Заявление на увольнение (СИ) - Вуд Марина

— О чем думаешь? — Тим переключил передачу и посмотрел в зеркало заднего вида.

— Не поверишь, но не о чем. Мне дум на работе хватает.

— Тяжелая работа? — он хмыкнул и ехидненько так ухмыльнулся.

— Ты хочешь сейчас об этом поговорить? — я скопировала его тон.

Тим украдкой посмотрел в мою сторону.

— Я хочу остановиться на заправке и выпить кофе. Как ты на это смотришь?

Сменил тему. Наверное решил, что не надо будить спящую собаку.

— Положительно.

Мысль об ароматном напитке меня немного взбодрила.

Мужчина остановил автомобиль на первой попавшейся заправке. Пока Тимофей пошёл купить мне капучино, а себе эспрессо, я вышла на улицу чтобы немного размять спину и ноги. Потянулась вперёд, затем назад. В спине что-то неприятно щёлкнуло.

Только этого мне не хватало. Не хочу быть словно бабка, которой все болит.

Минут через пять мужчина вернулся с двумя бумажными стаканами, и один из них он протянул мне.

— Держи.

— Спасибо, — взяв стакан я легонько коснулась его пальцев.

От этого, казалось бы, невинного касания, я ощутила в своём теле приятное тепло.

Господи, что же будет потом? Я ведь взрослая женщина, а таю перед ним как пятнадцатилетняя школьница.

— Арина, извини меня.

— За что?

Он сделал глоток и неприятно сморщился.

— За то, что на работе бываю груб и резок с тобой.

— Груб — это не то слово. — я проследила за выражением лица Тима и отпила со своего стакана совсем чуть-чуть.

Фу! Вкус действительно был ужасный. — Извини, но пить я его не буду.

Я отошла в сторону и выбросила стакан в урну.

— Я тоже. — Тимофей сделал так же.

Мы вернулись в машину и продолжили свой путь.

— Я знаю. У меня очень тяжелый характер.

— Я бы даже сказала, что деспотичный.

— А ещё я не выношу критикуют в свой адрес, от слова совсем.

— Да уж. Я заметила. Ладно. Считай, что извинения приняты.

— Спасибо. — коротко ответив он крепко сжал руль.

Он что, нервничает? Наверное, извинятся для него, словно на горло себе наступать.

— И ещё. Я хочу, чтобы ты знала. Если… нет не если… правильней будет — когда. Когда у нас начнутся серьёзные отношения, тебе придётся уволиться.

— В смысле? — прошипела я, потому как сзади спит ребёнок.

Теперь видимо настала моя очередь нервничать.

— Я не могу путать личную жизнь с рабочей. Таскать домой все конфликты и неприятности, которые произошли в офисе — не моя тема. Моя семья должна сосуществовать параллельно с работой.

— Семья? — я непонимающе смотрела на него и медленно переваривала информацию.

— Да. — он снова посмотрел на меня. У меня далеко идущие планы.

Вот это мужик даёт.

Честно скажу, что я не понимаю шутит ли он сейчас, или нет?

— А если они не начнутся?

Если прётся черт знает куда, на дачу, то наверное — серьезно?

— Что прости? Не понял? — он внимательно смотрел на дорогу.

— Я имею в виду, отношения не начнутся. Что тогда?

— Начнутся.

Мне бы его уверенность.

— Ты так в этом уверен?

— Абсолютно.

Ах-ах-ах. Короче, ты всю жизнь пахала Арина, чего-то добивалась, куда-то стремилась и на тебе — будешь безработной.

— Ты меня плохо знаешь. В принципе, как и я тебя.

— Для этого у нас есть выходные. Мы проведём время все вместе. Лучше узнаём друг друга.

— Ты серьезно? Ты думаешь, что три дня нам хватит?

У меня начало не хило так подгорать.

— Вполне.

— Я в шоке. Ну у тебя и хватка, Тимирязев. — сказала я куда-то в пустоту.

— В любви, как в бизнесе нельзя давать слабину. Иначе… — он резко повернул в лево и мне пришлось ухватиться рукой за сидение

— Что иначе?

— Иначе, тебя сожрут.

