Изольда - Алиса Ренар

Стук в дверь оторвал Малику от важного дела: она уже пятнадцать минут пыталась стереть с деревянного слоника чернильную кляксу, но, сколько ни возила фланелевой тряпочкой по досадному пятнышку, оно никак не желало исчезать.

– Войдите. – Девушка бросила кислый взгляд на слона и отложила его в сторону. Обидно, такая чудная статуэтка, ее можно было бы поставить на стол вместо пресс-папье, но теперь, видимо, придется убрать подальше, с глаз долой. В таком виде слон никуда не годится.

– Это я. – В щель между дверью и косяком всунулась вихрастая голова бармена Саши, следом протиснулись его плечи и одна рука, только потом он появился целиком. Малику ужасно раздражает эта его манера входить к ней в кабинет по частям, и она неоднократно просила парня не делать так, но, видимо, тому нравится бесить ее. – Там какая-то тетка тебя спрашивает, не знаю, кто такая. Я ей предложил идти сюда, к тебе в кабинет, но она сказала, что подождет на крыльце. Странная какая-то, извиняется, смотрит так жалобно.

Ухмыльнувшись, Саша привалился спиной к косяку и уставился на Малику круглыми, удивительно наглыми глазами. Несколько секунд он молча смотрел на девушку, потом хмыкнул, сунул руки в карманы и замер, картинно скрестив ноги.

По опыту Малика знала, что теперь Саша так и будет стоять, разглядывая ее, как музейный экспонат, пока она не пожелтеет от злости! Ведь специально делает все, чтобы вывести ее из себя: качается и вихляется, как хулиганистый подросток, «тыкает» ей, руки держит в карманах. Можно подумать, он работает не в самом дорогом ресторане города, а в дешевой закусочной! Если бы Саша не был таким классным барменом, Малика бы давно его уволила, не посмотрела бы ни на какие его связи! Столько он нервов ей помотал, вспоминать не хочется!..

Вздохнув, Малика подперла щеку кулаком и тоже уставилась на парня, вложив в свой взгляд всю иронию, на какую способна.

– Значит, женщина ждет меня на крыльце, я правильно поняла? – Даже не удосужился ответить, черт вихрастый, только кивнул! Малика ему что, подружка? – Скажи мне, пожалуйста, а что ты делал на крыльце? Кажется, рабочий день еще не кончился, я не ошибаюсь? И твое рабочее место, если мне не изменяет память, находится не на улице, а в ресторане, за барной стойкой! А, Саша? Как же так получилось, что ты отлынивал от своей работы?..

– Да ладно, прям уж нельзя выйти на две минуты, покурить, – парень презрительно цокнул языком и пожал плечами. – Можно подумать, за это время клиенты умрут от жажды!..

Господи, неужели он не понимает, что говорит? Или ему доставляет удовольствие дразнить ее, демонстрируя хамское отношение к работе? Что ж, если он забылся, Малика быстренько напомнит этому лодырю, кто тут управляющий рестораном, а кто – винтик в механизме, болтик без гайки!..

– Чтобы я таких разговоров больше никогда не слышала. Марш на рабочее место! Быстро. Ты что, не понял? – в голосе Малики отчетливо прозвенела сталь, и насмешливая улыбка на Сашином лице моментально полиняла, как краска на старом холсте. – Если тебе не нравится твоя работа, я тебя уволю. Если тебе нравится работа, но ты не уважаешь клиентов, то я опять же тебя уволю. Увольнение ждет тебя и в том случае, если ты будешь плохо справляться со своими обязанностями. Например, бросать рабочее место и подолгу курить на крыльце. Ты меня понял?..

Вот так, и пусть этот лоботряс не думает, что она будет цацкаться с ним. И пусть сколько угодно сверкает глазами, ей не страшно! Видали таких. Сперва они униженно выпрашивают работу, а когда возьмешь их в штат, наглеют и садятся на шею!

Малика подождала, пока недовольный Саша покинет кабинет, и двинулась следом за ним, вяло размышляя о женщине, которая желает ее видеть. Видимо, щедрый на события день еще не исчерпал себя до конца, но лучше бы он больше не подкидывал никаких сюрпризов!..

…Влажный сумрак приятно пощекотал ей ноздри, девушка с удовольствием вдохнула порцию свежего прохладного воздуха и подняла глаза к небу, красиво подсвеченному закатом, да так и замерла, забыв, зачем вышла на крыльцо.

Малика с детства любит закаты, и всякий раз, когда видит эти розово-красные всполохи на небе, непременно вспоминает о папе. Он научил ее смотреть на небо и находить среди облаков лошадок, львов, мартышек и слонов… Папа говорил, что закат – огонек, вокруг которого зверушки водят праздничные хороводы, и даже теперь Малика иногда верит в это, потому что нет ничего красивее неба на закате… Сказочное зрелище!..

– Малика! – испуганный женский голос заставил девушку вздрогнуть. Он донесся откуда-то снизу, из кустов. Внимательно приглядевшись, Малика заметила в тени орешника его обладательницу и с удивлением узнала ее. Мать Изольды! Что ей тут надо?..

