Яростный свет (ЛП) - Стоун Кайла

Сайлас поежился. Его плечи опустились. Казалось, вся борьба, которую он вел внутри себя, угасла, потерпев поражение. Как минимум сейчас.

— Мы можем завтра сдохнуть, — дрогнувшим голосом сказал он.

— Можем. Но некоторые вещи стоят того, чтобы за них умереть. Если мы победим — если мы изменим мир и спасем всех этих людей, — оно того стоит.

— Ты готов пожертвовать своей жизнью?

Мика не колебался.

— Конечно.

Слова Сайласа прозвучали так тихо, что он едва расслышал их.

— А как насчет Амелии?

В глазах Мики все затуманилось. Он быстро моргнул, чтобы прояснить зрение.

— Она готова пожертвовать собой, чтобы спасти других. — Мика неистово молился, чтобы до этого не дошло. Он бы тысячу раз пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти Амелию. Чтобы спасти Габриэля. Чтобы спасти всех людей, которых он любил больше, чем себя.

За их спинами заскрипела дверь, открываясь с едва уловимым шипением. Тео выкатился на крыльцо и встал между ними. Через приоткрытую дверь доносился низкий напряженный гомон.

— Уже давно наступил комендантский час. Мы не хотим привлекать нежелательное внимание. Особенно сегодня. Лучана сказала, что вы можете остаться здесь. Слишком рискованно пытаться вернуть вас в сельскохозяйственный сектор.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Мика.

Тео колебался, закусив нижнюю губу.

— Знаете, Фиона — хорошая девушка. Она верная и храбрая. — Он бросил укоризненный взгляд на Сайласа.

— Ей нравится флиртовать с тобой.

Сайлас хмыкнул.

— Ее чувства не слишком взаимны.

— Она любит флиртовать со всеми, дружище. С парнями и девушками. Ничего личного или серьезного. У нее нелегкие времена. Она приехала сюда три месяца назад с родителями и своим другом. У Фионы иммунитет. Как и у ее матери. Но она видела, как погибли ее отец и друг. Ты мог бы относиться к ней помягче.

Сайлас прочистил горло. Он поглубже засунул руки в карманы. На его лице промелькнула редкая эмоция — раскаяние.

— Хорошо. Я поговорю с ней.

Брови Мики удивленно взлетели вверх.

— Разве ты не знаешь, что я живу ради твоего одобрения? — Сайлас закатил глаза. Он криво ухмыльнулся. — Я способен на человеческую порядочность. Не делай вид, что сильно удивлен.

Мика начал уверять, будто вовсе не собирался, но все, даже Тео, знали, что это ложь.

— Главное, не привыкай. — Сайлас повернулся и зашагал обратно в дом.

Несмотря на обстоятельства, тревогу, напряжение и надвигающееся на горизонте нешуточное противостояние, Мика усмехнулся.

Тео уставился в небо.

— Что теперь?

Мика проследил за его взглядом. Звезд не было видно, но он знал, что они попросту спрятались. Звезды все еще оставались там, ожидая, когда пройдет надвигающаяся буря. Он вспомнил свою любимую цитату из «Графа Монте-Кристо».

— «Вся человеческая мудрость заключена в двух словах: ждать и надеяться». Так что мы ждем. И надеемся.

— А завтра?

Мика уставился на едва различимые очертания гор над тускло поблескивающими строениями Убежища.

— Завтра мы будем сражаться за все, что имеет значение.

Глава 15

Габриэль

Габриэль сузившимися глазами следил за Цербером, почти надеясь, что тот сделает неверное движение и даст Габриэлю повод расправиться с ним. Ни на секунду Габриэль не забывал, что Надиру убил именно Цербер.

Габриэль, Цербер и двадцать лучших бойцов Патриотов ждали своей очереди, чтобы залезть в бочки в транспортном грузовике Убежища. Пустые бочки из-под горючего покрыли свинцом, чтобы скрыть тепловые излучения их тел от инфракрасных сканеров у служебного входа в Убежище.

— Знаешь, люди, на самом деле, слабы. — Цербер прислонился к стволу сосны на обочине дороги, чистя ножом почерневшие ногти. — Они готовы предать друг друга ради куска хлеба. Они жаждут того, чего не могут иметь. Они сломают полмира, чтобы получить то, что хотят.

Он бросил на Габриэля холодный, хитрый взгляд.

