Соседские войны - София Чар

нашего дома!

Что-то в этой мысли мне не давало покоя, что-то очень знакомое.

Светящийся в темноте…

— Да чтобы вам жить еще лет триста и двести ползать! — чувствуя, что еще немного, и я взорвусь от негодования, разом сместившего страх, я просто бросилась к окну.

Вот в этот конкретный момент мне не было дела ни до чего. Было только одно желание: на долгие годы подвергнуться анафеме бабушкинского коммитета, придушив деда Никифора. Взобравшись на подоконник, я попыталась посмотреть вниз, но угол обзора не позволял увидеть, что происходило у окна этажом ниже.

— Второе окно открывается? — уже не испуганно, а с какой-то долей азарта поинтересовалась я.

Воронов не ответил, молча направившись ко второму окну. По тому, как быстро и решительно он сдвинул с дороги столик я пришла к двойственному выводу: окно открывалось, и соображал мужчина все же быстрее Ирки. Совсем не желая оставаться в стороне от раскрытия преступления века, я наощупь попыталась пробраться поближе к второму окну. Но как не спешила, к щелчку и сочному «Вашу ж мать!» не успела.

— И кому в голову это взбрело? — мрачно поинтересовался Воронов, наполовину высунувшись из окна.

На мгновение испытав желание ткнуть мужчину под ребра, я, плюнув на все, взобралась на подоконник с другой стороны, выглянув на улицу поверх головы Воронова. Да, не ошиблась. Внизу, на пушистом кустарнике любимой всеми нашими бабулями спиреи, которую те охраняли с рвением церберов, раскинулся «призрак».

Впрочем, сейчас эта светящаяся простыня на, я подозреваю, деревянной крестовине выглядела не так устрашающе, как измятые ветки кустарника. Даже мне, стороне пострадавшей от этого произвола, стало немного жутковато от того, что сделает пенсионная гвардия с виновником такого несчастья.

— Не волнуйся, утром ему будет плохо и от любимой супруги, и от товарок любимой супруги… — с некоторым злорадством заметила я.

Нет, я не имела ничего против наших соседей сверху, а конкретного виновника даже уважала, но за мои седые волосы пусть ему немного да потреплют нервы.

— Я так понимаю, издеваться надо мной в этом доме решили все? — мрачно осведомился Воронов.

Ох, знал бы ты, как сильно мне хочется сказать «да», но, учитывая мою неустойчивую позицию у открытого окна — не рискнула. Даже если выживу, окончательно измятую спирею мне не простят. Захоронят под ней же для удобрения и в назидание младшему поколению.

— Нет, в идеале ты вообще не должен был это заметить. Это пугало.

Приподняв бровь, мужчина снова взглянул вниз.

— Для жильцов?

— Для ворон! — фыркнула я, все же спускаясь с подоконника.

А что? Зато теперь точно могу сказать его создателю, что пугало действенное, раз повергло в шок даже такую паскудную птицу, как эта. Впрочем, понимая, что мой ответ мужчину не успокоил, пришлось продолжить:

— Дед Никифор, сосед ваш сверху, увидел моего Ворона. Когда я его только принесла, он у меня ночью немного светился. Я рассказала о люминесцентных красках, и он решил сделать пугало на дачу — выкрасить простыню. Но, видимо, Варвара Борисовна оказалась не в восторге и спускать творение пришлось скрытно, чтобы она не заметила и не высказала свой «не восторг» уже радикально. Он часто так делает.

Внимательно выслушав меня, ответил Воронов не сразу. Только вздохнул и тяжело опустился на подоконник. Да, кажется, наш домик уже довел мужика.

— С каждым днем мне все больше кажется, что я ошибся адресом и поселился в психушке.

— Ты сюда отлично вписываешься, так что адресом не ошибся. — постаравшись все же улыбнуться, предельно любезно ответила я.

И, о чудо, в ответ даже не прилетело ответной язвительности. Только усмехнувшись, Воронов покачал головой и поднялся с места. Да, эффект у такого полуночного потрясения был и правда убойный.

— Там на кресле шмот и сумка Иркины — передай, и пусть уже… — махнув в сторону, начал было он, но договорить не успел.

Дом снова сотряс крик, при чем уже со стороны моей квартиры.

Успев обменяться с мужчиной взглядами, я первой бросилась вперед. Но как не спешила на лестничную площадку успела выскочить уже после того, как по лестнице затопотала Ирка, что было духу уносясь прочь.

Так, это уже интересно. Мой сосед сверху вдруг объявился и тоже пугала решил поспускать? Несколько подозрительно заглянув за распахнутую дверь, я решила первым делом проверить более правдоподобную версию.

— Кис-кис, Ворон… — уныло протянула я.

И, о чудо, не ошиблась! Сперва из глубины квартиры раздалось недовольное «мяу», а после показался и второй «нечистый».

Воронов за моей спиной сдавленно кашлянул, маскируя смешок, а мне оставалось только закатить глаза. Ну, а что: не поставила борщ в холодильник — получай «кровавого котика» в россыпи капусты.

— Ворон, я тебя тихо ненавижу… — только и смогла протянуть я.

Мало того, что сейчас мне нужно будет вытирать пол, так еще и на завтра я осталась без еды. Но больше всего раздражение вызывало другое. Оставить просто так сбежавшую Ирку мне не позволит все та же совесть. По нашему двору в халате вышивать имею право только я!

Вот только самому котяре до этого дела явно не было. Смерив меня уничижительным взглядом, он только демонстративно задрал хвост, важной походкой направившись вниз по лестнице.

Ну, да, какое царю дело до холопских возмущений!

Знаете ли вы, насколько сильно я люблю публичные мероприятия и митинги? О, вы не знаете, какой великой страстью я пылаю к такого рода сборищам. Еще со школьной скамьи, когда нас путем индивидуального отлова отправляли на вынужденную отбывку на спартакиадах и «веселых» стартах, я приобрела к такому времяпрепровождению дикую аллергию. И не в том дело, что я — асоциальный тип.

Разве что немного.

Нет, в целом, я была не против встретиться с друзьями и пострадать ерундой. Только моя судьба и здесь не оставляла меня без надзора. Всякий раз, когда мне до безумия не хотелось идти, когда кровь из носа нужно было сбежать — меня обязательно отлавливали.

И не то, чтобы я особенно удивилась звонку в шесть утра от Надюхи, которая мрачно сообщила, что к девяти нам