

– Ничего страшного. – Лада энергично затрясла головой, потом скинула ветровку и ловко набросила ее на один из крючьев вешалки. Ей вдруг стало легко и весело. Она чувствовала необходимость как-то приободрить Николая, который, кажется, окончательно пал духом.

– А где мороженое? – спросила она, улыбаясь и потирая руки. – Ужасно хочется есть.

– Иди на кухню, – велел Коля. – Сейчас сварю кофе. В смысле продовольствия я нормально подготовился.

Кухня не производила такого тягостного впечатления, как прихожая. Была чистенькой и светлой, и дух в ней был вполне жилой. В отворенную форточку сочилась сладковатая свежесть. Лада подумала, что легко бы согласилась жить с Колей даже в такой плохонькой квартирке. Пусть только он попросит ее об этом.

– Почему ты все-таки решил забрать меня с собой? – спросила она, когда они уже сидели за столом, пили кофе и ели пломбир из мисочки. – Вчера ты твердил, что семья важнее всего. А после моего побега они точно взбесятся и назад меня не примут. Так что ты попал: придется возиться со мной до старости.