На грани развода. Вернуть любовь (СИ) - Романова Злата

По ее округлившимся глазам я понимаю, что сказал что-то не то. Черт!

– Ну, ты поняла, о чем я. Нет причин волноваться.

– Ты прав, – удивляя меня, согласно кивает Алиса после нескольких секунд раздумий. – Спасибо, Глеб. И прости, что сорвалась на тебе. Я просто… Это так ужасно! – Она внезапно закрывает лицо руками, громко всхлипывая. – Все навалилось разом! Я не знаю, что мне делать. Я так устала…

Я стою в растерянности, не зная, что сказать, и самым тупым образом похлопываю ее по плечу, что дает Алисе повод обнять меня и повиснуть на мне практически мертвым грузом, рыдая в полную силу.

Ну вот что за напасть! Как же эта женщина любит обнимать кого ни попадя. Я уже становился ее жилеткой, как и наш лечащий врач и даже медсестра. Алиса все время лезет обниматься к чужим людям, словно это в порядке вещей! А мне стой тут как истукан и дожидайся, пока она прекратит истерику.

– Давайте я провожу вашу жену в туалет, чтобы умыться? – предлагает услужливая медсестра, которая до этого делала вид, что не слышит нашу перепалку.

– Все, Алис, хватит, – хлопаю ее по плечу. – Иди умойся. Ты же не хочешь пугать сына?

Она разжимает руки и отстраняется от меня, все еще всхлипывая, но послушно идет за медсестрой, благодаря ее по пути. Я же возвращаюсь в палату к Вове, думая над тем, как мы проведем ночь вместе, и эта мысль меня отчего-то пугает. Что мне делать, если он закатит истерику? Разве пятилетние дети не плачут, поняв, что мамы рядом нет и она ушла, оставив их на попечении малознакомого дяди?

Глава 14

Ксюша

Наверное, я прочитала это сообщение тысячу раз, пытаясь понять, о чем там речь. Но ответ очевиден, он лежит на поверхности и означает крушение всех моих планов и надежд, крах нашего с Глебом брака. Вот только я не представляю, как сделать решительный шаг и покончить с ним.

Не знаю, кто такой Вова, но раз ему нужна няня, значит это ребенок. А Глеб отродясь не сидел ни с чьими детьми, если только не считать того случая с дочкой Демида, но тогда с ним была я. Сам он не справился бы, да и не согласился. А его скрытность в последнее время? Наши ссоры?

Пока я размышляю об этом, в голове невольно всплывают истории других женщин, которые тоже вот так жили, не зная, что у мужа на стороне есть другая женщина. В худшем случае – даже другая семья.

В глубине души тлеет надежда, что я ошиблась. А вдруг это и правда дурацкая ошибка? Почему я жду самого плохого, даже не дав шанса Глебу оправдаться? Боясь показаться глупой и разрушить брак по надуманным причинам, в которых он обвинял меня последние дни, собираюсь написать ему СМС. Звонить за рубеж не буду. Вдруг он занят, отвлекать его от работы я не хочу.

Подобрать слова непросто. Я с ностальгией вспоминаю те времена, когда писала Глебу всякую романтическую чушь, не боясь быть смешной и навязчивой. Сейчас же медлю, не зная, что ему написать. Кажется, что каждое мое, даже самое невинное, слово может спровоцировать конфликт.

В этот момент я как раз получаю сообщение на почту. Пролистав, вижу, что пришли результаты анализов. Врач настоятельно просит меня приехать в больницу, и с замирающим сердцем я еду туда. Откладываю мысли о Глебе на потом, впервые удивляясь тому, каким несущественным становится все остальное, когда ты думаешь о здоровье своего ребенка. Это странное ощущение помогает мне немного прийти в себя и перестать строить нелепые теории на ровном месте. Глеб приедет, и мы разберемся.

– К сожалению, анализы не очень хорошие… – начинает врач после приветствия и обычных, присущих случаю формальностей.

Слышу, как сквозь вату, то, что она объясняет, прикрыв глаза и стараясь отгородиться от действительности.

– Мне очень жаль. На этом сроке прерывание беременности – довольно-таки легкая процедура. Одна таблетка – и все. Дальше мы будем наблюдать вас. Генетические отклонения случаются даже с самыми здоровыми парами. Вам не стоит винить себя. Но лучше не рисковать, потому что ребенок может быть нежизнеспособен, либо же его жизнь будет полна мучений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Какой процент риска? – спрашиваю я, сжав челюсти до боли, а ногтями впиваясь в мякоть ладоней. – Каков шанс, что я рожу больного ребенка?

