Том 1. Стихотворения - Константин Бальмонт

У развалин Помпеи. Осень, 1897

Аккорды

Единство в разногласии.

Джон Форд

Аккорды («Мне снился мучительный Гойя…»)

Мне снился мучительный Гойя, художник чудовищных грез, —Больная насмешка над жизнью, — над царством могилы вопрос.

Мне снился бессмертный Веласкес, Коэльо, Мурильо святой,Создавший воздушность и холод и пламень мечты золотой.

И Винчи, спокойный, как Гете, и светлый, как сон, Рафаэль,И нежный как вздох, Боттичелли, нежней, чем весною свирель.

Мне снились волхвы откровений, любимцы грядущих времен,Воззванья влекущих на битву, властительно-ярких знамен.

Намеки на сверхчеловека, обломки нездешних миров,Аккорды бездонных значеньем, еще не разгаданных снов.

Три символа

Явились в мир уже давно, — в началеНаивных и мечтательных времен,Венчанный змей, собака, скорпион,Три символа в Персидском ритуале.

Венчанный змей — коварство и обман,И скорпион источник разрушенья,Их создал грозный царь уничтоженья,Властитель зла и ночи, Ариман,

Но против духов тьмы стоит собака.Ее Ормузд послал к своим сынам, —Когда весь мир уснет, уступит снам,Она не спит среди ночного мрака.

Ничтожен скорпион, бессилен змей,Всевластен свет лучистого владыки,Во тьме ночной звучат над миром клики:«Я жду! Будь тверд! Я жду! Благоговей!»

Музыка

Мы слышим воздушное пенье чудесной игры,Не видя поющего нам серафима.Вздыхаем под тенью гигантской горы,Вершина которой для нашего духа незрима.

И чувствуем смутно, что, если б душой мы моглиДостичь до вершины, далекой и снежной,Тогда бы загадки печальной ЗемлиМы поняли лучше, упившись мечтою безбрежной.

Но нет, мы бессильны, закрыта звенящая даль,И звуки живые скорбят, умирая,И в сердце обманутом плачет печаль,И, гаснут, чуть вспыхнув, лучи недоступного Рая.

Спящая Мадонна

(Сассоферрато, в музее Брера, в Милане)

Сонмом духов окруженная,В ярком свете чистоты,Тихим вихрем вознесеннаяЗа пределы высоты,Над уснувшим полусонная,Матерь Бога, это Ты!

В безгреховности зачавшая,Вечно-девственная Мать,Сына светлого пославшаяСмертью новый свет создать,Всей душою пострадавшая,Как могла лишь мать страдать!

Нерассказанная гением,Неисчерпанность мечты,Сон, зовущий к сновидениям,Просветленные черты,Вечный луч над вечным тлением,Матерь Бога, это Ты!

Пред картиной Греко

(В музее Прадо, в Мадриде)

1

На картине Греко вытянулись тени.Длинные, восходят. Неба не достать.«Где же нам найти воздушные ступени?Как же нам пути небесные создать?»

Сумрачный художник, ангел возмущенный.Неба захотел ты, в Небо ты вступил, —И, с высот низвергнут. Богом побежденный,Ужасом безумья дерзость искупил.

2

Да, но безумье твое было безумье священное,Мир для тебя превратился в тюрьму,Ты разлюбил все земное, неверное, пленное,Взор устремлял ты лишь к высшему Сну своему.

Да, все монахи твои — это не тени согбенные,Это не темные сонмы рабов,Лица их странные, между других — удлиненные,С жадностью тянутся к высшей разгадке миров.

Отверженный

Отчаянье исстерзанной души,В свидетели тебя я призываю,Что я не спал в изнеженной тиши,Что я не шел к заманчивому Раю.

Я светлого покоя не хотел,Боясь забыть о тех, на ком проклятье,Меня манил мучительный удел,Меня влекли отверженные братья.

Не ангелы, а демоны со мнойПечальную дорогу совершили,И дни мои в обители земнойРазвеялись, как груда темной пыли.

Камея

Клеопатра, полновластная царица,Сон Египетских ночей,Чаровница и блудница,Озаренная сияньем ускользающих лучей.

Ты окутана немеркнущей славой,И доныне сохранил,Отблеск славы величавойНа волнах своих ленивых плодоносный сонный Нил.

Дочь надменного владыки Птоломея,Я дарю тебе свой стих,Потому что ты, камея,И в любви и в самой смерти непохожа на других.

Пламя

Нет. Уходи скорей. К восторгам не зови.Любить? — Любя, убить, — вот красота любви.Я только миг люблю, и удаляюсь прочь.Со мной был яркий день, за мной клубится ночь.

Я не люблю тебя Мне жаль тебя губитьБеги, пока еще ты можешь не любить.Как жернов буду я для полу детских плеч.Светить и греть?.. — Уйди! Могу я только жечь.

Полуразорванные тучи

Полуразорванные тучиПлывут над жадною землей,Они, спокойны и могучи,Поят весь мир холодной мглой.Своими взмахами живымиОни дают и дождь, и тень,Они стрелами огневымиСжигают избы деревень.

Есть души в мире — те же тучи,Для них земля — как сон, как твердь,Они, спокойны и могучи,Даруют жизнь, даруют смерть.Рабы мечты и сладострастья,В себе лелеют дар певца,Они навек приносят счастье,И губят, губят без конца.

Когда же?

О, жизни волненье! О, свет и любовь!Когда же мы встретимся вновь?Когда я узнаю не сны наяву,А радостный возглас: «Живу!»

Мы детство не любим, от Солнца ушли,Забыли веленья Земли,И, сердце утратив, отдавшись мечте,Слепые, мы ждем в пустоте.

Отступники между уставших врагов,Мы видим лишь гроб и альков,Холодное пламя yгacших светилНад царством цветов и могил.

Английский пейзаж

В отдаленной дымке утопаяПривиденьями деревья стали в рядЧуть заметна дымка голубая,Чуть заметные огни за ней горят

Воздух полон тающей печалью,Все предчувствием неясным смущеноЧто там тонет? Что за этой далью?Там как в сердце отуманенном темно!

Точно шепот ночи раздается,Точно небо наклонилось над землейИ над ней, беззвучное, смеется,Все как саваном окутанное мглой.

В Оксфорде

Словно усыпаны хлопьями снега,Искрятся яблони, млея в цветахВетер, о ветви ударив с разбега,Шепчет и прячется в дальних кустахВ парке мечтательном лунная нега,Лунные ласки дрожат на листах.

С башен доносится бой колокольный,Дремлют колледжи в объятьях тенейСладостный час для души недовольной,Стройные мысли сплетаются в ней,К небу уходят от горести дольной,Беглость минут выступает ясней.

Дышат деревья, их пышность нетленна,Грезят колледжи о Средних ВекахЗимние думы промчатся мгновенно,Воды проснутся в родных берегахВремя проходит, мечта неизменна,Наше грядущее в наших руках.

Вечер

Удвоены влагой сквозною,Живя неземной белизною,Купавы на небо глядятИ дремлют прибрежные травы,И внемлют их вздохам купавы,Но с ними вздохнуть не хотят.

На озере, тихом и сонном,Наскучив путем раскаленным,Качается огненный лик, —То Солнце, зардевшись закатом,На озере, негой объятом,Лелеет лучистый двойник.

И тучка, — воздушная нега, —Воздушней нагорного снега,На воды глядит с вышины;Охвачена жизнью двойною,Сквозя неземной белизною,Чуть дышит в улыбке волны.

Оксфорд. Весна, 1897.