Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский

и духовной автономии по отношению к окружающему их обществу. Но почему тогда их идеи и ценности столь явно коррелируют с идеями и ценностями этого общества?

Еще один важнейший источник гуманизма Маркса – руссоистская традиция. Здесь мы, казалось бы, обнаруживаем хоть какую-то попытку, следовать фактам реальности – Руссо и его поклонники слыли знатоками естественного человека явленного им в лице дикаря и туземца. Но, к сожалению, они никогда не сталкивались лично ни с одним туземцем, а лишь опирались на поверхностные описания путешественников. Причем, поскольку их целью являлось морализирование и составление социально-политических прожектов, а не детальное изучение первобытных обществ, постольку из этих описаний туземной жизни они брали лишь то, что согласовывалось с их моралистической позицией. Многочисленные факты жестокости, насилия, доминирования и войн в первобытном обществе они просто игнорировали.

Мы ни в коей мере не хотим утверждать, что вопрос о подлинной природе человека есть мнимый вопрос, и что никакой природы человека не существует. Вне всякого сомнения, мы можем обнаружить целый набор биологических и социальных констант, характеризующих родовую сущность человека. Но, к сожалению или к счастью, картина, которая вырисовывается по данным современных наук, чрезвычайно далека от той, которой ублажают себя многочисленные метафизики, моралисты, гуманисты и прочие духовидцы. Наиболее эффективные методы выявления родовой сущности человека – обращение к истории и к данным биологической и психологической науки. В этом отношении, в качестве крайне любопытного исследования такой человеческой константы как собственническое начало, можно указать трактат Р. Пайпса «Собственность и свобода».63

Если же мы обратимся к данным этологии, то и здесь тотчас обнаружится множество фактов, разрушающих идиллическую картину. Вот некоторые из них:

1. «А вот от каннибализма разумного человека никуда не денешься, человеческие кости в мусорных кучах людей каменного века находили часто и повсеместно. До поры до времени на это еще можно было закрыть глаза, утверждать, что они попали туда случайно, или их занесли птицы или звери, или что это такой обряд погребения. Но недавние раскопки в пещерах на юго-востоке Франции принесли из мусорных ям шеститысячелетней давности множество костей и животных, и человека. Все кости хранят на себе следы каменных орудий, которыми их разрубали, срезая мясо. Оказалось, что человек и зверь разделывались по одной схеме, одинаково разрубались на куски. Кости человека хранят следы соскабливания мяса, а крупные кости раздроблены, чтобы добраться до мозга.

– Это свидетельство общепринятого регулярного каннибализма у людей каменного века, – делает вывод П. Вилла, руководитель раскопок. Итак, людоедство – позднее, эволюционно молодое приобретение, видовой признак разумного человека… Если людоедство – свойство нашего с вами вида, то понятно, что только жестокое подавление этого инстинкта сдерживает его реализацию».64 Когда марксисты говорят о торжестве в обществе будущего подлинной человеческой природы и её освобождении от давления чуждой ей силы, то не имеют ли они в виду, в том числе, и повсеместный расцвет каннибализма?

2. Как известно, половые признаки у самок в животном мире гипертрофируются лишь в период размножения, у женщины же, человеческой самки, эти признаки по достижении половой зрелости гипертрофированны постоянно. «Женщина же способна к половому акту не только в течение всего месячного цикла, но и во время беременности, и во время кормления ребенка грудью. В соответствии с такой физиологической способностью женщине всегда не безразличен интерес мужчин, она демонстрирует себя непрерывно. Увеличенные при овуляции молочные железы были у приматов одним из сигналов готовности самки к размножению. После овуляции они, как у всех млекопитающих, редуцируются до почти незаметных размеров. У женщин эта очень удобная обратимость разрушилась, и железы пребывают всегда в увеличенном состоянии, сигнализируя постоянную готовность. Вот какие поразительные перестройки физиологии поведения женского организма произошли на пути превращения обезьян в человека!»65

Очевидно, что здесь мы имеем дело с результатом биологического, полового и социального отбора. Скорее всего, эти изменения были необходимы для поддержания постоянного интереса к женщине со стороны мужчин с тем, чтобы обеспечить себе и своим детям пищу и безопасность. Этот вывод вынуждает нас усомниться в «идеальности» социального устройства первобытных обществ, и непреложности действия якобы существовавшего в этих обществах закона коммунистического распределения. Если бы такое распределение существовало, то поддержание постоянного интереса мужчины к женщине просто не требовалось бы. Сам факт принадлежности её и её детей к общине обеспечивал бы необходимую защиту и питание.

Кроме того, эта характеристика, безусловно, относится к родовой константе человеческой сущности, но сколь далека она от гуманистической картины благой природы человека.

3. Гуманизм исходит из предпосылки, что по своей природе человек добр. Соответственно, ликвидация социальных причин порождающих агрессию с необходимостью должно привести к тотальной реализации этой благой природы человека. Но данные науки показывают, что механизм агрессии унаследован нами от животных, и он является постоянно самозаряжающейся и самовоспроизводящей системой. «Раньше психологи думали, что агрессия вызывается внешними причинами, а если их убрать, то она проявляться не будет. Этологи показали, что это не так. При отсутствии раздражителей агрессивность, потребность совершить агрессивный акт всё время возрастает, как бы накапливается. А порог запуска агрессивного поведения понижается, и всё более мелкие поводы оказываются достаточными, чтобы агрессивность вырвалась наружу. В конце концов, она вырывается без всякого повода».66 Иными словами, даже если человек будет помещен в райские условия, то агрессия в нем всё равно будет накапливаться и требовать выхода. Это одна из причин существования иерархии, которая является средством упорядочивания канализации агрессии.

Как видим, здесь мы также имеем дело с характеристикой подлинной природы человека. Но она совершенно не вписывается в прекраснодушные грезы гуманистов.

Толкуя об общечеловеческой морали, гуманисты ссылаются на то обстоятельство, что во всех обществах существует запрет на убийство, кражу, насилие и требование помощи сообщиннику. На этом основании они думают вывести фундамент для общечеловеческой морали. Тщетные усилия, которые имеют успех лишь у заведомо положительно настроенной публики!

1. Эти нормы – плод кабинетной абстракции. В каждом обществе и сообществе реально они выражены чрезвычайно разнообразно, и, по большей части, способ этого выражения может мало утешить моралиста.

2. Сам отбор весьма предвзят. Мы обнаруживаем также во всех обществах агрессию67 и социальную иерархию. И эти общества (если не брать в расчет одиночек-интеллектуалов последнего века) воспринимают данные явления глубоко положительно. Отчего же наши моралисты не включают и эти положения в свою «общечеловеческую» мораль? Ответ очевиден: «общечеловеческая» мораль – плод спекулятивных усилий современных теоретиков, и их эмпирические изыскания – лишь видимость, долженствующая прикрыть произвольное накручивание «фактов» на уже заранее изготовленную умозрительную конструкцию.

Во всех человеческих обществах мы обнаруживаем религиозную веру. Но почему марксисты и ее не вносят в список общечеловеческих ценностей?

3. Само наличие во всех обществах запрета на убийство, кражу, насилие и требование