Как закалялась сталь - 2057 - Елизавета Огнелис

вдруг заговорило человеческим голосом.

Да я сам справлюсь, - уверенно сказал Сергей.

А тебя..., - Марат выждал малюсенькую паузу, как будто искал слова. - Вас никто особо не спрашивал, милейший. Алёна уже взрослая девочка, и вполне способна самостоятельно принимать решения, - на этот раз в голосе был слышен рык молодого льва и лязг железных гусениц.

Сергей больше не улыбался. Он даже сжал кулаки.

"Ну давай, бычок, - подумал Марат. - И я буду бить твою голову об асфальт из захвата до тех пор, пока у тебя все зубы там не останутся...".

Ну, вы ещё подеритесь, горячие и молодые, - вдруг сказала Алена. - Конечно, любезный Марат, вы получаете мое согласие. Только побежим, а то простудимся.

Ну, пока, голубки, - попрощалась она, и не оглядываясь - легко побежала к выходу со школьного стадиона.

Глава 10

Как обычно на второй перемене Марат пошел к спортивному городку. Раз подъем переворотом, два, три... Из дверей школы, огибая бегающих под ногами младшеклассников, вышла Ирина Комарова. Марат понимал, что у них будет серьезный разговор, но не думал что так скоро. Семь подъем переворотом, восемь, одиннадцать, шестнадцать...

Ира некоторое время стояла, и смотрела на юношу, который спокойно делал на перекладине то, что не под силу ей сделать никогда. И он это делал легко, непринужденно, не один раз. Даже не десять. Все также спокойно, как хорошо отлаженная машина – подтягивание, ноги вверх, выход на две руки. Без какого либо видимого напряжения и усилия – тело словно само собой скользило вокруг железной трубы. Мощное равномерное дыхание.И когда тело, сжатое в пружину на самом верху, вдруг расправлялось вниз – по земле проносился явно ощутимый ветерок. Внезапно она поняла, что до сих пор на самом деле никогда не видела столь явно ощущаемой мужской мощи. Как завороженная девушка смотрела на игру гладких мышц под блестящей кожей, и на какое-то мгновение представила – что реально могут сделать эти мышцы, на пике своего усилия. Это превращение мальчика в юношу, в мужчину – по настоящему завораживало. Уф, аж мурашки по спине…

Нечаев, - позвал мурлыкающий голос.

Марат сделал ещё один переворот, и только потом соскочил. Обернулся на двух малышей, мучающих себя, и самый низкий турник.

Эй, мелюзга, свалили отсюда. Пока не прописал целебных пенделей каждому, - после этих слов малыши как настоящие волшебники - растворились прямо в воздухе.

Чего надобно, красавица? - спросил Марат поворачиваясь уже к Ире. - Я весь у ваших ног...

Вот какой ты наглый стал, Маратка, прямо не узнать. Хотя это хорошо, даже привлекает, твоя наглость...

Давай, не тяни, чай не комплименты пришла рассыпать...

Во-первых, - Ира прямо на глазах преображалась. Из секс-дивы - в яростную кошку. На тигрицу она не тянула, но крови ей явно хотелось.

Ты молодец сегодня, хорошо увел эту корову. И прямо показал, что эта резиновая кукла теперь твоя. Уже хорошо. Сережа все понял правильно. Но эта дурища может не понять. Это как раз второе, - собиралась с мыслями Комарова. - Так вот, второе. Ты должен...

Я что-то тебе должен? - усмехнулся Марат.

Я прошу, - мгновенно поправилась Ира. - Чтобы ты охомутал эту… овцу. Нечего так смотреть. Да, прошу. Чтобы она в тебя втрескалась, чтобы ты имел во все её резиновые щели и отверстия. Чтобы она и подумать не могла о другом, чтобы... Она ведь тебе понравилась? - с надеждой спросила Ирина.

Ещё как, - отозвался Марат.

Ну вот видишь как все просто. Она тебе, ты - её. Я помогу если надо советом, и чем могу...

Ну, так то, ты мне нравишься гораздо больше, - резонно заметил юноша.

Да при чем здесь я? - чуть не вскипела Ира. Но мгновенно собралась:

Я тебе буду очень должна...

А вот это совсем другой разговор!

Очень должна, или очень сильно должна? – по пацанским понятиям Марат был обязан уточнить.

Если человек тебе "должен", то он отдает долг тем, чем взял.

Если "очень должен" - то отдает долг, и что-то добавляет сверху. Иногда просто доброе слово, а иногда и услугу - по своему усмотрению.

Но если ты "очень сильно должен" - то кредитор вправе потребовать сам, что он хочет в уплату. Такими словами не бросаются. Но и уточнять обязательно.

Очень должна, - Ирка тоже была прекрасно в курсе порядка вещей. - Отдам на выбор. Все, кроме... Кроме секса. Уяснил?

Марат размышлял. Само задание было ему по душе, и, естественно, очень льстило. Опять же стимул - не выставить себя никчёмным идиотом перед потенциальной первой красавицей школы. Да и другие плюшки… очень даже ничего.

Я согласен. Не боись, подруга, все будет по высшему разряду...

Но запомни, Маратик, если эта бегемотина ещё раз хоть посмотрит на Серёжу, я ведь не остановлюсь. Я буду очень сильно тебе должна, по настоящему. Но ты у меня за это ей руки и ноги выдернешь, скальп мне принесешь, и пригоршню зубов, бусы из них сделаю. Она на инвалидной коляске всю жизнь проведет, вздрагивать будет от каждого шороха...

"Ну, Сережа, тебе капец с такой женой, - вдруг подумалось Марату. - Ты, братец, по струночке в строгом ошейнике ходить будешь".

Ладно. Да понял я, - прервал кровожадные мечты малолетней маньячки Марат. - А то мне самому уже страшно. Задача ясна, приступаю к выполнению. Держи в курсе, если они вдруг чудить начнут, мне сразу звони-пиши, я разберусь. Ну и Алёну-великолепную приберу в свои загребущие ручонки, будь спокойна.

Ирина смерила парня оценивающим взглядом. Конечно, если кому мозг руками и ногами вправить - лучше кандидата не найти. Но здесь - справится ли?

Я на тебя надеюсь, - процедила Ира сквозь зубы. - Не подведи.

Развернулась, собираясь было уходить. Тем временем Марат оценивал количество зрителей бесплатного шоу. Нормально, вполне достаточно любопытных глаз.

Он в два шага догнал принцессу, мечтающую стать королевой, и несильно хлопнул ее. Да, именно по тому самому месту. С удовольствием ощутив, какое у Ирки это место упругое.

Это что ещё! - бешенно развернулась Комарова. - Ты чего себе позволяешь?

Скотина, - сказал улыбаясь Марат.

Что?!

Ты чего себе позволяешь, скотина? – спокойно дополнил он ее фразу. - Остынь, подруга. На нас вся школа из окон смотрит. И Сережа твой тоже. Этот шлепок, короче... Ты мне должна. Была очень. А теперь