– Зинаида Ивановна? Почему вы не прошли ко мне в кабинет? – Девушка быстрыми шагами спустилась со ступенек и остановилась перед растерянно улыбающейся женщиной. – Пойдемте же, после дождя промозгло, вы простудитесь!.. Если вы ищете Изольду, то ее здесь нет, мы виделись утром, но давно расстались…

– Да нет, нет, я виделась с Изой, спасибо… Не беспокойся, милая, я на минуточку! Не пойду я в твой кабинет, у меня обувь грязная, что же я буду по вашим дорогим полам грязь развозить. – Смущенно улыбнувшись, посетительница исподлобья взглянула на Малику и судорожно вцепилась ей в рукав костлявыми пальчиками. – У меня к тебе просьба, мне нужно знать… скажи…

Девушка поежилась от внезапного холодного ветерка и осторожно отцепила руку женщины от своего пиджака. Все-таки надо уговорить Зинаиду Ивановну хотя бы отойти от крылечка, не стоять же вот так, истуканами, прямо возле ресторана! И вообще, женщина ведет себя как-то странно: нервничает, глаза бегают, шныряя по сторонам, как пугливые зайцы. Еще выкинет что-нибудь непредсказуемое!..

– Вы только успокойтесь, я все сделаю, – ласково погладив мать Изольды по плечу, Малика вдруг вспомнила, что утром точно так же утешала рыдающую подругу. Н-да, сегодня у нее на повестке дня – семейка Ситниковых. – Чем я могу вам помочь?..

Зинаида Ивановна расстроенно покачала головой и отодвинулась от девушки, старательно спрятавшись в тень. Худые руки нервно сжали сумочку, и Малика с недоумением заметила легкую дрожь в пальцах женщины, словно она замерзла, простояв два часа на ледяном ветру… Но ведь сейчас все-таки не зима, а конец лета! Пожав плечами, девушка нетерпеливо постучала каблучком о корень старого дерева, приготовившись к долгому ожиданию. Кажется, у Ситниковой серьезные неприятности, раз она так нервничает, и, наверное, не стоит ее торопить… Сама все расскажет, когда сможет. Приглядевшись к женщине повнимательнее, Малика охнула – да ведь мать Изольды явно плакала! Глаза опухшие, на щеках красные пятна!..

Достав из сумки большой мятый платок, женщина неловким движением вытерла слезы, сильно смазав тушь, и, высморкавшись, наконец взглянула прямо в глаза Малике.

– Изольда сказала мне, что вы… что у вас будет банкет здесь, в «Заречье»… бенефис Нурлана Амангалиева. Это правда? – Ситникова жалобно моргнула, пытаясь смахнуть слезинку со слипшихся ресниц. – Я должна знать, для меня это важно!

Ну разумеется, ей непременно нужно все знать. Ведь она когда-то настолько сильно любила Нурлана, что родила от него дочь… Так странно все это. Вот если бы любимый человек бросил ее, Малику, то она вряд ли смогла бы родить и воспитать ребенка одна! Нет, она бы побоялась стать матерью-одиночкой! Впрочем, сама бы Малика, пожалуй, назвала свою трусость здравым смыслом. Но факт остается фактом. Зинаида Ивановна вырастила Изольду. Наверное, это особый дар – вот так любить, как она, чтобы закрыть глаза на все сложности мира и поступить, как велит сердце!..

Вздохнув про себя, Малика терпеливо посмотрела на усталую и несчастную женщину, бережно, как младенца, прижавшую сумку к груди, и кивнула.

– Да, через пять дней будет банкет, а вы… – замявшись, девушка вовремя прикусила язык. Она едва не спросила, откуда у ее собеседницы такой интерес к певцу. От неловкости Малика начала говорить быстро, торопясь и проглатывая окончания слов: – Праздник по случаю многолетней творческой деятельности Нурлана Амангалиева, а еще у него день рождения, ему исполняется…

– Пятьдесят лет, я знаю, – Ситникова уверенно прервала Малику, снова притронувшись к рукаву ее белого пиджачка, и грустно улыбнулась. – В последний раз я встречалась с ним почти двадцать шесть лет назад… Он был молод и очарователен, никто так не улыбался, как Нурлан, – открыто, ласково, и глаза у него были очень нежные… Его улыбка всех сводила с ума. Ты не знаешь, у него есть сейчас ямочки на щеках? Хотя откуда тебе знать, конечно!..

Женщина задумчиво отвела со лба русую прядь и, прижав ладони к вискам, начала мерно раскачиваться взад-вперед, с носка на пятку и обратно. Объемная сумка, перевешенная через ее руку, послушно закачалась вслед за ней, раз за разом повторяя ее движения, глухо ударяясь о бок хозяйки, отскакивая от него и снова шлепаясь плашмя. Этот неожиданный маятник сперва удивил, а потом испугал Малику: никогда раньше она не видела мать Изольды в таком состоянии; в те несколько раз, когда она приходила к подруге в гости, Зинаида Ивановна была приветлива и спокойна. Конечно, Лизка говорила про истерики матери, но чтобы вот так – молча качаться на каблуках, закрыв глаза и сжав голову руками?..