– Достаточен для того, чтобы я посоветовала вам прервать беременность, – голос доктора мягкий, но это не спасает меня от понимания всего ужаса ситуации.

Я не рожу этого ребенка. Не рожу.

– Я могу подумать? – задаю вопрос той самой маленькой девочки, которой меня так часто попрекает Глеб, и, когда гинеколог меня отпускает, выхожу из кабинета, приваливаясь к стене.

Дрожащими руками достаю телефон. Сейчас мне не до сантиментов. Набираю номер мужа, параллельно думая о том дурацком сообщении. Мысли гудят в голове, сводя меня с ума. Если у него есть другая женщина и ребенок, сейчас он может быть с ними, на той самой процедуре, о которой она писала. Истерический смешок подкатывает к горлу, и я не сдерживаюсь и хлюпаю ртом, когда Глеб отвечает.

– Снова занят? – спрашиваю, услышав довольно-таки резкое «Да».

– Да, я… с партнерами, – говорит он неразборчиво, отходя подальше от какого-то скопления народа. – Что случилось, Ксюш? Вроде договорились, что я завтра приеду.

– Это значит, что я и позвонить не могу? – огрызаюсь и ощетиниваюсь, совсем не чувствуя надежды на адекватную беседу.

Он какой-то взвинченный, нетерпеливый, будто торопится куда-то, а я его отвлекаю. Но сейчас не тот момент, когда он может просто отмахнуться от меня.

– Я у врача. Она дала мне результаты анализов. Глеб, ты меня слышишь? – зову его, услышав тишину на другом конце связи.

– Да, я тут, слушаю. Что с ними?

– Все плохо, Глеб, – говорю неожиданно жалким голосом.

Он мне так нужен сейчас рядом, так нужна его поддержка! Но все, что я могу, это слушать его дыхание и с колотящимся сердцем ждать ответа.

– Насколько плохо? – задает он четкий вопрос.

– Она сказала, сказала… – слова не идут, не могу выговорить ту самую фразу, облечь неприглядную правду в реальность.

– Я понял, – пораженно говорит Глеб, и мне кажется, я слышу в его словах горечь. – Я приеду и мы обсудим с тобой, что делать.

– Она сказала, что это всего лишь одна таблетка, – продолжаю травмировать себя, не в силах остановить поток слов. – Всего лишь одна маленькая таблетка, и все закончится. Беременность будет прервана. Нашего ребенка не будет.

– Так, Ксюша, – осекает он мягко, но слова режут без ножа: – Ребенка еще нет. Мы с тобой говорили про это. Не драматизируй. Это простая физиология. Врач лучше знает. Она не стала бы без причины посылать тебя на искусственное прерывание.

Скорее всего, я бы прислушалась к его словам и восприняла их иначе, не будь этой чертовой СМС в моем телефоне! Глеб, так запросто говорящий о решении моей проблемы, сейчас может находиться рядом с другим ребенком. Эта мысль слишком страшна, чтобы в нее поверить, поэтому мой мозг ее отталкивает, но злость – она никуда не девается!

– Ты доволен, да? Рад, что получил ровно тот результат, которого хотел? Не надо и переживать, что родится нежеланный ребенок! Нашей крошке не дано увидеть свет, потому что ее папа не хотел рождения!

– Ксюша, остановись, – мрачно предупреждает муж. – Ты снова переворачиваешь мои слова. Я понимаю, что тебе плохо, но нельзя так остро воспринимать ситуацию. Повторюсь – это пока не ребенок. Ты наделяешь полом нечто, что даже не имеет его в зачатке! Он еще не сформирован у плода! Набор клеток, который собрался неверно. И современная медицина дает тебе шанс исправить ошибку! А что делаешь ты? Медлишь, продлевая свои мучения. Давай я поговорю с врачом и запишу тебя на процедуру прямо сейчас, а то ты доведешь себя. Позвони маме, пусть она приедет и поддержит тебя. Либо дождись меня, я буду завтра. Мы пройдем через это вместе.

– А если я не буду прерывать беременность? Если я возьму на себя риск, Глеб? – выпаливаю, прежде чем подумать, то, что диктует мне сердце. Разум ушел погулять.