Чарующая бесполезность - Татьяна Нильсен

от таких кавалеров. А вот этот, последний, задержался возле неё достаточно долго, по моему уже больше года. Я его толком не знаю, хотя Светочка уже появлялась в моём доме вместе с ним. Об этом человеке вы лучше узнаете у Пети, это её сын.

— В каких отношениях вы находитесь со своими партнёрами?

— Странный вопрос. Деловые, какие ещё могут быть. Мы часто не сходились во мнениях по некоторым вопросам, но как-то удавалось обходить острые углы. И скажу вам честно, последнее слово всегда было за мной, потому что я основной держатель акций концерна и генеральный директор.

— Трения возникали по каким позициям?

— В основном по социальным. Я считал и считаю, что сотрудников, в том числе и тех, кто просто чистит навоз, нужно уважать и создавать для них достойные условия труда. Я закладывал в смету крупные суммы на модернизацию, на медицинскую страховку и на многое другое. Не все согласны с моим мнением, но были вынуждены подчинится. — Гульбанкин налил в стакан воду из пластиковой бутылки и жадно выпил. — Мы не дружим в полном понимании слова, но ходим друг другу в гости и поздравляем с днём рождения.

— Картина вырисовывается такая— отравить хотели вас, но по чистой случайности вино выпила Светлана. Кому нужна была ваша смерть? — Шапошников ждал, а Эдуард Аркадьевич опустив глаза молчал. — Я понимаю, что вы не хотите никого обвинять, но кто-то же это сделал? В случае вашей смерти, кто унаследует имущество?

Гульбанкин тяжело вздохнул:

— Завещание я составил ещё тогда, когда мне поставили страшный диагноз. В то время я был близок к смерти и обратился к нотариусу. У меня нет прямых наследников, и что-то я отписал Петру— своему пасынку, что-то своим партнёрам— хотелось сохранить «Сливочное царство» в процветании, некоторые средства на благотворительность, дом и весьма приличную сумму Марине Веденеевой.

— Это ваша любовница?

— Ну если вам угодно это так называть.

— Кто-то знал о завещании?

— Особенно я об этом не распространялся, — бизнесмен замешкался, — но после изнурительной болезни я был несколько сентиментален, хотелось облагодетельствовать близких людей и я намекал, что благодарность будет.

— Светлана тоже есть в завещании?

— Она бы промотала всё в короткий срок на шмотки и на любовников. Петя никогда не оставил бы мать без финансовой поддержки, я в этом уверен.

— Вы можете сказать фамилию вашего нотариуса?

— Конечно. Это Петрушевский Филипп Филиппович, его офис в центре. — Гульбанкин снова забрался ногами на кровать. — Извините, но я так устал, мы можем продолжить в другой раз?

— Конечно. Только последние два вопроса. — Шапошников достал из папки фотографию Константина Троепольского, убитого во Франции и распечатанный на принтере листок с раздутым лицом неизвестного мужчины, выловленного в реке, и протянул Гульбанкину. — Вы знаете этих людей?

Бизнесмен смотрел несколько секунд, потом кивнул:

— Вот это Троепольский, а про второго я ответить затрудняюсь. Очень знакомое лицо, но мне надо подумать.

Что-то дрогнуло в лице Гульбанкина и полицейский понял, что тот знает обоих.

— Эти двое, так же как и вы, перед смертью получили игральную карту пикового вальта.

— Мне надо подумать. Поговорим потом, завтра. Я очень устал.

Гульбанкин отвернулся к стене, и полицейский понял, что больше от него ничего не добьётся, во всяком случае сегодня. Он также уяснил, что на правильном пути, все эти смерти связаны между собой. Но внутренний голос промямлил вяло— пресса мелькала и пестрила страшилками о том, что объявился маньяк, который убивает богатых бизнесменов и оставляет знаковую карту. Не исключено, что тот, кто подкинул эту улику хотел направить следствие по ложному следу.

Шапошников вышел на свежий воздух и вздохнул полной грудью. Он наконец-то начал понимать всю прелесть отказа от дурной привычки. Разноцветные ароматы остро проникали в сознание. Запах скошенной травы и тут же звук газонокосилки в сквере напротив, сирень к середине июня уже отцветала, но кусты ещё отдавали последнее амбре, неподалёку летал дивный аромат кофе. Сергей обернулся и увидел кафе-автомат, он потряс мелочью в кармане и набрал на «Эспрессо». Он уселся на скамейку одной рукой держа пластиковый стаканчик, а другой набрал номер Земскова.

— Володя привет. Ты обещал оказать мне помощь. Нас только двое, и мы зашиваемся. — полицейский помолчал несколько минут потом продолжил. — Да не шуми ты, я всё понимаю, но мне нужна вся информация по поводу того где играют, какие ставки, в каких домах и хотя бы примерный контингент. Нет, мелочь дворовая не нужна, ставки очень высоки, если игрок лишается жизни.

Они ещё разговаривали несколько минут, потом Шапошников спохватился, он совсем перестал следить за временем— в Управлении уже должны появиться свидетели.

Наступил вечер и Рафик, шагая по коридору к своему кабинету досадливо думал, что если он каждый день будет проводить на работе по четырнадцать часов, то его любимая Наташа затоскует от одиночества. Она ещё толком не знает город, не обзавелась друзьями, приятелями, и сидеть одной в пустой, съёмной квартире радость не великая. Он достал из кармана телефон и набрал номер.

— Привет любимая. Ты в порядке? Я ещё задержусь буквально на час. — Рафик слушал ответ и расплывался в улыбке. — Какое счастье, что ты у меня есть!

Он отключился и толкнул дверь кабинета. В дверях он нос к носу столкнулся с Шапошниковым, который уже собирался уходить.

— Я думал ты уже вареники трескаешь возле телевизора. — устало пробурчал Сергей. Лучше бы он вообще ничего не говорил про еду. При мысли о варениках с капустой, политых жёлтым маслом его мозг, сообщившись с желудком подняли голодный вой. У него не появилось даже маленького перерыва, чтобы перекусить. В животе плескался только крепкий кофе. Раньше, когда он курил, сигаретами можно было заглушить чувство голода, но сейчас что бы он не пихал в рот— леденцы, семечки или жвачку от этого только больше хотелось есть. — Давай где-нибудь перекусим. Жена с сыном на даче, в холодильнике шаром покати.

— Нет Серёга, извини, меня Наташа дома ждёт. — Рафик достал из папки бумаги. — Короче— на официанта было совершено покушение.

— Ничего себе! — Шапошников быстро забыл о голоде. — Почему мне не позвонил?

— Как там закончили, сразу прибежал отчитаться. Я быстро, сам понимаешь, с некоторых пор меня дома ждут. — Рафик начал рассказ с того момента, как попал в ресторан «Северная Пальмира» и перепрыгивая через некоторые события приблизился к повествованию о том, как очутился в квартире у Кравцова. — После того, как я разговаривал с ним по телефону и договорился о встрече, прошло не более двадцати минут. Убийца или уже находился в квартире, или вошёл