Доктор Лерн, полубог - Морис Ренар

Сумасшедший вскочил на ноги. Какой он маленький! Вот он идет в мою сторону… А что если он попробует открыть дверь?.. Ну вот еще! Он бросается на землю у двери, обнюхивает ее и ворчит… Бедный малый, на него жалко смотреть…

Он ни о чем не догадался. Теперь он присел в сфере солнечного луча и, весь испещренный полосами солнца, проникающего сквозь решетчатый ставень, стал доступнее моему наблюдению.

Кожа рук и лица сплошь покрыта розоватыми крапинками, точно следами от заживших царапин. Можно подумать, что он раньше здорово с кем-то подрался; но, — вот это будет посерьезнее! — длинный, фиолетового цвета след, идущий от одного виска к другому под волосами, огибает череп сзади. Он до странности напоминает рубец… Этого человека подвергали пытке! Я не отдаю себе отчета, какому испытанию Лерн его подверг или какое мщение он для него придумал, но… Ах, палач!

Внезапно в моем мозгу зарождается ассоциация идей: я мысленно сравниваю индейский профиль моего дяди с поразительной шевелюрой Эммы и белокурые волосы сумасшедшего с зеленой шерстью крысы. Не ищет ли Лерн способа прививать лысым черепам волосатые скальпы? Не это ли его знаменитое предприятие, сулящее такие выгоды?.. Но немедленно же я понимаю, насколько мое предположение глупо. Нет никаких точных данных, подтверждающих его. Да, кроме того, и это, решающее вопрос, доказательство, этот несчастный не был скальпирован: ведь тогда рубец должен был бы описать полный круг. А разве он не мог сойти с ума от какого-нибудь ужасного случая: от падения навзничь, например?

Он — сумасшедший, но не опасный: тихое помешательство. И, решительно, у него хорошее выражение лица.

Иногда даже в его глазах сверкает искра разума… Он, наверное, кое-что знает, я убежден в этом… Я уверен, что, если его осторожно расспросить, он ответит. А что если попробую на авось?..

Дверь закрыта только с моей стороны, и то только на задвижку. Я отодвигаю ее решительным движением руки. Но не успел я еще войти в желтую комнату, как заключенный, нагнув голову, бросается вперед, ударяет меня в живот, опрокидывает меня, падает сам, поднимается и удирает, тявкая по-собачьи; вот почему я в ту ночь принял его за проказника.

Быстрота его движений сбила меня с толку. Как ему удалось так меня обморочить? что за странная мысль броситься на меня, нагнув голову?.. Несмотря на неожиданность нападения, я так же быстро был на ногах, как и упал. Я чуть с ума не сошел от испуга и неожиданности. Сумасшедший, выпущенный на свободу идиотом, которого он погубит! О!.. Пропал Николай, погиб, брат; это не подлежит ни малейшему сомнению… Не лучше ли и мне удрать по-английски, не прощаясь, чем пытаться догнать беглеца? Да и какую пользу это теперь принесет?.. Да, но Эмма! А секрет? Ну, будь что будет, попробую догнать его, черт возьми!

И вот я мчусь по пятам незнакомца.

Лишь бы он не побежал в сторону серых зданий!.. К счастью, он бежит в противоположном направлении. Все равно, всякий, кто захочет, может нас заметить… Мой дезертир бежит, подпрыгивая, очень радостный. Он углубляется в парк. Слава Богу! Проклятое животное хоть не кричит больше, и то хорошо… Ай, кто там?.. Нет — это статуя!.. Надо догнать его поскорее. Стоит ему сделать неудачный поворот, и я конченый человек… Ну и весело же он настроен, дуралей!.. Ах, черт возьми, если он будет бежать дальше в том же направлении, он обежит парк кругом, и нам придется пробежать мимо серых зданий, у самых окон Лерна. Да будут благословенны деревья, которые пока еще скрывают нас. Скорее!.. Ах, Боже мой, а дверь-то в зал, которую я забыл закрыть… Скорее, скорее!..

Беглец не знает, кто его преследует, — он ни разу не оглянулся: ему трудно бежать, потому что он босиком, он замедляет бег; я настигаю его…

Он остановился на минутку, обнюхал воздух и побежал дальше. Но я уже близок к нему. Он бросился в кусты, налево, к утесам… Я за ним… Я от него в десяти метрах. Он пробирается сквозь густые кусты, не обращая внимания на царапины. Я мчусь по его следам. Ветви хлещут его по лицу, шипы вонзаются в тело, он жалобно подвывает, задевая за них. Почему же он не раздвигает их? Он мог бы избежать царапин. Утес недалеко. Мы бежим прямо на него. Честное слово, мне начинается казаться, что моя дичь прекрасно знает, куда и зачем бежит… Я вижу его спину… не всегда… тогда мне приходится руководиться треском сучьев.

Наконец, я вижу его узкую голову на фоне скалы… Он стоит неподвижно.

Я приближаюсь бесшумно… Еще минута, и я брошусь на него… Но его неожиданное движение останавливает меня на краю ограниченной с одной стороны скалистой стеной лужайки, в центре которой он стоит.

Он опустился на колени и яростно царапает землю. Эта работа мучительна для его когтей до такой степени, что он снова начинает подвывать, так же точно, как раньше, когда он раздирал себе тело о кусты боярышника и тутового дерева. Комки земли долетают до меня; его судорожно сведенные руки роют землю быстрыми и правильными взмахами: он роет, стеная от боли, и по временам погружает в вырытую яму свой нос, насколько можно глубже, фыркает, мотая головой, и снова принимается за свое нелепое занятие. Я ясно вижу его ужасный рубец… А, какое мне дело до его сумасбродств?! Это подходящий момент, чтобы схватить его и увести с собой…

Я потихоньку, на цыпочках выхожу из своего прикрытия. Скажите пожалуйста! Кто-то уж занимался здесь раскопками: кучка посеревшей земли доказывает это; блондин, по-видимому, только возобновил раньше начатую и брошенную работу. Ну да это не важно…

Я собираюсь с силами и хочу броситься вперед.

В этот момент человек издает радостное ворчание, и что же я увидел на дне вырытой им ямки? Старый башмак, который он отрыл. Ах, несчастная чепуха!

Я прыгнул на него. Ага, держу тебя, негодяй!.. Черт возьми, он обернулся, отталкивает меня, но я его не выпущу… Странно… До чего он неловко управляется со своими руками… Ай, ты кусаться, идиот!..

Я сжимаю его так, что чуть не душу. Видно, что он никогда не боролся. Но все же я еще не победил… удастся ли?.. Неловкий шаг: это я попал в ямку… я наступил на старый башмак. Какой ужас — в башмаке что-то есть, что привязывает его к земле… Я задыхаюсь… Что может больше напоминать ногу, как не башмак?..

Надо покончить с этим. Каждая минута промедления может стоить мне жизни.

Обхватив друг друга руками, мы стоим, упершись о скалу, лицом друг к другу, оба задыхающиеся, оба одинаково сильные… Идея: я широко раскрываю глаза и придаю им приказывающее выражение, точно собираюсь импонировать ребенку или укротить зверя. Тот немедленно ослабевает, выпускает меня из рук и… даже лижет мне руки в знак повиновения… какая гадость!..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});