Сраженные любовной лихорадкой - Кейт Хоффман

Хок посмотрел на костер, затем на Сидни.

— Уверена, что справишься?

— Это будет несложно. Словно готовить на большой газовой плите. Я справлюсь.

Пока Берди помогал Хоку вытащить каноэ и упаковать их вещи. Сидни готовила завтрак. Яйца подгорели и пристали к кастрюле, а колбаса упала сквозь решетку в костер. Ей удалось вытащить половину, но не раньше, чем она превратилась в уголь. Кофе дважды выкипал, прежде чем она успела снять котелок.

Когда Берди и Хок вернулись к костру, Сидни справилась только с апельсиновым соком. Она подала обоим тарелки, села в сторонку и ждала комментариев. Либо они оба умирали с голоду, либо были очень тактичны, стараясь не критиковать ее первую попытку готовить на костре. Они съели все. А Хок попросил добавки.

Моя тарелки и кастрюли в холодной воде из реки. Сидни взглянула на Хока и улыбнулась.

— Спасибо, — пробормотала она.

— За что?

— За то, что ты такой милый. И за завтрак. Он усмехнулся.

— Ты наблюдательна. Сидни вздохнула и вернулась к котелку. — Да, у меня есть свои достоинства.

Они отправились сразу после завтрака, оставив на берегу Берди и его воображаемого пса. Хок познакомил ее с несколькими основными правилами по управлению каноэ: показал, как огибать камни на реке, как грести, используя спину, а не руки, научил причаливать к берегу, пересекая течение.

Вначале ей было непросто на реке. Каноэ качалось, грозя перевернуться. Сидни боялась порогов, водопадов и подводных камней. Хок уверил ее, что добраться до Катбэнка по воде гораздо легче. Сидни знала, что на него можно положиться, ведь он знал реку так же хорошо, как и лес.

Остаток утра гребла она. Но после бессонной ночи в шалаше она быстро устала. Хок предложил ей отдохнуть и почитать вслух стихотворения Роберта Сервиса. Сидни взяла потрепанный томик.

Хок управлял каноэ, слушая стансы, которые Сидни исполняла с наигранным драматизмом. Иногда он читал их вместе с ней. Ей нравилось смешить его. Они отдыхали редко. В лагере, когда бы они ни оказывались вместе, их влечение пересиливало все, и легкий разговор оказывался невозможен.

Но река смягчила атмосферу. Нежное покачивание каноэ успокаивало их души. Мимо проплывали льдинки.

Хок внимательно следил за большими кусками льда, которые могли бы преградить дорогу, но в основном он наблюдал за Сидни. Его взгляд согревал ее кровь, так же как солнечные лучи.

— Я почти представляю, как это было, — мечтательно проговорила она, слушая его рассказы.

— Еще в начале века, во времена «золотой лихорадки», в Мулешу жили почти две тысячи человек. Теперь около двухсот, включая гостей в охотничьем домике, деревенских кошек и собак.

— Ты когда-нибудь искал золото? Хок перестал грести. На мгновение он засомневался. Затем снял кожаный мешочек с шеи и протянул ей.

— Посмотри внутри. Она робко взяла мешочек.

— Что в нем?

— Талисманы. Там есть золотой самородок.

Я нашел его в первую неделю жизни здесь. Я всегда считал это знаком того, что мое место на Аляске.

— Ты еще их находил? — спросила она, изучая самородок.

Хок покачал головой.

— Нет. На Юконе не много золота. Этот самородок — счастливая случайность. Несколько лет назад Тэннер нашел один маленький в ручье. Он подарил его своему сыну Сэму.

Сидни вытащила еще что-то.

— Похоже на компьютерный чип.

Хок кивнул.

— Так и есть. Это чип, который спас мою семью от банкротства. С его помощью я восстановил богатство семьи, он превратил меня из белой вороны в перспективного сына.

— Ты не ладишь со своей семьей? — мягко спросила Сидни.

Хок посмотрел на берег.

— Я всегда чувствовал себя блудным сыном. Мой отец занимался семейным бизнесом, потом я вошел в долю и стал руководить небольшим отделом, который превратил со временем в успешную компанию. И, сделав это, ушел.

— Почему?

— Я бросил вызов, а потом это перестало быть вызовом.

Сидни наклонилась над бортом и окунула руку в ледяную воду, обдумывая его фразу.

— Я хочу управлять «Винтроп маркетинг». И не думаю, что смогла бы так легко уйти. А что еще в мешочке?

— Кусочек скалы с вершины Эвереста. Зуб скалы. Коготь медведя.

Она завязала мешочек и передала его обратно.

— Что они означают?

— Они все обозначают поворотные моменты в моей жизни, — сказал Хок, надевая мешочек. — Я двигался в каком-то направлении. Что-то случалось, и я разворачивался в другую сторону. Они напоминают мне, что нужно быть готовым сделать в жизни крюк.

— Человек — хозяин своей судьбы, — проговорила Сидни, вспомнив о работе и мечтах на будущее.

— Лишь иногда. Нам нередко приходится плыть по течению.

Что будет, если Сидни последует его принципам, бросит все и останется с Хоком? Она всегда интересовалась неизведанными дорогами, но никогда не решалась изменить курс. Сидни вздохнула. Она может сделать это сейчас здесь, на Аляске. А затем вернется домой и встанет на привычный путь.

— Я понимаю, почему ты любишь эти места.

— Они забирают душу, — пробормотал Хок.

Сидни улыбнулась. Он стал частью этого мира. Таким же диким, как и земли вокруг, таким же свободным, как орел, круживший над рекой.

Она хотела узнать о нем все, поделиться с ним мыслями, вызвать его страсть. Сидни так долго искала нужного мужчину.

День пролетел незаметно. Они много говорили. Сидни вновь ему почитала и даже сделала несколько эскизов речного пейзажа. Она немного поспала и проснулась от удара каноэ о гравий.

Сидни встала и протерла глаза. Хок уже вышел из каноэ и тащил его к берегу.

— Это земля Нел.

Хок помог ей выйти из каноэ. Лес здесь был таким же густым и спокойным, как и вдоль реки.

— Здесь город?

— Раньше здесь было небольшое поселение, — сказал Хок. — Я подумал, что тебе захочется увидеть то, что от него осталось. Это город-призрак. Мы остановимся тут на ночь.

Хок взял ее за руку и повел по дороге в лес.

— Все каноэ останавливаются здесь летом.

Мы, вероятно, первые посетители с тех пор, как сошел лед.

Лес был темным и сырым. Комары кружили над их головами. Через тридцать ярдов они вышли к разрушенной деревянной хижине. Крыша пробита, окон не было.

Они вошли через дверной проем, вспугнув птиц. Сидни удивилась, увидев внутри мебель, — самодельный стол и пострадавшие от непогоды стулья. Один лишь старый камин не был разрушен.

— Кто жил здесь? — спросила она тихо, словно они стояли посреди гробницы.

Хок обнял Сидни за талию и указал на деревянную облицовку камина. На ней еще виднелась буква Д.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});