Заколоченные Сердца - Рут Стиллинг

с этим как можно скорее.

Марго слегка морщит лоб.

— О, это нельзя отправить по электронной почте, — она слегка ерзает на стуле. — Это ждет тебя на столе.

Точно. Теперь я в замешательстве.

Танцуя между столами по пути в свой угол кабинета, я чувствую, что все взгляды устремлены на меня. Что. Происходит?

Я заворачиваю за угол и чуть не роняю свой кофе, когда замечаю своё “сообщение”.

Там, на моем столе, сидит во всей своей мужской красе не кто иной, как Джон Морган. Я мысленно проклинаю себя за то, что не прихорошилась сегодня утром. В унынии я надела серую юбку-карандаш и простую белую блузку, которую не помешало бы прогладить. Я не стала утруждать себя мытьем головы, поэтому собрала волосы в высокий хвост и завершила свой великолепный образ парой черных туфель на каблуках двухлетней давности, которые знавали лучшие дни.

Джон же примостился на краю моего стола, одетый в черные брюки и серую рубашку, пара пуговиц расстегнута, обнажая часть его скульптурной груди. Поверх него надета черно-белая куртка команды Scorpions с вышитым на левой груди номером двадцать два. Его растрепанные каштановые волосы оттеняют серо-стальные глаза, а довершает его вызывающий вид кепка Scorpions, надетая задом наперед, и белые кроссовки.

У меня перехватывает дыхание от предвкушения, когда я подхожу к нему. Чего он хочет? Почему он здесь? Положив сумку и куртку на другую сторону стола, я оглядываю комнату и замечаю, как тридцать человек быстро поворачиваются к экранам, делая вид, что занимаются своими делами.

Очевидно, что у нас есть аудитория, и нам нужно немного уединения, чтобы поговорить.

— Может, пойдем туда? — мой голос звучит почти шепотом, когда я указываю на комнату для совещаний, которая, как я знаю, свободна по крайней мере на несколько минут.

Джон замолкает на секунду, его взгляд скользит по моему телу так, что воспламеняют мою душу, а затем он встает из-за стола. Он мягко улыбается, но улыбка не доходит до его глаз, и я могу сказать, что он встревожен, что беспокоит и меня.

— Конечно, показывай дорогу.

До соседней комнаты всего несколько шагов, но с каждым шагом мои ноги слабеют. Я чувствую его присутствие и запах его пряного, но сладкого одеколона. Мой затылок горит, и я чувствую, как его глаза сверлят меня сзади. Напряжение нарастает. Я просто хотела бы, чтобы он выбрал более подходящее время для появления, а не в понедельник утром, в моем офисе, при свидетелях.

Я открываю дверь конференц-зала и вхожу внутрь, придерживая её для Джона, и она с мягким щелчком закрывается за нами.

— Присаживайся, если хочешь, — я указываю на четыре свободных стула, стоящих вокруг круглого стола.

Он не садится, а вместо этого подходит ближе ко мне, так что нас разделяет всего несколько дюймов. Слава Богу, окна закрыты жалюзи, потому что эта встреча выглядит как угодно, только не профессионально.

— Мне нужно было увидеть тебя, Фелисити, — его слова звучат хрипло, и теперь, когда я подхожу к нему ближе, я вижу усталость в его глазах, как будто он не спал несколько дней. У него тяжелые и поникшие плечи, и я знаю, что он сожалеет о том, что произошло в субботу вечером.

— Ты видела фотографии, не так ли?

Это не вопрос. Джон собирается снова заговорить, но закрывает рот, его челюсть напрягается, когда кадык дергается от тяжелого глотка.

— На них всё не так, как кажутся, Фелисити. Я знаю… — он снова замолкает, когда его руки взлетают к затылку и крепко сжимают его. — Я знаю, как всё выглядит, но на самом деле всё было не так.

Я выдыхаю. Я так чертовски напряжена, что каждая мышца в моём теле ноет.

— Ну, мне они показались довольно обличающими, Джон. — мой тон звучит недоверчиво и резче, чем я намеревалась. Он пытается снова что-то сказать, но я останавливаю его, выставив руку между нами. — Послушай. На самом деле не имеет значения, что думаю по этому поводу я, пресса или остальной мир. Ты одинок и явно провёл хорошую ночь. Эти снимки ничем не отличаются от сотен других, сделанных за время твоей карьеры, и на следующих выходных они будут в корзине мусора и просто макулатурой.

Эти слова кажутся такими же нелепыми, как и звучат. То, что я думаю, действительно имеет значение. У меня раскалывается голова и дома стоят две пустые упаковки из-под "Ben & Jerry", как свидетельство того, насколько это важно.

Джон морщит лоб, его глаза почти остекленели от боли. Он отводит взгляд и смотрит в пол, прежде чем снова поднять голову ко мне. Его взгляд становится обжигающим, и, Господи, это так напряженно. Он подходит ко мне ещё на пару дюймов ближе, пока я не чувствую, как его дыхание обдавая меня жаром.

— Значит, тебе всё равно, что я делаю или не делаю с другими женщинами? — он так близко, что всё, о чем я могу думать, — это о его губах на моих.

Словно рефлекторно, я облизываю губы, моё тело воюет с моим разумом из-за этого мужчины.

— Это не так просто, — объясняю я.

— Это простой вопрос, — возражает он, не отрывая взгляда.

— Ладно. Я не могу солгать и сказать, что, увидев тебя с брюнеткой в том баре, я не почувствовала боли. Потому что было больно, больше, чем мне хотелось бы, и больше, чем должно было быть, — я едва могу дышать, мои легкие сжаты, но я полна решимости высказать всё это. — Потому что ты и я, — я указываю на нас. — Мы никто. У нас нет прав друг на друга, — я замолкаю, пытаясь собраться с мыслями. — Я раздражена этим. Я не должна была так себя чувствовать.

Уголки губ Джона слегка приподнимаются, и в его глазах появляется облегчение. Он кладет руку мне на затылок, его огромная ладонь ласкает мое лицо, грубый, мозолистый большой палец нежно поглаживает мою щеку, и от этого движения по мне пробегают электрические волны.

— Тебе станет легче, если скажу, что я схожу с ума с субботнего вечера? — его большой палец всё ещё проводит по моей скуле. — Тебе стало бы легче, узнав, что девушка прикасалась ко мне, сидела у меня на коленях и поцеловала меня, и всё это без моего разрешения? — он наклоняется ещё ближе, наши носы почти соприкасаются. — Тебе станет легче, если ты узнаешь, что сразу после окончания этого видео, я убрал её цепляющиеся ноги со своей талии и потерял самообладание, объяснив, что у меня есть девушка?

Девушка?

— И тебе станет легче, если