— А что ты готов уничтожить, чтобы получить желаемое?

Главарь Охотников за Головами слишком много болтал. Каждое его слово словно иглами вонзалось в барабанные перепонки Габриэля. Он старался не представлять, как голыми руками вырывает из этого подонка жизнь.

Габриэль ненавидел, когда его заставляли работать с Цербером. Клео и генерал Ривер настаивали на том, что Охотники за Головами нужны им для победы в войне. Цербер выторговал себе свободу в обмен на информацию о местонахождении «Фантома».

Клео пообещала ему жизнь Цербера, как только все закончится. Габриэль не был уверен, что сможет ждать так долго.

— Ничего.

Цербер сдвинулся с места. Белая волчья шкура развевалась на его широких плечах, колыхаясь на ветру. Высокий, с мощной грудной клеткой и накачанными мышцами на руках, он представлял собой грозную фигуру.

— Ты и твой брат любите одну и ту же девушку.

Осколок боли вонзился в сердце Габриэля. Он стиснул челюсти до хруста в зубах.

— Заткнись.

— Или лучше сказать, кого ты уничтожишь?

— Я бы никогда не причинил вреда Мике.

Цербер беззлобно рассмеялся.

— А я разве сказал, что ты причинишь ему вред? Мужчины испокон веков сражались за право обладать желанными женщинами. Так уж повелось.

— Я бы никогда не стал сражаться со своим родным братом. — Но однажды Габриэль уже это сделал. Он наставил пистолет в спину брата.

Габриэль вздрогнул при этом воспоминании. Ему хотелось верить, что он никогда бы не нажал на курок. Но это была ложь. В самой глубине его души пряталась тьма, уродливое, порочное существо.

Если бы Симеон приказал ему убить Мику, Габриэль нажал бы на курок. Точно так же, как он предал Амелию, отдав ее Симеону, а затем Кейну, он сделал бы то же самое со своим братом.

Он с усилием втянул воздух, прогоняя тревожные мысли из головы. В кармане Габриэль нащупал лоскут голубой ткани с головного платка Надиры, который хранил при себе после ее смерти, с тех пор как она отдала за него свою жизнь, подарив искупление, что он совершенно не заслуживал.

Он изменился. Теперь он стал другим человеком. Лучше себя прежнего.

Цербер наблюдал за ним с хищным блеском во взгляде, словно оценивал Габриэля в поисках слабых мест, щелей в его броне. Цербер пытался вывести его из равновесия перед битвой. Но зачем? С какой целью?

— Кто ее защитит? — ехидно спросил Цербер. — Мы оба знаем, что у твоего брата нет того, что нужно. Он бета. Мягкий, слабый, годится для воспитания детей и домашних дел, и мало для чего еще.

— Мой брат — один из самых храбрых мужчин, известных мне. Ты ничего не знаешь. — Габриэль на мгновение представил себе, как вырывает язык этого убийцы с корнем. — Хватит болтать, Цербер. Пока я тебя не заткнул.

— Видишь? Вот о чем я говорю. Он не альфа. Не то что ты.

Габриэль не стал обращать на него внимания. Он провел рукой по волосам, осматривая деревья и пустую дорогу, если не считать полудюжины Патриотов, готовящих грузовик. Напряжение переполняло каждый дюйм его тела, натянутое, как резиновая лента, готовая вот-вот порваться.

— Девушка, которую ты любишь, — протянул Цербер, упорно продолжая дразнить Габриэля. — Она особенная. Я понял это, когда впервые ее увидел. Красивая. Недоступная. С виду кроткая, но под безупречными манерами скрывается упрямство. Я в своей жизни усмирил свою долю строптивых лошадок и…

Сжимая челюсти и сверкая глазами, Габриэль резко развернулся к нему, держа правую руку над прикладом пистолета наготове.

— Не смей больше говорить о ней.

Цербер с лукавой усмешкой поднял обе руки ладонями вверх. Его серо-голубые глаза сверкнули жестоким весельем.

— Она пробуждает в тебе зверя, ведь так?

Габриэль отвернулся, стиснув челюсти. Он не мог позволить себе думать о таких вещах перед схваткой. Обо всем, что он мог потерять. Все то, что он уже потерял и никогда не сможет вернуть. Подобные мысли грозили ему гибелью.

— Как далеко ты пойдешь, чтобы спасти ее, а, Габи? Собираешься спалить Убежище дотла?