Я не ответила на его последнюю реплику. Я молчала и переваривала все сказанные им слова. От части он, конечно, прав. Просто, я настолько привыкла быть самостоятельной и решать все свои проблемы самой, что даже не могу допустить мысли о том, чтобы быть от кого-то зависимой. И представить, что этот кто-то — мой шеф, до недавнего времени, вообще чужой и незнакомый мне человек. И что он будет диктовать мне какие-то условия, не имея на это вообще никаких прав.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В деревню мы приехали уже давно за полночь. Иван все так же спал в машине, пока мы с Тимом молча переносили сумки в дом.

— Я и подумать не мог, что побываю когда-нибудь в такой глуши. — он остановился на крыльце и огляделся вокруг себя.

— Это ты сейчас так говоришь, а проснёшься завтра утром, выйдешь на улицу и поймёшь, как здесь красиво. — я остановилась возле него.

Гипнотизируя меня своим взглядом Тим аккуратно обнял меня.

— Кажется, я это уже понимаю. — он провёл рукой по моей спине, опустился на бедро. Другой рукой он коснулся моей шеи, заправив за ухо выбившиеся из пучка волосы.

Его движение были очень аккуратными. Видимо он боялся спугнуть меня.

— Тим, я правда очень хочу тебе верить…

— Хочешь — верь. — перебил он меня.

Мужчина продолжал гладить меня. Мы стояли так близко друг к другу, что волей не волей, я ощутила сквозь плотную джинсовую ткань его возбужденный член.

— Легко сказать. — я посмотрела в сторону.

Кажется, начинаю с трудно соображать, не то, что говорить.

— А сделать ещё легче. — он сглотнул, а я посмотрела на его острый кадык.

Его дыхание участилось. Мое сердце забилось. Он прижался ко мне сильнее.

Одно было понятно — я хочу его. Хочу прямо здесь и сейчас. Хочу долгий и сладкий поцелуй. Хочу касаний. Хочу его тепла.

Закрыв глаза, я почувствовала горячее дыхание мужчины на своей коже.

И вместо того, чтобы оттолкнуть его, что было бы более уместным в моей ситуации, я инстинктивно потянулась к нему за поцелуем. И ощутила холод.

Вместо того чтобы страстно поцеловать меня, Тим отстранился.

А? Что?

Я открыла глаза, словно только что очнулась ото сна.

Он спрятал свои руки в карманы и сделал шаг назад. Я посмотрела ему в глаза, он улыбнулся мне своей обаятельной улыбкой.

Мой взгляд видимо сказал ему о многом. Потому как он первым нарушил молчание.

— Извини. — он все так же тяжело дышал.

— За что?

Злость и непонимание — вот что я чувствовала в этот момент.

— Арин, я пытаюсь держать руки при себе, потому, как сейчас, там в машине твой сын и он может уже не спать.

Стыдно признаться, но я об этом вообще не подумала.

Плохая мать! Плохая мать!

— Да. Конечно. Ты прав. — я закрыла глаза и потёрла переносицу.

Неловкий момент. Я отвернулась от него. Почувствовав укол совести, я ощутила себя плохой матерью. А ещё мне стало жутко одиноко в душе.

Он видимо понял мое настроение.

— Так, женщина, я не знаю, что сейчас происходит в твоей очаровательной голове, но хочу прояснить ситуацию. Во-первых: я не эгоист и чувства ребёнка для меня важны. Я, кажется, говорил тебе, что у меня далеко идущие планы. И вряд ли мне было бы приятно, если бы малознакомый мне мужик обжимался с моей мамой. Во-вторых: Я тебе не могу передать, как мне трудно сейчас сдерживать себя рядом с тобой. Ты даже не представляешь, что бы я сейчас с тобой сделал, будь мы здесь только вдвоём.

Тим хотел было положить руки мне на плечи, но я увернулась.

— Но мы не вдвоём. Не надо об этом забывать.

И пошла к машине, будить все ещё, также сладко, спавшего Ивана.

Глава 11

Тимофей

На рассвете меня разбудил крик петуха. Открыв глаза, я не сразу сообразил где нахожусь. Какой-то деревянный дом со старой мебелью. Много шкафов с книгами. Я лежу на скрипучем диване, который в силу своего возраста уже даже не раскладывается. Боюсь повернуться. Мне кажется, что он сейчас рассыплется подо мной. Все здесь кажется каким-то древнем, что ли. Чтобы никого не разбудить этой скрипучей рухлядью, я тихо оделся и вышел на улицу.